Благодаря размытой восхитительной сцене в машине он не очень хотел начинать с копа. Но если парень еще раз обратится к Бет в таком тоне, Роф покажет его передним зубам радость освобождения. И затем убьет этого сукина сына.
— Уходи, Бет, — сказал Роф.
— Заткнись! — заорал на него коп.
— А если не замолчу, ты меня опять ударишь?
Коп медленно приблизился к его лицу.
— Нет, я пристрелю тебя.
— Меня это устраивает. Люблю огнестрельные раны, — Роф понизил голос. — Только не в ее присутствии.
— Пошел ты.
Но коп скинул свое пальто, накрыв им оружие и деньги. Затем схватил Рофа за руку и потянул за собой.
* * *
Когда Батч уводил Рофа, Бет чувствовала себя так, словно ее сейчас стошнит. Воздух между ними был наэлектризован агрессией. Хотя Роф был в наручниках и под дулом пистолета, Бет все равно казалось, что именно Батч — тот, кому угрожает опасность. Ее не покидало ощущение, что Роф позволил арестовать себя.
Но Батч, должно быть, это понимает. Иначе спрятал бы свое оружие в кобуру, а не приставил пистолет к виску задержанного.
Она знала, что Батч не церемонился с преступниками, но был ли он достаточно безумен, чтобы убить одного из них?
Если принять во внимание убийственное выражение его лица, то ответом, несомненно, будет жирное «ДА». И ему это может сойти с рук. Жестокий конец ожидает тех, кто всю жизнь ходит по лезвию бритвы, а Роф определенно не был законопослушным «белым воротничком». Кто удивится, если его найдут с пулей в голове в каком-нибудь темном переулке, или плывущим по реке лицом вниз?
Уступая навязчивому инстинкту, она кинулась вокруг здания вслед за ними.
Батч шагал к своей машине с такой осторожностью, будто нес бомбу. Она бросилась вперед, пытаясь догнать их.
— Подожди. Мне нужно задать ему вопрос.
— Тебе нужно знать размер его обуви или еще что-то? — раздраженно спросил Батч.
— Четырнадцатый, — подчеркнуто медленно произнес Роф.
— Я постараюсь это вспомнить, засранец, когда буду выбирать тебе подарок на Рождество.
Бет выскочила и встала перед ними, так, что теперь им пришлось бы или остановиться, или обойти ее. Она посмотрела прямо Рофу в лицо.
— Зачем ты искал меня?
Она могла поклясться, что его взгляд потеплел за стеклами солнечных очков.
— Сейчас совсем не время для объяснений.
Батч оттолкнул ее тяжелой рукой.
— У меня есть идея. Может, ты разрешишь мне делать мою работу?
— Не прикасайся к ней, — прорычал Роф.
— Ну да, я, конечно же, послушаю тебя, — Батч резко толкнул Рофа вперед.
Когда они подошли к машине, Батч рывком открыл заднюю дверь и начал заталкивать нагнувшегося Рофа внутрь.
— Кто ты? — прокричала она.
Роф взглянул на нее, его тело неподвижно застыло, несмотря на то, что Батч навалился на него.
— Меня послал твой отец, — отчетливо произнес он, а затем сел на заднее сидение.
Бет перестала дышать.
Она как в тумане наблюдала за тем, как Батч захлопывает дверцу, обходит вокруг машины и садится на место водителя.
— Подожди! — выкрикнула она.
Но машина уже отъехала, оставив следы от резины на асфальте.
Батч снял рацию и попросил диспетчера немедленно прислать кого-нибудь, чтобы забрать оружие и наличные, которые остались лежать под его плащом. Отъезжая, он одним глазом следил за дорогой, а другой не отрывал от зеркала заднего вида. Подозреваемый не сводил с него взгляда, на его зловещем лице играла легкая улыбка.
Иисусе, парень был просто огромен. Он занял почти все заднее сидение, и ему пришлось нагнуться, чтобы не задевать крышу машины, когда они проезжали выбоины на дороге.
Батч не мог дождаться, когда сможет наконец-то выкинуть его из проклятой машины.
Не прошло и пяти минут, а Батч миновал уже Трейд-Стрит и свернул на парковку участка. Он подъехал как можно ближе к черному входу, вышел из машины и открыл заднюю дверь.
— Без фокусов, идет? — сказал он, ухватив подозреваемого за руку. Парень выпрямился во весь рост и Батч потащил его за собой.
Но засранец сделал шаг назад, в противоположную от участка сторону.
— Не то направление, — вцепившись в парня мертвой хваткой, Батч уперся ногами в землю и потянул. Но подозреваемого было невозможно сдвинуть с места. Он продолжал пятиться и тащить Батча за собой.
— Ты считаешь, я не застрелю тебя? — спросил Батч, потянувшись за оружием.
В этот же миг комедия закончилась.
Батч никогда не видел, чтобы кто-то двигался так быстро. Вот руки парня заведены за спину, а через мгновение наручники уже валяются на земле.
Парень обезоружил его парой точных движений, стремительно скрутил с помощью удушающего захвата и затащил в тень.
Их поглотила тьма. Продолжая бороться, Батч понял, что оказался в узком переулке между участком и соседним офисным зданием, всего около 5 футов[72] в ширину и 60[73] в длину. Ни одного окна, выходящего в переулок, никакого света.
Когда Батча рывком развернули и прижали к кирпичной стене, тот единственный маленький глоток воздуха, что ему удалось украсть, со свистом вырвался из его легких.
Непостижимым образом мужчина оторвал его от земли, ухватив одной рукой за шею.
— Не следовало вам вмешиваться, офицер, — произнес мужчина срывающемся на рык голосом. — Ты должен был идти своей дорогой и позволить ей прийти ко мне.
Батч старался вырваться из железной хватки. Огромная рука, сомкнувшаяся на его шее, все сильнее сжимала горло, выдавливая жизнь по капле. Он хрипел, отчаянно пытаясь вдохнуть. Перед глазами все плыло, сознание медленно покидало его.
Он знал без тени сомнения, что из этой ситуации ему не выбраться. Из этого переулка его вынесут в мешке для трупов. Именно так, как парень и обещал.
Через минуту он совсем перестал сопротивляться, опустил руки и больше не поднимал. Он хотел сражаться. У него было достаточно воли, но уже не было сил.
Смерть? Значит, так тому и быть. Он все равно погибнул бы, как идиот, исполняя служебный долг, и все из-за того, что не попросил подмоги. Хотя такая смерть была лучше и быстрее, чем закончить свои дни на больничной койке, страдая от какой-нибудь мерзкой медленно-прогрессирующей болезни. В такой смерти было больше чести, чем в самоубийстве. О чем Батч уже подумывал пару раз.
Из последних сил он заставил себя сфокусироваться на лице мужчины. И увидел на нем полный самоконтроль и сосредоточенный на противнике взгляд.
