— Для танго всегда нужны двое, Дин Аскотт. Я не очень этого хотела в течение короткого времени, это правда…
Дин Аскотт с надеждой приподнимает бровь, когда я продолжаю:
— Но я знала, во что ввязывалась. — Вообще-то, не совсем, но... — то есть понимала, что нарушаю правила.
Декан Аскотт тяжело вздыхает. Я не принимаю ту тактику, которую он ожидал. Моё предположение заключается в том, что он и мой отец уже долгое время беседовали. Оказывается, я права.
— Твой отец был здесь, умоляя от твоего имени, несмотря на его шок и разочарование в твоих действиях. Он хочет увидеть твой выпуск, Ава. Эти обвинения, которые появились на свет, и твоё признание их правдивости угрожают этой возможности. Ты ведь это знаешь, не так ли?
— Да. И думаю, мой отец тоже.
— Конечно, он не хочет, чтобы это случилось. Если честно, я тоже. Ты всегда была хорошей студенткой. Так что, если бы ты могла просто сформулировать вещи таким образом, чтобы…
— Мой отец подговорил Вас на это, не так ли?
Он резко останавливается, подыскивая слова. Наконец, вздыхает.
— Он имеет большой вес в нашем совете директоров, как ты знаешь, и щедро поддерживает этот колледж.
Я наклоняюсь вперед.
— Мой отец — жестокий человек. Я знаю, что он делает всё возможное, чтобы защитить меня, и он готов ходить по головам, чтобы сделать это. Но это несправедливо. Исключите меня, если придётся. Я закончу четвёртый курс где-нибудь в другом месте. Или, может быть, просто не получу свою степень. Не знаю, что буду делать…
Он задумчиво замолкает на несколько мгновений, прежде чем произнести:
— Я также слышал от доктора Тенненбаума искренний аргумент в твою пользу. Он считает, что творческая работа, которую ты выполнила, должна быть принята во внимание.
Доктор Т., который выглядел таким потрясённым, когда обнаружил нас? Он защищал меня? Я чувствую, как меня захлёстывает ещё одна волна стыда за то, что разочаровала его.
Декан Аскотт продолжает:
— Он признаёт, что практически свёл тебя с профессором О'Шейном вместе. Невольно, конечно. Тем не менее, даже он пытается взять на себя часть ответственности за тебя. Ты должна, по крайней мере, быть впечатлена количеством людей, спешащих к тебе на помощь. Я даже не обращался к списку студентов, которые настаивали на разговоре со мной.
Он качает головой, глядя на лежащий перед ним список. Полагаю, в этом списке есть Руби и Джонатан. Возможно, Ронни и Оуэн тоже.
— Однако самым убедительным является аргумент профессора Хэйр против самой политики.
— Мадлен?
— Технически, это тебя не касается, но профессор Хэйр была против этой политики с самого начала. Она использует эту ситуацию, чтобы бороться с ней. На этот раз она поделилась своим личным опытом. Можно подумать, что она из всех людей будет одобрять эту политику. В своё время она могла бы защитить её.
— Такая политика не защищает людей, — говорю я. — Только не тогда, когда в игре присутствуют эмоции. Запретная природа даже добавляет этому привлекательности.
Декан Аскотт поднимает брови.
Я добавляю:
— Я не говорю, что преподаватели и студенты должны заниматься этим, совсем нет. Мы здесь для того, чтобы учиться, вот в чем смысл. Но люди сходятся по-разному. И в этом политика здесь бездейственна.
— Ты не жалеешь о своих действиях?
— Не о тех действиях, о которых Вы думаете. Хотя, по правде говоря, сожалею о некоторых вещах. Это совсем не то, что Вы думаете.
