— Ты наша, Ансет, — прохрипел Кетан. — И мне жаль, что ты так многим пожертвовала, чтобы быть с нами. Я никогда не хотел, чтобы ты что-то теряла.
Одна из ее рук обхватила его затылок.
— Я не потеряла своего брата по выводку. Я не потеряла свою новую сестру. Я не потеряла наших друзей. Достаточно, Кетан.
Но Ансет потеряла свою пару. Ее сердечную нить.
Они долго стояли так. Дождь стекал по шкуре Кетана, смывая большую часть бремени, которое давило на его дух.
— Сейчас я вижу вещи такими, какие они есть, — сказала Ансет. — Я вижу их такими, какие они есть…
Он снова отстранился от нее и посмотрел ей в глаза, когда она открыла их.
— Никогда не забывай, сестра по выводку… никогда не забывай, какими они могли бы быть. Какими они должны быть.
— Я не забуду.
— А теперь иди и спи. Ты самая сильная из нас, и я бы не хотел, чтобы ты спотыкалась, когда мы отправимся завтра в путь.
Она защебетала, звук был одновременно печальным и веселым.
— Потребовалось бы больше, чем одна бессонная ночь, чтобы помешать мне.
Жвалы Кетана приподнялись.
— Я не сомневаюсь в этом, Ансет. Но все равно отдыхай.
Ансет снова коснулась своим головным гребнем его, прежде чем отойти. Он смотрел, как она повернулась и пошла обратно в лагерь, смотрел, пока она не скрылась из виду, а затем занял ее место у дерева, воткнув древко своего копья в грязь.
Как и сказал Уркот, в джунглях было тихо, и Кетан не мог заставить себя не возвращаться мыслями к пещере — обратно к Айви. Он был другим, чем тогда, когда впервые нашел ее. Он был… больше. Больше во многих отношениях, слишком многими способами, которые невозможно определить. Способами, которые он даже не мог распознать.
И теперь он знал, он понимал, что это во многом было связано с ее духом. Айви была такой маленькой, такой нежной, такой безобидной. Внешне она и ей подобные действительно казались существами, к которым врикс относился бы как к добыче. Но она придала ему такую силу за то время, что он знал ее.
Все, чего он хотел последние семь лет, — это мира и одиночества. Забыть Зурваши и то, что она сделала, забыть страдания и потери, вызванные ее правлением. Отвернуться от всех и вся, кого он знал, и видеть только себя.
Благодаря Айви он понял, насколько это было неправильно. Насколько эгоистично. Он понял, что это было по-своему жестоко. Жестокость иного рода, чем у королевы, но тем не менее жестокость. Бросить всех, чтобы избавить себя от участи, которой они подвергались…
Айви подарила ему надежду, любовь и радость, но она также дала ему силу, и это позволило ему принять все остальное. Это позволило ему шагнуть вперед и рискнуть собой, чтобы улучшить жизнь тех, кто был ему дорог.
Она показала ему, что доверие — это не то, что можно спрятать подальше и никогда не использовать. Она показала ему, что полагаться на других — это не слабость. И она не считала его слабым из-за его недостатков, не считала его ничтожеством, когда он обнажал свою уязвимость. Она видела только его. Свою пару, свою любовь. Ее сердечную нить.
Они пережили этот день вместе. Кетан и Айви, все их племя. Они переживут следующий, и следующий, и так далее, и так далее, пока не придет их время, и они оглянутся назад на свою жизнь и почувствуют гордость за преодоление трудностей, за то, что стремились к миру — за то, что выбрали жизни, которые они хотели.
Они будут вечно плести свои судьбы, да будет проклята воля Восьмерых.
ГЛАВА 13
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Айви, протягивая Ахмье бурдюк с водой.
Ахмья приняла ее с натянутой улыбкой. Они шли больше половины дня, отправившись в путь до того, как полностью взошло солнце, и если у Айви болела рука после нападения чудовища из колючей лозы, то Ахмье, должно быть, было гораздо больнее. К счастью, они наконец-то пересекали более легкую местность. Их путешествие за последние несколько дней было сопряжено с бесконечной грязью, вывороченными корнями и неровной почвой, из-за которой они часто подскальзывались и падали.
