На короткое время мое пасмурное настроение улучшается. Я и не мечтала, что найду друзей в позолоченных залах Сорша-Холла. Когда Бастен привел меня сюда, я ожидала только большей жестокости. Жениха с черным сердцем. Скучные политические ужины. Что я буду не более чем украшением, как эти серьги.
Вместо этого у меня появились друзья, люди и животные, и я утопаю в богатстве дружеского общения. Черт, даже Райана можно терпеть, когда он не в кругу своей семьи.
Тепло распространяется от пальцев ног, пробираясь под простынями.
Не обращая внимания на головную боль, я хватаю Сури за руку.
― Я так рада, что ты приехала в Дюрен.
Ее улыбка растягивается, бесхитростная и искренняя.
― Мы скучали по тебе, Сабби.
Тень моего плохого настроения на мгновение возвращается.
― Это ты скучала по мне. Моему отцу на меня наплевать. За двенадцать лет он ни разу не навестил меня в монастыре бессмертной Айюры.
Поползень перелетает на кровать и садится на покрывало, заинтересовавшись миской жареных тыквенных семечек, которые Сури принесла мне, чтобы успокоить желудок. Сури деловито поглаживает хвостовые перья птички, не сводя с меня глаз.
Наконец она признается:
― Ну, это правда, Чарлин хотел встретиться с лордом Райаном. Что-то насчет письма, которое он отправил с сопровождавшим тебя стражником. Чарлин утверждает, что лорд Райан должен ему, и он намерен что-то у него потребовать.
А, думаю. Моему отцу нужны деньги. Это имеет больше смысла…
Но тут мой мозг, все еще затуманенный похмельем, осознает остальные ее слова.
Письмо? Отправленное с Бастеном?
Не было никакого письма…
Покалывание начинается в пальцах и ползет вверх по ногам, пока я едва могу оставаться на месте, ерзая под одеялом, словно оно горит. Бастен ничего не говорил ни о каком письме от моего отца, я в этом уверена.
И все же Мист видела, как он читал какой-то лист бумаги в пещере водопада, пока я спала. Это застряло в моей памяти, как шип, потому что после того, как Бастен прочитал его, он передумал бежать вместе.
Что видела Мист, когда я читал? ― Спросил он. ― Это был список правил лорда Райана для этой поездки. Никакой тайны, уверяю тебя. Это напомнило мне о моем долге, вот и все.
В груди вдруг становится слишком тесно. Я потираю костяшки пальцев о грудину, нуждаясь в боли, чтобы удержать себя от погружения в темноту.
― Сабина? ― спрашивает Сури, наклоняя голову, как и поползень на ее ладони.
Я заставляю себя улыбнуться, отгоняя онемение, стремительно ползущее по шее, требующее выяснить, что было написано в том листке бумаги. Но как? Бастен за десятки миль отсюда ― вряд ли я смогу потребовать от него ответа.
― Ну что ж, ― я заставляю себя говорить бодрым тоном, чтобы скрыть нервозность, ― независимо от мотивов моего отца, я рада тебя видеть. Надеюсь, ты проводила время в Бремкоуте, трахаясь с каким-нибудь лихим молодым конюхом, а не растирала подагрические ноги моего отца.
Рот Сури приоткрывается в ужасе.
― Я бы никогда! Не с конюхом, по крайней мере… ― Она резко закрывает рот рукой, ее глаза расширяются от сожаления. ― Я имею в виду, ни с кем! Я бы не стала спать с другим мужчиной. Я леди Бремкоута!
По лицу Ферры скользит лукавая ухмылка, она подходит и берет из миски тыквенное семечко.
― Слишком поздно, миледи. Ты выдала себя. Кто же согревает твои простыни? Лакей? Доставщик мяса?
― Никто! ― настаивает Сури, глаза у нее большие и круглые. Она поправляет платье и успокаивается, прежде чем ее голос понижается до шепота. ― Даже Чарлин этого не делает, если честно. Он начинает пить за завтраком. К середине дня он уже слишком пьян, чтобы трахаться.
Ферра слизывает соль с пальцев.
― И ты думаешь, мы поверим, что такая красивая молодая девушка, как ты, просто держит целибат?
Губы Сури поджимаются под нашим с Феррой пристальным взглядом. Даже Бриджит бросает любопытные взгляды, складывая мои носовые платки.
