Наши глаза встречаются, когда я иду к нему, и взгляд Лукаса медленно перемещается по моему телу. Я остро ощущаю его внимание, мое тело реагирует на его затянувшийся взгляд. Мое сердце учащенно забилось, а по коже разлился румянец.
Почему он так на меня влияет? Я не понимаю; мы даже не знаем друг друга настолько, чтобы я могла так реагировать.
Все, о чем я прошу, — чтобы он не замечал, как реагирует мое предательское тело.
Я нервно облизываю нижнюю губу и замечаю, что Лукас зеркально отражает мои действия, его глаза сосредоточены на моих губах.
Да, он точно заметил.
К моему облегчению, его глаза снова поднимаются, встречаясь с моими. Интенсивность его взгляда безошибочна, и я вижу, что в них что-то мелькнуло.
Он делает глоток из своей чашки с кофе.
— Ты хорошо спала?
Я останавливаюсь перед ним и слегка наклоняюсь, чтобы понюхать его одеколон.
Он пахнет лесом и мужественностью, и у меня перехватывает дыхание.
По какой-то причине мой голос не может вырваться, поэтому я киваю.
Что со мной не так? Почему я не могу вести себя как нормальный человек в его присутствии?
Лукас моргает, и я делаю шаг назад, чувствуя себя неловко.
Я пытаюсь стряхнуть напряжение, которое все еще витает в воздухе, пока занята тем, что наливаю себе стакан воды.
Вспомни, что ты все еще злишься на него.
Я пытаюсь вспомнить вчерашние чувства, но теперь к ним добавилось еще кое-что.
Чувство вины.
Наверное, я слишком остро отреагировала.
Лукас прочищает горло и отводит взгляд, и я вижу, что он пытается вернуть себе самообладание.
— Нам пора идти, мы не хотим опоздать.
Я снова киваю, делаю последний глоток воды и следую за ним из квартиры в смертельную ловушку.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ЛЕОРА
Мое сердце бешено колотится, когда я вхожу в лифт вместе с Лукасом.
Не знаю, добавился ли стресс к моему обычному страху, но я не могу дышать.
Лукас смотрит на меня, но я не могу заставить себя посмотреть на него.
Я могу смириться с тем, что он меня недолюбливает. Но жалеть меня? Этого я не вынесу.
Мои ладони начинают потеть, и мне кажется, что я сейчас упаду в обморок. Такое ощущение, что чья-то рука обхватила мое горло, сжимая его все сильнее с каждой секундой. Я задыхаюсь, словно стены лифта смыкаются вокруг меня. Моя грудь сжимается, и я с трудом делаю глубокий вдох.
Лукас поворачивается ко мне с обеспокоенным выражением лица.
— Ты в порядке?
Я не отвечаю. Не могу, потому что если открою рот, то сорвусь.
Вместо этого я пытаюсь успокоиться, повторяя себе, что со мной все в порядке, что это всего лишь небольшое пространство, что я скоро выйду.
Но паника захлестывает меня, и я никак не могу избавиться от нее.
Наконец двери лифта открываются, и я бросаюсь наружу, задыхаясь. Я стараюсь как можно лучше держать себя в руках, но мои руки все еще дрожат.
Большая рука мягко ложится мне на спину.
— Леора? — Произносит он мое имя тоном, как будто волнуется.
Мне удается сделать один большой, успокаивающий вдох, прежде чем я киваю Лукасу.
Слабо улыбнувшись, я говорю:
— Я в порядке, не волнуйся.
Но правда в том, что так плохо мне не было уже давно.
Обычно я не волнуюсь так сильно, когда со мной рядом другие люди.
Я делаю еще несколько глубоких вдохов, пытаясь вернуть контроль над своими мечущимися мыслями и успокоить тело.
Не знаю почему, но я не хочу, чтобы он знал это обо мне.
Это так глупо.
Хотя я чувствую, что он не осудит меня за это, я просто не хочу, чтобы он знал.
Кто боится лифтов в двадцать восемь лет? Это стыдно.
— Леора? — Спрашивает он с еще большим беспокойством в голосе, и это наполняет меня теплым чувством.
— Я в порядке. Просто немного закружилась голова.
