В конце концов, его послание было ясным.
Но сейчас, больше чем когда-либо, я знаю, что должна выбраться. Прочь. Далеко. Как я это сделаю, не знаю, особенно сейчас… Ведь есть причина остаться.
На данный момент мне просто нужно обезопасить себя и Коди, а это значит делать все, что Маркус попросит.
— Пошли домой, посмотрим мультики? — спрашивает Коди, его вес твердый и слишком ощутимый на моих коленях.
— Я подумала, может, нам лучше пойти в парк?
Он пожимает плечами.
— Будет весело, наверное.
— А ты не слишком взрослый для парка?
Он хихикает, когда я мягко прижимаю пальцы к его ребрам.
— Нет. Мой день рождения будет вчера.
Я смеюсь.
— Ты хотел сказать завтра?
— Да, завтра.
Он улыбается, успокаивая меня видом своих розовых щечек. То, что случилось прошлой ночью, должно быть за миллион миль отсюда. И все же я не хочу, чтобы он видел квартиру, пока не починят дверь. Это будет словно столкновение двух миров, и мой мозг просто отказывается это допустить.
Мы оставляем Неду и Амона, чтобы пойти в парк, и пока мы идем, я пытаюсь набраться храбрости, чтобы поговорить с Коди о его подарках на день рождения. На моем банковском счете достаточно денег, чтобы купить один, может быть, два подарка.
— Покачайся со мной! — кричит он и бежит к качелям.
Держа его на коленях, я мягко отталкиваюсь от земли, медленно раскачиваясь.
— Эй, Коди, ты же знаешь, что завтра твой день рождения…
— Да, осталось один раз поспать! Сильнее, мама!
— Ага, один раз. И ты знаешь, что мама очень много работает, чтобы купить тебе подарки, верно?
— Да, динозавра и новый мультик «Железного Человека».
Я киваю, упираясь ногами в грязь под качелями.
— Да, именно так. Ну, — я делаю паузу, подыскивая нужные слова, — Знаешь, я не могу купить тебе все подарки, которые ты хочешь.
— Почему?
— Ну, потому что подарки стоят кучу денег. И потому что у мамы нет столько денег. Но мы можем сходить в Макдональдс или испечем пирожные.
— С синей глазурью?
— С красной и синей.
Коди громко хихикает, когда мы качаемся немного выше.
— Я съем пять штук!
Как раз в тот момент, когда Коди делает пятый поворот на карусели, звонит Джастин. Я подумываю переключить его на голосовую почту. Все еще не уверена, как отношусь к оружию, и, честно говоря, не смогу молчать об этом. Но, как будто моя рука и мозг вообще не связаны, я провожу пальцем по экрану и все равно отвечаю на его звонок. Он, как обычно, спокоен, но даже если и так, под несколькими словами, которые мы произносим, что-то в его голосе тянет пространство в моей груди.
— Ты в порядке? — спрашивает он так же устало, как и я.
Я прислоняюсь спиной к дереву, наблюдая, как Коди бегает передо мной.
— Да, я в порядке. Ты?
— Нормально. Как квартира?
— Дверь скоро починят, я прибралась. Нужно решить, что делать с подарками Коди.
О, и я нашла пистолет в твоей квартире. Объяснишь? Слова застревают у меня в горле. Не знаю, чего я больше боюсь: того, что он узнает, что я шпионила, или ответа на вопрос.
— Ты же знаешь, что он был бы счастлив даже пузырчатой пленке, верно? — говорит Джастин, и я слышу его улыбку по телефону. Я тоже улыбаюсь.
— Понимаю. Но я хочу, чтобы у него было больше.
— Я знаю. Но у него есть ты, так что он уже счастливый ребенок.
Мысли проносятся у меня в голове, туда-сюда. Какая-то часть меня чувствует, что я должна противостоять ему, что я должна беспокоиться о парне, который держит пистолет прямо у входной двери. Но как я ни стараюсь держаться за это чувство справедливости, я просто не могу. Джастин никогда не давал мне повода бояться его. На самом деле, все наоборот. Находясь рядом с ним, я чувствую себя в безопасности, чего не чувствовала годами. Ни разу он не заставил меня усомниться в своем решении оставить его наедине с Коди, и ни разу я не почувствовала, что он может подвергнуть опасности меня или моего сына.
