— А вы ведь говорили, что будете играть честно.
— А что здесь нечестного? Что я предлагаю тебе реальную помощь?
— А почему вы не продолжаете свою речь, ради чего это все? Мне надоело, что все вокруг считают меня такой, какой я не являюсь. Я не проститутка.
— А причем здесь проститутка? Это просто цена твоего благополучия. И твоей сестры, разумеется. У всех есть цена, я, кажется, тебе это уже неоднократно говорил. Это нехорошо и неплохо, так есть. И я своих намерений в отношении тебя не скрываю. Они прозрачный аки слеза младенца.
— Вы такой хороший? Так возьмите и помогите безвозмездно.
— Я похож на идиота?
— Вы похожи на ловкого манипулятора. Я сегодня почувствовала себя рядом с вами полной размазней, не способной ни на что. Рядом с вами я становлюсь жалкой слабачкой. Давайте откровенно, у нас с вами силы неравны, вы априори выше и сильнее меня, а мне это не нравится. Будь вы как Миша, тогда, да, можно было бы побарахтаться. А так — нет. В глубине души вы как считали меня шлюхой с бара, так и считаете. Нам с вами не по пути. Я не товар, чтобы иметь цену. И никогда, слышите, никогда, — повторяет по слогам. — Я не приду к вам добровольно.
— Никогда не говори никогда. А вообще мне начинает это надоедать, Женя.
— Наконец-то. И не надо мне втирать вину за испорченное детство и дальнейшую жизнь моей сестры. Все эти ваши штучки проделывайте с кем-то другим. И да, надеюсь, через две недели мы с вами будем углубляться в знания, а не друг в друга. До свидания, Алексей Викторович.
— Ну-ну, надейся, жди и верь.
— До свидания, — с силой распахивает дверь.
Тяжелый клинический случай. С метастазами во все органы. Дура…
Глава 25
Как бы мне ни хотелось это признавать, но Зорин прав. Четыре дня спокойствия — это скорее бонус от мамы и Стаса. Я понимаю, что Таю заберут. Вопрос только в том — когда. Более того, я уверена, что заберет ее как раз Стас, ибо маме в общем-то действительно на нее плевать. Это для нее, своего рода, балласт. И если бы не ее слепая любовь к драгоценному мужу, она бы с легкостью отпустила бы Тасю ко мне. Проблема в том, что Стас всегда был настроен категорично в отношении моей сестры, и мама это понимает.
Со стороны выглядит так, как будто он крайне положительный мужчина, полюбивший Таю с пеленок и думающий о ее будущем. Вопрос в том, кого он в ней видит. Может, это паранойя и результат того, что во мне он видел отнюдь не ребенка. Или все же это не результат моей бурной фантазии. Каков шанс, что он действительно воспринимает ее как дочь? Маленький, но, наверное, есть. Однако, сам он никогда не давал звать себя «папой». Кого я обманываю, Господи? Не дочь она ему. Не дочь. И снова Зорин прав. Что ее ждет дальше?
— Ну? — громкий голос сестры вырывает меня из раздумий.
— Я прослушала вопрос.
— Декоративный сосуд без отверстий в нижней части, внутрь которого ставится горшок с растением.
— Кашпо.
— Странное слово. Но подходит.
— Через «а», — тут же указываю на ошибку.
— Чего-то мне надоело разгадывать кроссворд. Давай покушаем? Например, черную икру.
— Нет.
— Ну почему нет, если тебе ее подарили?
— Потому что как только я выйду на смену, я ее верну. Такие подарки не принимают просто так. Сколько раз тебе это повторять?!
— А я настаиваю, чтобы попробовать. Когда еще выпадет такой шанс? А тебе он совсем-совсем не нравится?
— Кто он? — не знаю зачем играю в дурочку с собственной сестрой.
— Царевич. Он реально хороший. И красивый.
— Не нравится.
— Странная ты. Я сделаю нам чай?
— Давай.
— А точно не нравится? — переспрашивает Тая, оглядываясь у самой двери.
— Сто процентов.
