— О, я просто погружена в свои мысли о… всякой всячине, когда мне действительно нужно сосредоточиться на… других вещах, — ловко. Очень ловко.
— Ага. Ты же знаешь, что я знаю, что ты лжёшь, верно? У меня дома двенадцатилетний ребёнок.
— Пфф. Я не вру, — солгала я.
Она пронзила меня серьёзным взглядом.
— Ты также знаешь, что я всегда рядом, когда ты будешь готова поговорить о том, о чём бы ты ни лгала, верно?
— Да. Я знаю, — я говорила это в основном своим кроссовкам. Я не обязана рассказывать своим друзьям обо всём. Я не ожидала этого от них. Но я ожидала, что они расскажут мне о самых важных вещах. Что бы, чёрт возьми, мы с Люсьеном ни делали вчера, это не относилось к разряду больших или важных дел.
Мы едва прикоснулись друг к другу. И какие бы прикосновения, беглые контакты или полные страстного желания взгляды ни промелькнули между нами до того, как Петула ворвалась в кабинет, всё это ничего не значило. Абсолютно ничего.
Отлично. Теперь я снова задумалась об этом, а Наоми выжидательно смотрела на меня, как будто ждала ответа.
— Эй, ты не знаешь, Джамал вчера вечером дезинфицировал детскую секцию? — спросила я.
— Смена тему. Ничего подозрительного, — поддразнила она. — Ты ведь всё равно придёшь сегодня на ужин, верно? Нэш и Лина будут там.
Моя социальная жизнь состояла из того, что я была пятым колесом в компании двух пар с бурной сексуальной жизнью.
Уф. Мне действительно нужно что-то изменить в своей жизни. Я хотела быть тем, кто заставлял моих друзей чувствовать себя некомфортно из-за чрезмерно откровенной публичной демонстрации чувств. Я хотела строить планы на будущее со своим сексуальным партнёром по жизни, у которого есть большой пенис.
У меня в голове тут же возникло непристойное воспоминание об эрекции Люсьена, прикрытой брюками. «Нет! Плохо, мозг! Плохо». Люсьен не годился в спутники жизни.
— Я приду, — мрачно пообещала я.
День был настолько насыщенным, что мне удалось отбросить все мысли о Люсьене, за исключением особо острых, которые возникали в моей голове каждые десять-двенадцать минут. К тому времени, как я созвала дневное совещание персонала, я уже разобралась со всем своим списком дел, плюс разобралась с работниками по обслуживанию лифтов для ежегодной проверки, девушкой по рыбам и малышкой, которая впала в истерику и отказывалась вылезать из крепости на подушках. Её отец выздоравливал после операции на колене, а это означало, что именно мне пришлось ползти за ней. Потребовался один пакетик крекеров «Золотая рыбка» и обещание, что она сможет отсканировать все книги на стойке выдачи, чтобы договориться об её капитуляции.
— Это отличные идеи по сбору средств для нашей летней программы бесплатных завтраков, — сказала я, записывая последнее предложение на своём айпаде, а затем вернулась к повестке дня. — Давайте посмотрим. Ааа. Книжный клуб. Я получила ответ от агента Мэтта Хейга. Она сказала, что он с удовольствием ответит на пять вопросов для книжного клуба.
Новость была встречена восторженным бормотанием за столом. У всех рты были набиты выпечкой, что являлось обязательным требованием на собрании персонала.
— Что дальше? — спросила я.
Кристин, библиотекарша из отдела взрослой литературы, махнула в мою сторону сырной булочкой. Это была женщина лет пятидесяти пяти с пышными формами, которая после развода начала встречаться с байкерами и танцевать на шесте.
— Я заказала новый любовный роман Сесилии Блэтч для каталога, и, внимательно изучив её в социальных сетях, выяснила, что она живёт примерно в часе езды отсюда. Что, если мы организуем для неё автограф-сессию? Может быть, что-нибудь на День святого Валентина.
— Мне нравится. Она могла бы провести чтение, а затем подписать экземпляры своих книг, — размышляла я.
Я прочитала три книги автора. Рычащие альфа-герои были достаточно заботливыми, но не придурковатыми. В героинях был идеальный баланс дерзости и опасности. А секс на страницах был просто огненным.
