— Это подлинный почерк и подпись Альбуса, — сдавленно произнесла медленно приходящая в себя Минерва. — Вы ещё попробуйте подделать всё это… Я посмотрю, как это у вас получится.
— То есть, моё личное свидетельство ничего не значит? — подал голос Альбус на портрете.
— Конечно, значит, — Кингсли протянул пергамент Снейпу. — По-моему, здесь всё ясно. Профессор Снейп. Я думаю, дело о вашем оправдании будет рассмотрено Визенгамотом в ближайшие несколько дней. А пока… Я думаю, вы принесёте большую пользу Хогвартсу, участвуя в его восстановлении.
Снейп молча принял свиток из рук Кингсли и слегка склонил голову в ответ. Кингсли резко развернулся и стремительно двинулся к выходу. За ним так же быстро последовали авроры. И менее стремительно — прочие участники сцены. Когда в кабинете, кроме Снейпа, остались лишь МакГонагалл, Луна, Невилл и «золотое трио», Минерва обессиленно опустилась на стул перед директорским столом. Снейп спрятал свиток в карман мантии, закрыл тайник в стене, полностью скрыл его следы и повесил на место портрет Дамблдора.
— Северус… — Минерва прикрыла половину лица рукой, словно стыдясь взглянуть Снейпу прямо в глаза. — Простите меня, Северус. Меня и всех прочих…
— Не стоит, Минерва, — прервал её Снейп. — Вы не могли знать. Ни вы, ни кто-то другой.
Говоря это, он взглянул на Гарри, который стоял, опустив голову и тоже боялся посмотреть ему прямо в глаза.
— Мы все хорошо играли свои роли в пьесе, сценарий которой был полностью известен лишь одному человеку. Кто-то знал свою роль наперёд. Кого-то использовали втёмную, рассчитывая на конкретную реакцию конкретного человека. И расчёт этот всегда был точным. Всегда оправдывался. Ваши импровизации были столь естественны и органичны, что вам незачем извиняться. Именно этого от вас и ждали.
В кабинете повисло напряжённое молчание. МакГонагалл подняла глаза, но не на Снейпа. Она пристально вглядывалась в лицо Дамблдора на портрете, пытаясь прочесть на нём ответы на свои невысказанные вопросы.
— Так нужно было, Минерва, — ответил вслух Дамблдор. — Ты видишь — всё получилось.
— А если бы я убила его тогда, в коридоре? — спросила МакГонагалл. — Кто бы осуществил ваш гениальный план, Альбус?
— Ну, Северус не такой человек, который позволит так просто себя убить. И не обижайся, Минерва, как маг Северус всё же сильнее тебя. На то и был расчёт.
МакГонагалл медленно покачала головой и вновь прикрыла глаза рукой.
— Победителей не судят, — глухо произнёс Снейп. Его голос прозвучал так, что у присутствующих холодок пополз по спинам. — У нас есть множество других дел.
— Северус, — МакГонагалл встрепенулась и наконец открыто взглянула ему в глаза. — Вы должны вновь занять место директора Хогвартса. Оно принадлежит вам по праву.
— Сейчас не время делить это кресло, Минерва. Но… Если обязанности директора тяготят вас…
— Я не считаю себя вправе брать их на себя. Вы — настоящий директор Хогвартса. А я, со своей стороны, окажу вам любую помощь и поддержку. Я и прочие преподаватели.
— Благодарю, — бесстрастно произнёс Снейп.
— Нам нужно прежде всего позаботиться о раненых. Тех, чьи раны достаточно серьёзны, необходимо переправить в Мунго. Нужно отправить по домам детей, которые оставались в Хогвартсе. И… нужно похоронить павших.
Тут подал голос Гарри:
— А можно мы… останемся в замке и поможем его восстанавливать?
Снейп и МакГонагалл внимательно посмотрели на детей, с надеждой глядевших на них.
— Почему бы и нет? — ответил Снейп. — Минерва, объявите внизу, что все желающие могут остаться в Хогвартсе и принять участие в работах по его восстановлению.
— Хорошо, — кивнула Минерва.
— Надеюсь, никому не надо напоминать, чтобы оповестили родных об этом своём решении? — Снейп взглянул на Луну.
