― Здесь, наверное, тысяча солдат?
― Больше. ― Я молча произвожу расчеты. ― Четыре части, тридцать пять палаток на лагерь, примерно по десять солдат на палатку. Итого, скажем, тысяча четыреста солдат. Не считая офицеров в центральных палатках. Кроме того, где-то должны быть лошади, которых мы не видим, а значит, может быть еще больше солдат.
Райан бормочет проклятие.
Воздух кажется напряженным, живым. Ветерок приносит запах джина, стук оловянных тарелок, восклицания во время чьей-то игры в кости. Какими бы невинными ни были эти звуки, я слишком хорошо понимаю, что перед нами огромная угроза.
― Это эмблемы на палатках? ― спрашивает Райан, напрягая зрение.
― Красные ― это топоры. Фиолетовые ― звездочки. Оранжевые ― стрелы. Коричневые ― олени.
― Эмблемы Бессмертных. Его рука тянется к волосам, поправляя локон, словно если он вернет его на место, то обретет контроль. ― Но ни один из них не является символом Айюры, чью статую мы видели.
― Я не думаю, что их армейские подразделения имеют какое-то отношение к той старой статуе. Думаю, у их легионов есть боги-покровители. У кавалерии ― Солена, у лучников ― Артейн, у пехоты ― Вэйл.
― А звезда ― Фрасия?
Я снова фокусируюсь на палатках цвета индиго, где даже мое исключительное зрение не может разглядеть лица отдельных людей, но воздух там кажется другим, тот же треск, который я почувствовал, когда мы пересекли границу. ― Фрасия ― покровительница магов. Так что я бы поставил на то, что это часть поцелованных богами.
Райан крепко сжимает мое предплечье, пальцы неосознанно впиваются в еще не затянувшуюся рану от моего падения с горы.
― Целая армия магов? Четырнадцать сотен воинов? Вульф, в армии Старого Короса в лучшем случае есть дюжина воинов, поцелованных богами. И это только один лагерь в сотнях миль от волканской столицы. По всему королевству могут быть еще тысячи солдат.
Мой кулак сжимается, отчасти от боли в руке.
Он продолжает:
― Это намного больше, чем все думают. Их армия… их магия… Старый король Йоруун не имеет ни малейшего представления о том, с чем он столкнется, это я могу тебе обещать.
Я опускаюсь на пятки, чувствуя, что немею.
― Думаю, никто не знал.
Через секунду он тихо говорит:
― Это неправда. Ты знал. Ты воспринял эти слухи о золотых когтях всерьез. Ты хотел провести расследование ― я должен был тебя послушать.
Я вздрагиваю, выходя из ступора. В его словах звучит странное, горькое признание ― оправдывающее все эти бессонные ночи, бесконечные поиски, часы, проведенные над картами.
Однако сейчас все кажется пустым.
Я не хотел быть правым. Я никогда не собирался быть тем, кто прислушается к безмолвным предупреждениям у границы. Всю свою жизнь я был одиноким волком, предпочитавшим покой леса, а теперь оказался в самом эпицентре бури, которую не могу игнорировать.
― Нам нужно вернуться в Дюрен. ― Я затягиваю шнурки на своих ботинках. ― Сменим лошадей на свежих и поедем прямо в Старый Корос, чтобы поговорить с королем. Скажешь ему, чтобы он прислал сюда своих лучших шпионов…
― Шпионов? ― Райан сплевывает. ― К черту. Мы здесь. Сейчас. Кто может быть лучшим шпионом, чем мы?
Я ругаюсь, когда он выхватывает меч и начинает спускаться по склону горы в сторону лагеря. Меня убивает мысль о том, что он может быть прав ― и что у этого изнеженного, рожденного третьим сына, может быть больше яиц, чем у меня.
― Подожди, боги, черт возьми!
Он уже на подступах к палаткам магов, когда я догоняю его и шиплю, что нам следует быть осторожнее. Он лишь нюхает воздух, морщится от запаха человеческих испражнений и пробирается к участку кустов, отведенному под уборную и место для мытья. Там, на ветках, висят несколько плащей и шлемов. Он подбирает пару и бросает мне шлем.
― Мы серьезно это делаем? ― спрашиваю я.
Он подмигивает.