Мне стало интересно, каков Люсьен в постели. Был ли он таким же сдержанным, как и в обычной жизни, или, лёжа на простынях, он отбрасывал все приличия?
Ох, да чёрт возьми!
Я поднесла руку к щеке. Моя кожа ощущалась как поверхность солнца. Мне нужно взять это под контроль. Мне нужно переспать с кем-то, кто не был бы Тем, Чьё Имя Нельзя Называть.
Я решительно выбросила все мысли об этом мужчине из головы и сосредоточилась на последних нескольких пунктах повестки дня.
— Хорошая встреча, — сказала я, закрывая крышку своего планшета. — Если кто-нибудь предложит что-нибудь ещё…
— Твоя дверь всегда открыта, — сказали они в унисон.
— И ещё кое-что, — сказал Джамал. В свои двадцать шесть лет библиотекарь отдела по работе с молодёжью был самым молодым нашим сотрудником. Дети обожали его. Не только потому, что он носил на работу крутые бейсболки и играл в фрисби. Он также был талантливым художником-любителем, чьи наброски и карикатуры радовали посетителей всех возрастов. — Мы получили еженедельную жалобу Марджори Ронсанто по электронной почте…
Его перебил наш общий стон.
— О том, что ЛГБТК-книги в детском разделе «опасно инклюзивны», — продолжил он, взглянув на распечатку. — На самом деле, мы получили жалобу, адресованную нам, и ту, которую она написала в сеть магазинов Target, за использование межрасовой пары в их телевизионной рекламе. Она также напомнила нам о своём «щедром пожертвовании» в виде мусорного ведра для комнаты отдыха.
— Я ненавижу эту штуку, — сказала Кристин.
Это был один из тех умных мусорных баков, которые недостаточно умны, чтобы открываться вовремя. Шесть месяцев назад я вышла из себя и в конце концов отодрала от него крышку.
— А она не может на недельку перестать всё ненавидеть? — спросила Наоми.
— Марджори в одиночку борется за то, чтобы стать настоящей занозой в заднице, — сказала Блейз, скрестив на груди свои татуированные руки. Блейз была одним из членов нашего совета директоров и волонтеров. Она также относилась к букве «Л» в аббревиатуре ЛГБТК+.
— Её мать явно недостаточно любила её, когда она была ребёнком, — сухо заметила я. — Все за то, чтобы поступить с жалобами Марджори так, как мы всегда поступаем?
Все сидящие за столом подняли руки.
— Я отправлю ей готовый ответ, — вызвалась Агата, жена Блейз и её коллега по совету.
— При этом скажи ей, что её экземпляр «Любовников с ведьминой горы: паранормальный обратный гарем с дабконом» нужно было вернуть два дня назад, — самодовольно сказала Кристин.
(Дабкон, от англ dubious consent, «сомнительное согласие» — жанр любовных романов, в котором постельные сцены представляют собой серую зону между сексом и изнасилованием, т. е. один из партнёров (обычно женщина, но необязательно) не даёт чёткого согласия на секс, но в то же время и не даёт категоричного отказа, — прим.)
Агата ухмыльнулась и изобразила, что роняет микрофон.
***
Вернувшись в безопасное укрытие своего кабинета, я открыла свою ежедневную баночку рутбира и плюхнулась за стол.
Здесь не было блестящего, стерильного стекла, как у Люсьена. Мой офис был обставлен тем, что мне нравилось называть обычной мебелью для администраторов: добротными недорогими предметами, лишёнными индивидуальности. Я компенсировала это, покрасив стены в зелёный цвет и заставив полки личными памятными вещами. Кабинет был загромождённым, пёстрым и хаотичным. Прямо как я сама.
Такой восхитительной и горячей цыпочке, как я, не суждено быть с эмоционально отсталым любителем опрятности. Даже в постели.
Нет, если я серьёзно собиралась найти спутника жизни, мне нужно сосредоточиться на этом. А не на шансе по-настоящему горячего секса с парнем, который мне на самом деле не нравился.
Я вспомнила о приложении для знакомств и сразу оживилась. Возможно, мой будущий муж уже был в моём почтовом ящике.
Я набросилась на свой телефон, как кошка на лакомство с курицей… и тут же сдулась.