По сравнению с этим сегодняшний день выдался почти неторопливым, особенно теперь, когда облака разошлись, позволив солнцу ярко и ясно светить сквозь кроны деревьев.
— Я чувствую себя так, словно меня сбила машина. Все болит, — Ахмья потерла ткань своего комбинезона чуть ниже грудины; хотя Диего заклеил все маленькие колотые ранки, на животе Ахмьи был такой же ушиб, как и на руке Айви. — Розовые шипы кололи меня больше раз, чем я могу сосчитать, но это…
— Держу пари, тебе больше никогда не захочется прикасаться к цветам — сказал Коул.
Ахмья выгнула бровь.
— Почему я не захочу снова прикоснуться к цветку? — открыв бурдюк с водой, она поднесла его ко рту, чтобы напиться.
— Реально? После этого?
— Это был не цветок. Это было то, что пряталось внутри цветка. Огненная лиана. Мне… просто нужно быть осторожнее в следующий раз. Быть более внимательной к окружению.
— Мы даже не знали, что искать, поэтому не могли ожидать такого, — Айви провела рукой по волосам, откидывая их назад. — Теперь знаем.
— Кетан никогда не рассказывал тебе об этих вещах? — спросила Лейси сзади, ускоряя шаги, чтобы догнать Айви.
— Он рассказывал мне о множестве скрытых опасностей в джунглях, но мы никогда не сталкивались ни с чем подобным до вчерашнего дня.
— Не хотел бы я видеть, что еще здесь прячется.
Келли, которая шла дальше впереди с Уиллом и Диего, оглянулась через плечо. Она ухмыльнулась.
— Вперед, бездельники. Вы отстаете.
Коул усмехнулся.
— Кого, черт возьми, ты называешь бездельником?
— Правда? — спросила Лейси. — Ты та, кто отказывалась просыпаться этим утром, пока Уркот не вылил воду тебе на голову, Келли.
При этом напоминании Келли бросила мрачный взгляд в сторону Уркота.
Люди рассмеялись.
Даже когда все проснулись и начали собираться — паковали припасы, завтракали, потягивались после очередной ночи, проведенной на земле, — Келли спала, уютно устроившись под своим одеялом. Разговоры поблизости не разбудили ее, и когда Лейси толкнула Келли носком ботинка, женщина только застонала, натянула одеяло на голову и продолжила спать.
Несмотря на языковой барьер, людям было ясно, что вриксы стремятся двигаться дальше. Уркот попытался осторожно разбудить Келли, поглаживая ее плечо своей большой рукой. Айви клялась, что слышала, как кто-то пробормотал «Уходи» откуда-то из-под одеяла.
Тогда Уркот радикально изменил свои методы. Он схватил ближайший бурдюк с водой, сорвал с Келли одеяло и опрокинул бурдюк ей на голову.
Наблюдение за тем, как Келли брызгает слюной и визжит, стало облегчением, комедией, в которой они все нуждались после вчерашних событий.
С тех пор Келли неприязненно относилась к Уркоту.
Что-то похлопало Айви по спине. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Ансет, который теперь шагала рядом с ней. Даже гигантская самка была в лучшем настроении этим утром.
Ансет прищурилась и сказала на языке вриксов:
— Ты отстаешь.
Айви ухмыльнулась.
— Ты тоже.
— Я не могу следить за вами, людьми, спереди.
— Именно это мы и делаем. Наблюдаем. Со спины.
Ансет защебетала.
— Значит, моя сестра разделяет мои обязанности?
Айви расправила плечи.
— Да. Это… цепочка.
— Цепочка?
— Кетан наблюдает за тобой, ты наблюдаешь за нами, мы наблюдаем за ними. Итак, мы все наблюдаем, верно?
Ансет оглянулась через плечо.
— Тогда кто наблюдает за Кетаном?
— Ну… я. Каждый момент, когда могу, — это не было ложью. Айви часто искала свою пару, нуждаясь в уверенности, что он рядом.
— Я не думаю, что он отказался бы, если бы ты сделала это сейчас, — Ансет снова посмотрела на Айви. — С более близкого расстояния.
Айви ахнула, прижав руку к груди в притворном изумлении.
— Ансет, ты пытаешься подтолкнуть нас к спариванию? Когда мы должны идти?