Мое сердце колотится, когда переодетый Райан ныряет в ряд палаток цвета индиго с уверенностью, которая принесла ему прозвище Лорда Лжецов. Воздух наполнен этим странным потрескиванием. Мы проходим мимо палаток, в которых сильно пахнет щавелем и огуречником, и внутри я вижу целителей, склонившихся над перевязанными солдатами, их мундиры распахнуты у шеи, демонстрируя их поцелованные богом родимые пятна.
В конце ряда палаток Райан резко оборачивается. Все происходит как в тумане; все эти новые виды и запахи переполняют мои чувства. Голос в моей голове напоминает мне, что если нас поймают, то убьют.
Черт, да я и сам могу убить Райана за его безрассудство.
Я вглядываюсь в происходящее через прорези шлема. Мы проходим мимо поцелованной богом женщины, которая вытягивает влагу из воздуха, чтобы наполнить ею бочки, в которые солдаты опускают свои оловянные кружки. Поцелованный богом кузнец сгибает металлические прутья своими кулаками. За некоторым исключением, у большинства солдат белокурые волосы и светлые глаза, характерные для волканцев. Невольно задумываюсь, как органично вписалась бы Сабина в их ряды со своим цветом волос и кожи.
Райан поворачивает за угол и натыкается на громадного мужчину, который бормочет что-то враждебное на волканском. У меня кровь застывает в венах. Одно слово по-астаньонски, и нас поджарят на этих гигантских вертелах.
Быстро сообразив, Райан пренебрежительно отмахивается от мужчины, словно у него нет на него времени, и поворачивает влево, направляясь к лесу. Я следую за ним, не осмеливаясь оглянуться через плечо, но прислушиваясь к возможному преследованию.
Мы выходим к лесу перед палаткой, установленной вдали от остальных. Судя по всему, она не охраняется. Здесь тихо. Возможно, это кухня, устроенная в стороне от других палаток, чтобы не привлекать диких животных.
― Мы видели достаточно, ― бормочу я. ― Нам пора возвращаться к лошадям.
Он тихо усмехается:
― Киска.
― Как ты меня назвал? ― Я надуваю грудь, потому что даже под угрозой многочисленной армии волканцев Райан Валверэй не назовет меня киской.
Хитрая улыбка появляется на его лице.
― Ты меня слышал.
Я прищуриваюсь, затем распахиваю незакрепленный край палатки и затаскиваю нас обоих внутрь.
― Отлично. Хочешь шпионить? Мы будем шпионить.
Глава 15
Сабина
Когда я просыпаюсь, то чувствую себя дезориентированной, запыхавшейся, будто пробежала через всю долину. В воздухе витает запах призрачного леса. Я смотрю на пустую чашку с грибным чаем на прикроватной тумбочке, а затем глубоко вздыхаю.
Медленно я прижимаю руки к щекам, груди, животу. Ферра не врала насчет грибов ― голова и желудок чувствуют себя лучше, но это не то, что я могу сказать о своем сердце.
Мне снился Бастен. Этому хмурому грубияну не место в моей голове и уж тем более в моих снах. Он был в мифическом лесу, нарисованном на моем потолке, с густыми лианами и деревьями с острыми иглами. Пушистая белая облачная лисица пробежала мимо, и во сне я пыталась убедить его не следовать за ней ― это приведет к опасности.
Но он не услышал меня.
Поползень садится на ободок чашки и наклоняет голову.
Проснулась? ― Спрашивает он. ― Чувствуешь себя лучше?
Я киваю, спуская ноги с кровати и стряхивая с себя последние остатки сна.
Да, друг. Ты можешь узнать, где сейчас находятся члены семьи Валверэй?
Он вылетает в окно, через несколько секунд возвращается и садится на столбик моей кровати.
Не в замке. Уехали в город.
Что ж, в этом есть один плюс. Если бы лорд Берольт, леди Элеонора и прочие шастали по коридорам, я бы осталась в кровати ― меньшее из двух зол, правда.
Тут мне в голову приходит идея, и я бросаю взгляд туда, где под ковром спрятана книга. У меня редко бывает возможность исследовать замок. Мое сердце ускоряется до решительного ритма. Опустившись на колени, я вытаскиваю из тайника древний экземпляр «Последнего возвращения фей».
