— Не двигаться.
***
— Джеймерсон Холлоуэй? — мое имя резко прозвучало в камере предварительного заключения. Женщина-полицейский жестом велела мне подойти.
Услышав свое имя, я вскочила на ноги. Часть меня считала, что остаться здесь было бы безопаснее. Мои родители были бы спокойны… наверное. Стоит ли мне объяснять им случившееся? Точно нет.
— Обвинения были сняты. Твой отец здесь, чтобы забрать тебя домой.
Из угла доносились хихиканья некоторых заключенных женщин. Я думала, что когда они увидят меня в моих коротких фиолетовых шортах для черлидинга и майке, то набросятся на меня, как акулы, но большинство из них ковырялись в ногтях или пытались спать. Две бездомные женщины свернулись калачиком в углу, источая запах пота, мочи и алкоголя. От страха я примостилась на краю скамейки, стараясь ни к кому не прикасаться и не смотреть в глаза.
Они сказали, что раз Хантеру есть восемнадцать лет, то его будут судить как взрослого, и я не видела его с тех пор, как у нас сняли отпечатки пальцев, да и он вряд ли утешил бы меня. Он молчал всю дорогу, не отрываясь от окна. Более того, он становился все более злым и раздражительным. Его мышцы на плечах пульсировали под рубашкой каждый раз, когда я слишком близко находилась или натыкалась на него, когда нам макали пальцы в чернила.
Женщина-полицейский открыла дверь и отодвинула ее. Я выскользнула наружу, следуя за ней по коридору. Я заметила Хантера, как только мы вошли в основную зону. Он сидел напротив лысеющего полицейского, отрицательно качая головой, его темные волосы падали ему на глаза. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову и посмотрел на меня.
Наши глаза встретились. Он на мгновение задержал на мне взгляд, но затем нахмурился. В его глазах вспыхнула злость, и он отвернулся.
Я стиснула зубы, проходя мимо него, стараясь не смотреть в его сторону. Женщина отвела меня в комнату ожидания, где отец вскочил, как только увидел меня.
— Она в вашем распоряжении, — женщина-полицейский кивнула и вернулась в главный участок.
Мой отец открыл рот, его руки слегка приподнялись, словно он не знал, обнять меня или закричать.
— Боже мой, с тобой все в порядке? — он схватил меня за подбородок, разглядывая синяк. Его глаза расширились, когда он заметил еще больше порезов и царапин. — Это он сделал?
— Нет! Конечно, нет! — я вырвалась из его хватки.
— Это из-за твоей драки с Саванной? — мои глаза расширились. Ух ты, тренер не теряла времени даром. Папа стиснул зубы, осматривая меня. В его молчании я чувствовала, как зарождается лекция. Затем он открыл рот.
— Что, черт возьми, случилось, Джеймерсон? Ты знаешь, как сильно мы переживали с твоей мамой? Что нам пришлось пережить? Ты хоть представляешь, каково мне было вернуться домой и не застать тебя там? А потом услышать от Нэнси, что ты ушла из школы несколько часов назад! Мы думали, с тобой что-то случилось, — он покачал головой, крича на меня. — После того, как мы чуть не потеряли тебя однажды, ты знаешь, что творилось у нас в голове? — он сердито постучал себе по голове. — А тут еще этот звонок из полиции, чтобы забрать тебя. Оказывается, тебя поймали с парнем не только за совершением взлома, но и за непристойным поведением.
Непристойным поведением? На мне все еще был спортивный топ и шорты. Правда, прошло бы немного времени, прежде чем эти вещи оказались бы сняты, поэтому я решила держать рот на замке. Мой отец не был глупым, и было бы хуже, если бы я попыталась возразить в таком ключе.
— Я знаю. Мне жаль.
— Правда ли? — он скрестил руки на груди.
— Да. Мне жаль, что я заставила вас волноваться.
Он потер подбородок двумя пальцами. Ох. Отец явно был очень расстроен.
— Нэнси сказала нам, что ты сегодня ушла из команды.
— Да.
— Это из-за него? — папа махнул рукой в сторону полицейского участка. — Почему ты больше не находишь интереса к тому, что раньше любила? Он — причина, по которой ты ушла?