Вру. И при этом сама себя не понимаю. Я одновременно ненавижу этого человека за некоторые слова и действия, а с другой стороны, определенно испытываю к нему… а, собственно, что? Влечение? Симпатию? Влюбленность? Это в принципе ненормально, ввиду того что он меня бесит. Но при всем при этом я думаю о нем. Постоянно. Мне бы переключить свое внимание на Мишу, тем более, учитывая тот факт, что шансов на вроде как сближение у меня стало больше, потому что теперь мы работает на одном отделении. Шанс пересечься реально есть. Вот только я думаю не о Мише. Скорее уж о практике. Непременно с Зориным, а не с каким-нибудь другим врачом. Спасибо, что хоть не снится. Боже, какой идиотизм… Это иррационально.
— Гадость какая-то. А разговоров-то, разговоров, — перевожу взгляд на Таю с ложкой и банкой в руках.
— Ты… ты зачем открыла икру?!
— Чтобы попробовать, для чего ж еще? Она невкусная, — невозмутимо бросает сестра. — Давай продадим и купим тебе летнее платьишко.
— Тая!
— Ну что? Я же как лучше хочу. Ходишь как лохушка, поэтому и парня до сих пор нет. Ты же такая красивая. А знаешь сколько это фигня стоит? — указывает взглядом на банку.
Кажется, впервые мне захотелось реально дать ей подзатыльника. За беспечность. За легкость и простоту. За дурачество, в конце концов. Я так не умею и не могу. Господи, я завидую собственной сестре за то, что никогда не умела и не умею жить так, как она?!
— Жень, ну ты чего? Я же пошутила, не будем мы ее продавать. Крышку прикрутим и вернешь ему все. Не переживай ты так.
Мне многое хотелось сказать Тае и, как ни странно, почему-то дать разрешение на пробу красной икры тоже, но именно в это время звонок в дверь прозвучал как приговор. Удивительная вещь, мы ведь не знаем кто по сторону двери. Вполне может быть моя соседка, но почему-то обе подумали об одном. И не ошиблись.
Горжусь своей сестрой за то, что за прошедшие дни она не только успокоилась, но и сейчас вполне спокойно отреагировала на приход родительницы. У меня любовь к маме прошла давно. Есть безразличие и временами ненависть, чего уж греха таить. А Тая пока забывает все плохое. Именно поэтому вполне спокойно отправилась в комнату с мамой собирать свои вещи. Я же как на иголках, стою и смотрю, как Стас облокотился на стену, а потом подмигнул мне, улыбнувшись. И так захотелось в этот момент выколоть ему этот глаз. Тварь.
— Во вторник приходи к нам. У меня день рождения, если ты не помнишь, — не слишком вежливо произносит мама, вырывая меня из раздумий.
— Обязательно, — бегу и падаю.
Наклоняюсь к Тае и, прошептав ей напоминание про имеющийся электрошокер, отпускаю, как ни странно, со спокойной душой.
Неспокойствие началось через ровно через двое суток и вовсе не связанное с сестрой. Я вдруг осознала, что мне скучно. Я не привыкла сидеть без дела и сейчас я фактически считаю часы до рабочей смены. Впервые жалею, что не имею телевизора.
Сама не поняла, как вместо того, чтобы спокойно заснуть, я встала с дивана, и сама того не осознавая, машинально переставила другую симку в телефон. А дальше, как будто затмение, как с украденной рыбой. Не понимаю, как вообще в моей памяти отложился телефон Зорина, но я с легкостью набрала его номер. На пятом гудке я пришла в себя и осознала какую дичь я творю в одиннадцать вечера. Однако, парадокс в том, что трубку не положила. И все-таки дождалась от него ответа.
— Да, — странно. Могу поклясться, что номер телефона правильный, но голос не похож. — Я слушаю, — а вот теперь понимаю, что он, но все равно что-то изменилось. — Это ты, зараза разноглазая? — разноглазая зараза?! — Соскучилась?
Мне бы трубку положить после такой наглости, однако, несмотря на грохочущие удары сердца и обиду за такое сравнение, я продолжаю держать телефон. Как он вообще догадался, что это я?
— Ты мне позвонила помолчать? У меня есть куда поважнее дела, чем слушать твое дыхание. Лешик, ну ты скоро? Девочки уже заждались, — пусть тихо, но достаточно отчетливо послышался чужой мужской пьяный голос. И тут до меня дошло почему я не сразу узнала голос Зорина — он тоже пьяный или просто выпивший.
— Иду, — вырывает меня из раздумий его голос. — Это все, что ты мне хочешь надышать в трубку? Или будет еще что-нибудь интересное и более информативное?