Лукас смущенно хмурится, но его рука, источник тепла, остается на моей спине, прочерчивая успокаивающие круги.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Мягко спрашивает он. — Может, нам стоит передохнуть?
Я ценю его поддержку, не ожидая, что она окажется такой нежной.
— Со мной все в порядке. — Заверяю я, хотя от меня не ускользает его затаенное беспокойство.
Лукас, кажется, погрузился в раздумья, крепко держась за руль.
Мы снова вернулись к молчанию.
Я ненавижу его.
Джон использовал это против меня в качестве наказания. Неважно, была ли я причиной ссоры.
В конце концов, я всегда была виновата.
Молчание заставляет меня чувствовать себя маленькой. Я чувствую себя одинокой, и мне это не нравится.
Я смотрю на него краем глаза, надеясь увидеть изменения в его выражении. Он все еще сжимает руль, его челюсть напряжена. Я замечаю небольшой локон, который упал ему на лоб, смягчая его черты. Он милый, и больше всего на свете мне хочется его убрать.
Однако сейчас, похоже, не самое подходящее время для этого.
Я перевожу взгляд на висящий на зеркале заднего вида предмет, к которому Лукас прикоснулся, когда мы садились в машину.
Это изящные четки с чисто белыми бусинами, которые отражают мягкий свет салона автомобиля.
В нижней части изящно свисает маленький золотой крестик, сверкающий в солнечных лучах.
Он плавно покачивается при каждом движении автомобиля.
Мне хочется прикоснуться к нему — может быть, он придаст мне сил, чтобы выдержать этот брак.
Я протягиваю руку, пальцы почти касаются бусин, но за мгновение до этого его голова поворачивается ко мне, его глаза встречаются с моими со смесью любопытства и намека на что-то неразборчивое.
Я отдергиваю руку, сердце колотится в ожидании, что он скажет что-нибудь, хоть что-нибудь, но он не говорит.
Я пытаюсь отвлечься, глядя в окно, но мои мысли постоянно возвращаются к нашему спору.
Какая-то часть меня мечтает взять свои слова обратно и начать все с чистого листа, но я знаю, что это невозможно.
Может быть, мне стоит извиниться, попытаться все исправить, потому что долго я так не выдержу.
Однако другой голос снова говорит мне, что это он должен извиниться первым, а не я.
Не успеваю я оглянуться, как мы подъезжаем к зданию, Лукас ставит машину на стоянку и поворачивается ко мне.
— Мы приехали.
Он берет меня за руку, и мы идем к большому дому, и я не могу не почувствовать удивления от его красоты.
Дом элегантный, с видом на мерцающее Средиземное море.
Снаружи он выкрашен в безупречный белый цвет, крышу покрывает терракотовая черепица, а по внешним стенам каскадом карабкается бугенвиллия.
Когда мы подходим к двустворчатым дверям, украшенные сложными коваными элементами, я чувствую теплый ветерок, несущий аромат морской соли и лаванды.
Мы стучим в дверь, и вскоре стильно одетый мужчина встречает нас приветливой улыбкой.
Он проводит нас внутрь виллы, открывая просторное фойе с высокими потолками и элегантной мебелью.
Внутреннее убранство виллы столь же захватывающе, как и внешнее: мраморные полы, роскошные люстры и богато украшенная мебель.
Стены украшены бесценными произведениями искусства, а из окон от пола до потолка открывается захватывающий вид на море и холмы.
Он ведет нас через коридор и выходит на заднюю сторону виллы, где, похоже, отдыхает Антуан.
Открытая площадка представляет собой спокойный оазис с пышной зеленью и безмятежным фонтаном в центре.
Антуан сидит в шезлонге и выглядит усталым и хрупким, каким я его еще никогда не видела.
Я вижу, как изнеможение написано на его лице.
Он выглядит таким маленьким, совсем не похожим на Антуана несколько дней назад или даже вчера, когда он радостно представлял меня всем знакомым.
Он кашляет, и меня охватывает волна грусти, когда я понимаю, насколько он болен на самом деле.
Как только Лукас замечает Антуана, он замирает, явно потрясенный тяжестью его состояния.