— Ты серьезно? — пробормотала я. — Уход был моим решением. Хантер тут ни при чем. Мне больше не нравится заниматься черлидингом. Почему нельзя просто принять это? Почему я не могу измениться, не чувствуя, что подвожу всех?
— А точно ли это так? — разочарование отца отразилось в его глазах. — Потому что, похоже, с тех пор, как он стал большей частью твоей жизни, все, что тебе раньше нравилось, уходит на второй план.
Отец видел мои изменения только через призму отношений с Хантером. Не из-за аварии, не из-за потери Колтона, не из-за того, что я взрослею. Он боялся Хантера. В этом маленьком городке нельзя не знать всех, особенно близнецов Харрис. Один хороший. Другой плохой.
— Я знаю, ты многое пережила, больше, чем большинство подростков, и, вероятно, естественно хотеть сблизиться с кем-то, кто прошел через тоже самое. Но Хантер? — он поднял глаза, осторожно подбирая слова. — Ты помнишь, что говорила твой терапевт о том, чтобы не путать сильные эмоциональные переживания с настоящими чувствами? Для тебя это еще более актуально. Ты трагически потеряла того, кто тебе действительно дорог, и разделяешь эту потерю с его братом-близнецом. Никто не может винить тебя за то, что ты немного запуталась.
— Запуталась?
— Милая, мы с твоей мамой считаем, что тебе не стоит с ним больше видеться.
— Не стоит с ним больше видеться? Он ходит в мою школу. Мы вместе проходим физиотерапию.
— В школе я могу просто попросить тебя держаться от него подальше. Но со следующей недели мы переводим твою физиотерапию на другое время.
— Что?
— Это к лучшему. Тебе нужно немного пространства и времени, чтобы пережить случившееся, исцелиться внутри и снаружи и двигаться дальше. Это практически невозможно, если ты каждый день проводишь время с ним, — папа махнул рукой на дверь, через которую я вышла. — С тем, кто выглядит в точности, как парень, которого ты недавно потеряла.
Я отвернулась, чувствуя, как гнев и вина накатывают на меня, словно спальный мешок.
— Знаю, ты не хочешь меня слушать. Но Хантер — это проблемы. Опасность. И он заведет тебя на плохой путь, — он глазами обвел комнату ожидания. — Ты моя маленькая девочка, и я не хочу, чтобы тебе причинили боль. Ты и так уже достаточно настрадалась, — он обнял меня. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности. Навсегда. Не слишком ли многого я прошу?
— Я уже не маленькая девочка.
— Ты и твоя сестра навсегда останетесь моими маленькими девочками, и я всегда буду хотеть вас защищать, — он поцеловал меня в макушку. — А теперь поехали домой. Думаю, в морозилке есть шоколадное мороженое.
— Да, конечно, как будто мама разрешит мне съесть мороженое на ночь.
Он обнял меня за плечи и вывел из здания в прохладную ночь.
— Позволь мне с ней разобраться.
— Правда? — удивленно посмотрела на него я.
— Нееет… Я просто брошу тебя на растерзание матери, схвачу мороженое и убегу.
— Так я и думала.
Пока папа выезжал с парковки, я смотрела на здание полицейского участка. Я не могла его видеть, но знала, что он там. Один. Сомневаюсь, что он позвонил родителям, поскольку по закону он этого делать не обязан. Но я задумалась, приехали бы они вообще, если бы он позвонил.
Папа, возможно, считает, что тема с Хантером закрыта, но это не так.
Я всегда слушалась родителей и делала то, что они просили. Я была их маленькой хорошей девочкой. Не потому, что они этого требовали, а потому, что так поступала я сама. Отличница? Да. Чирлидерша? Да. Выполняла дела по дому без напоминаний? Да. Делала уроки, следила за сестрой, никогда не попадала в неприятности — да, да, да! Я даже не думала о бунтарстве. Мне это никогда не было нужно.
Уберите все это, и кто я? Чего я на самом деле хочу? Теперь я смотрела на бесконечную дорогу вопросов, на которые не было четких ответов.
Глава 18
Джеймерсон
— Что за ерунду ты мне присылаешь, Виски? Еще слишком рано для загадок, — требовательно произнесла Стиви по телефону на следующее утро.