Та улыбнулась в ответ:
— Конечно, нет.
— Думаю, совятня во время битвы не пострадала, — закончил Снейп.
Они спустились вниз. Большой зал был полон жизни и света. Снейп и Гарри — главные герои дня — оказались в центре внимания всех присутствующих. Без них не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. И, если Снейпа всё же опасались и сторонились по привычке, то Гарри пришлось общаться со всеми — пожимать руки живых и говорить с родственниками погибших, смотреть на их слёзы и принимать благодарности.
Всё утро поступали новости о том, что по всей стране люди, поражённые заклятием Империус, пришли в себя, что Упивающиеся смертью бежали или были арестованы, что невинно осуждённых сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии…
Тело Волдеморта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. МакГонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Выздоравливающий Флоренц лежал в углу, а Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.
Гарри совершенно измученный, выжатый как лимон, оказался на скамье рядом с Луной.
— На твоём месте я бы мечтала сейчас о тишине и покое, — заметила она.
— Я и мечтаю, — ответил Гарри.
— Я их отвлеку, — сказала Луна. — А ты надевай свою мантию. — И не успел он и слова сказать, она уже кричала, показывая в окно:
— Ой, смотрите, морщерогий кизляк! Все сидевшие поблизости оглянулись, а Гарри набросил мантию-невидимку и поднялся со скамьи.
Сама Луна уже отправила папе письмо, в котором сообщала, что Волдеморт погиб, Гарри жив, она в порядке и остаётся в Хогвартсе — пусть папа не волнуется, а если захочет — пусть приезжает на церемонию прощания с погибшими защитниками замка.
Получив это письмо, Ксенофилиус разрыдался от облегчения. Его девочка жива, здорова и принимала участие в битве за Хогвартс. Его маленькая капелька — настоящая героиня! И пускай он проявил себя по отношению к Гарри Поттеру и его друзьям не лучшим образом — Ксенофилиус не чувствовал за собой вины. Стыд, сожаление — да. Но, если бы пришлось пережить всё заново, он и тогда бы выдал Гарри и его друзей, чтобы спасти жизнь дочери. Поэтому он, собираясь в Хогвартс, не слишком терзал себя вопросом, как будет смотреть Поттеру в глаза. Сейчас в Ксенофилиусе громким голосом говорил журналист, которому было необходимо первому узнать горячие новости. Поэтому он без тени сомнения отправился в замок, лелея призрачную надежду взять интервью у человека, так внезапно ставшего более популярным, чем Гарри Поттер.
Первую ночь после битвы Луна провела в спальне Северуса. Она осталась там, никого не таясь и не беспокоясь о том, что скажут по этому поводу окружающие. Впрочем, попала она туда с помощью Токи, так что никто ничего не узнал. Но, даже если бы Луна пришла туда обычным путём, в открытую, вряд ли кто-нибудь обратил бы на это внимание. Все слишком устали — и от бессонной ночи, и от радости, и от горя. Отдых требовался всем.
Ужин в Большом зале накрыли раньше обычного. И, несмотря на это, многие, включая Луну, почти засыпали над тарелками. Снейп сидел за преподавательским столом на директорском месте гордо и прямо, однако и он не смог полностью скрыть следы усталости на лице. Держался он лишь благодаря силе воли да выпитым зельям. Когда ужин закончился, Снейп вернулся к себе в кабинет, прошёл в спальню, вызвал Токи и приказал ему доставить сюда мисс Лавгуд. Дамблдор с портрета попытался окликнуть Снейпа. Тот задержался на минуту, устало взглянул на портрет и произнёс:
— Альбус, если вы хотите просто поговорить, отложим это на завтра. Я слишком вымотан и хочу спать.
Дамблдор, на удивление, не стал спорить.
— Спокойной ночи, — пожелал он.
Снейп едва заметно кивнул и проследовал в спальню.
Первым делом Луна направилась в душ. Она пробыла там недолго, понимая, что Северус тоже не прочь попасть туда, чтобы смыть с себя грязь и усталость минувшего дня. Вернувшись в спальню, Луна улеглась на кровать с твёрдым намерение дождаться возвращения Северуса из душа. Однако, когда он подошёл к кровати, одетый в тёмно-зелёный махровый халат, Луна уже крепко спала.