Наконец Сури лепечет:
― О, прекрасно! Мы подружились с садовником, но, клянусь, это все! Он из Кравады, как и я. Я почти ничего не знаю о своем родном королевстве. А он рассказывает мне о нем.
Из того, что я знаю о происхождении Сури, следует, что она попала в Астаньон едва вскормленным младенцем, осиротев или разлучившись с родителями в результате гражданской войны в Краваде, которая заставила переехать десятки тысяч людей. Большинство отправилось на юг, в королевства Кларана и Специя, чей теплый климат был ближе к привычным для них пустыням. Некоторые, однако, попали в Астаньон. Сури перевезли через границу по указу короля Йорууна о приюте для сирот, а затем вместе с шестью другими детьми богатая дворянская семья в Старом Коросе удочерила ее.
Ферра опускается на кровать.
― Тебе непременно нужно трахнуть этого своего садовника.
Сури закрывает лицо руками, а затем медленно, с озорством выглядывает сквозь пальцы. Мы все четверо разражаемся смехом.
Стук в дверь заглушает наше хихиканье.
― Это моя доставка. ― Ферра вскакивает, чтобы открыть дверь, и, к моему удивлению, за дверью стоит старый друг Бастена, еще со времен его службы в армии. Фольк ― я помню его. Вблизи его грубые черты выглядят привлекательно, если не сказать красиво. В его темно-каштановых волосах проглядывает седина, но ему идет.
Ферра понижает голос.
― Ты принес его?
Фольк прислоняется к дверному косяку, на его лице появляется улыбка.
― Нелегко достать, но для такой красотки, как ты, я мог бы найти даже богов.
Ферра хмыкает, возможно, протестуя слишком сильно. Она выхватывает сверток у него из рук и выталкивает его.
― Мы договаривались о плате. ― Он обнажает ровные белые зубы. ― В виде поцелуя…
― Позже. ― Ферра выталкивает его хрустальной туфелькой и закрывает дверь перед мужским все еще ухмыляющимся лицом.
Когда она поворачивается к нам, то изображает невинную улыбку, как будто она не флиртовала с известным прохвостом.
― Это для тебя, леди Сабина. ― Она протягивает мне загадочный сверток. ― Бриджит, не могла бы ты принести нам чайник горячей воды?
Бриджит вскакивает.
― Я сейчас вернусь.
Когда она возвращается, Ферра разворачивает ужасно пахнущую гроздь оранжевых грибов. Сури незаметно машет рукой под носом.
― Это грибы, ― объясняет Ферра, аккуратно опуская их в чашку и заливая кипятком. ― Их очень трудно найти, но если у вас есть связи, они мгновенно вылечат похмелье. Она морщит нос, глядя на мутную жидкость, а затем сует чашку мне в руки. ― Пей.
Несмотря на то, что именно из-за уговоров Ферры я испытываю похмелье, я послушно зажимаю нос и глотаю чай. К счастью, его вкус приятнее, чем запах, с глинисто-земляничным послевкусием.
Она машет рукой остальным женщинам, когда я отдаю ей чашку.
― Нам пора идти, дамы. Это усыпит нашу дорогую Крылатую Леди. Когда ты проснешься, Сабина, ты будешь чувствовать себя свежей, как медовый торт прямо из печи.
― Я бы согласилась на торт трехдневной давности, ― говорю я, уже зевая. ― Спасибо. Всем вам. Я серьезно.
Глаза уже закрываются, и последнее, что я вижу, ― это десять Бессмертных над головой, которые смотрят на меня с пониманием в своих нарисованных глазах.
***
По мере того как действие чая усиливается, я то погружаюсь, то выныриваю из сна, как из океанского прилива, и в моменты бодрствования думаю о письме отца. Почему Бастен солгал о нем? Что за тайна могла в нем содержаться, которая заставила его передумать сбежать вместе, и бросить меня в объятия своего лучшего друга?
Как только он вернется, я потребую ответов. Он пожалеет, что подарил мне кинжал, когда я прижму его к бедрам, чтобы отрезать его любимый отросток, если он не скажет наконец правду. Спустя столько времени я узнаю, почему он предпочел жестокость любви.
Но что, если он не вернется?