Он наклоняется вперёд, слушая, как я пытаюсь объяснить:
— За последние семь месяцев я узнала от Логана О'Шейна больше, чем за все годы учёбы здесь, потому что то, что узнала, было не из книг, а из того, что действительно было во мне — хорошего, плохого и уродливого. Сожалею, что скомпрометировала себя, разочаровала некоторых людей, причинила боль другим, которые мне не безразличны, уволила кого-то и, скорее всего, буду исключена, но, конечно, не сожалею о том, что обнаружила части себя, о существовании которых никогда не знала. Из-за этого моё творчество развивалось, и изменилось видение мира, и я чувствую, наконец, что выросла так, как никогда раньше. Вот почему я не хочу извиняться, или притворяться, что Логан контролировал ситуацию и заставил меня выполнить его просьбу, или умолять Вас позволить мне получить степень. Я, наконец, достаточно выросла, чтобы принимать ответственность за свои поступки, стоять на своём выборе и верить, что, в конце концов, я доберусь туда, куда мне нужно, даже если путь отклонится от обычного маршрута. Я поступила в этот колледж студентом-художником, но ухожу, с дипломом или без него, как художник. Может, я нетвёрдо стою на ногах, но, по крайней мере, мои ноги подо мной, и они знают, куда идти.
Декан Аскотт откидывается на спинку стула, его пальцы сцеплены под подбородком, когда он оценивает меня. Я знаю, что только что вырыла себе могилу. Мои собственные убеждения изгнали меня. Я тяжело вздыхаю. Я переживу это. И пойду дальше.
Встаю, хотя официально он меня не оправдывает. Я больше не студентка, так что, думаю, что правила больше не распространяются на меня. Прежде чем повернуться, чтобы уйти, говорю:
— Как декан факультета искусств, Вы должны принять справедливое решение для колледжа, для будущего, в которое верите. Забудьте про моего отца. Забудьте про Логана О'Шейна. И даже про меня. У Вас есть колледж, которым нужно управлять, и совет, который нужно удовлетворить. Я приму любое Ваше решение.
Я уже это сделала. Мысленно перебираю вещи, которые нужно забрать из студии, комнате в общежитии, идти ли домой зализывать раны или позвонить кузине Тесс и спрятаться у неё на некоторое время.
— И это всё, что Вы можете сказать, мисс Николс?
Я киваю, но потом думаю ещё об одном.
— Думаю, я хотела бы поблагодарить Вас и всех присутствующих здесь учителей. Нелегко делать то, чем Вы все здесь занимаетесь. Я ценю усилия образованных людей, пытающихся обучать других. Одна вещь, которую я усвоила, заключается в том, что иногда действительно важные уроки обходятся дорого. И это урок, который будет служить мне всю оставшуюся жизнь.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Мисс Николс?
Я оглядываюсь назад.
— Я обдумаю твои слова, когда вынесу своё решение на рассмотрение Совета. До тех пор, пока это решение не будет принято, ты отстранена от занятий. Советую уехать домой на неделю, пока мы не разберемся с этим.
Я киваю.
— Да, сэр.
— И еще одно, Ава. Не для протокола, конечно. Хотя ты не сможешь стать выпускницей этого колледжа, я лично буду думать о тебе, как об одной из его самых необычайно образованных студентов.
Уголки его рта приподнимаются, когда он кивает, чтобы отпустить меня. Я запираю за собой дверь, зная, что закрыла важную главу своей жизни.
Глава 25
Руби прислала мне сообщение с пожеланием удачи на встрече с Дином Аскоттом. Она также сказала, что будет в кафетерии студенческого союза примерно в это время. Я ничего не ела с художественной выставки, поэтому, выйдя из здания факультета, направляюсь туда. У меня всё ещё нет аппетита, но знаю, что лучше поесть что-нибудь, чтобы поддержать силы.
Идя по кампусу, замечаю, что некоторые люди смотрят и показывают на меня. Я начинаю беспокоиться, что глупое видео ДиК стало вирусным. Я изо всех сил стараюсь не опускать руки и держаться. И буду рада провести неделю вдали отсюда, пока декан Аскотт принимает решение. Знаю, мои родители ждут, что я вернусь домой, но я думаю больше о том, чтобы выследить Логана в Нью-Йорке. Но что, если я ему больше не нужна? После того, как мы помирились и занялись любовью в студии, а затем занялись сексом во время шоу, мне трудно поверить, но тот факт, что он просто убежал после прошлой ночи и не связался со мной, заставляет беспокоиться, поскольку что-то резко изменилось. Я больше не знаю, во что верить. Мне нужны ответы на вопросы. Руби думает, что у него есть причина уйти. Может быть, он хочет, чтобы я последовала за ним в Нью-Йорк?