В его жизни есть сторона, о которой я ничего не знаю, и хотя есть часть меня, которая так отчаянно хочет знать больше, есть другая, которая слишком хорошо знает, как легко скрывать вещи. Что бы ни привело его ко мне с порезами, синяками и отсутствующим взглядом, это его дело. Потому что я ни разу не почувствовала угрозы с его стороны. Он ни разу не дал мне повода беспокоиться о собственной безопасности рядом с ним.
— Прости, что я не могу вернуться домой.
Его слова заставляют мое сердце сжаться. Мысль о том, что он считает место своим домом здесь, с нами, неописуема. Именно эта мысль— мысль о том, что я могу быть его домом, а он — частью моего, — заставляет меня понять, что я вполне могу полюбить этого человека. Я не только вижу, как влюбляюсь в него, я чувствую это.
— Я хочу, чтобы ты был здесь. Очень.
— Скоро, — тихо говорит он. — Я все исправлю, хорошо? Обещаю.
— Джастин…
— Просто позволь мне. Позволь мне помочь тебе.
Мои зубы кусают нижнюю губу, когда я представляю, как моя голова падает в пространство между шеей и плечом Джастина, позволяя ему обнять меня своими сильными руками, вдыхая успокаивающий запах его кожи.
— Окей.
Какое-то время мы молчим, но я слышу его дыхание, чувствую его присутствие, хотя он так далеко.
— Если хочешь, я могу позвать кого-нибудь, посмотреть, что с дверью.
— Нет, все в порядке. Слесарь будет здесь через несколько часов — нет, Коди, я сказал нет — правда, ничего страшного.
Я смотрю, как Коди наклоняется, чтобы поднять что-то похожее на камень, и кидая его, падает боком в лужу. Потрясенный, он смотрит вверх, ища меня с дрожащей нижней губой.
— Дерьмо. Подожди, Джастин.
Коди начинает плакать, его щеки розовые и влажные. Я быстро оглядываю его, проверяя, нет ли царапин или порезов, но вижу только мокрые шмотки.
— Коди в порядке?
— Да, он в порядке. Упал и немного промок, — я прижимаю Коди к себе, успокаивающе поглаживая его по спине. — Ты просто мокрый, малыш. Все в порядке. Всё хорошо.
Рассматривая грязные пятна на одежде, Коди прижимается ко мне, рыдая все громче.
— Эй, эй, — я пытаюсь успокоить его, тихо поглаживая. — Хочешь поговорить с Джастином? — спрашиваю я, наклоняя голову, чтобы посмотреть на него.
Он кивает и со слезами на глазах прижимает трубку к уху.
— Алло?
Я смотрю, как он слушает Джастина, его нижняя губа выпячивается.
— Я просто шел… угу… э-э… — он шмыгает носом. — Ты придешь на торт в день рождения?
Он продолжает говорить с Джастином еще несколько минут, его слезы высыхают на щеках, и мгновение спустя он возвращает мне телефон.
— Он попросил тебя.
Я нежно целую его в щеку и встаю, беру его руку в свою.
— Алло?
— Мне пора, — говорит он рассеянно. — Но увидимся завтра, хорошо?
— Да. Хорошо.
Наступает тишина, и я чувствую, как что-то поднимается в моей груди, прилив эмоций, с которыми я еще не могу справиться. Может быть, здесь нет будущего, нет надежды на что-то большее, и назовите меня глупой или эгоистичной, но все, что я хочу, это на мгновение почувствовать, что я принадлежу кому-то, хочу быть желанной и любимой.
— Джастин? — выпаливаю я.
— Да?
— Я скучаю по тебе.
Он вздыхает.
— Понимаю. Я тоже по тебе скучаю.
С этими словами он молча вешает трубку, и хотя они разговаривали всего несколько минут, Коди кажется спокойнее, чем раньше. Что бы Джастин ни сказал, я всегда буду благодарна за это.
Мы возвращаемся домой как раз в тот момент, когда приходит слесарь, чтобы починить дверь. Амон берет Коди, чтобы переодеть его во что-нибудь сухое, пока я провожу ремонтника наверх.
Парню требуется всего двадцать минут, чтобы починить дверь, а мне это обходится почти в двести долларов. Дверь запирается и остается закрытой, и после того, как я провела ночь с незапертой и широко открытой квартирой, этого достаточно.
Мы с Коди возимся весь день. Я пеку кексы на его день рождения. Конечно, Коди покрывает их сине-красной глазурью, и я провожу полчаса, купая его, чтобы отмыть ее с его рук. Он расстроен тем, что его снова тащат к Неде, но легко успокаивается разговорами о его дне рождения.
