— Доминик.
Его имя закончилось хныканьем, когда он засунул в нее средний палец, скручивая его, задевая ее клитор большим пальцем, в погоне за ее точкой G. И он нашел ее, нашел без промедления и потер, выгнув спину Рози.
— Да! Вот так, сладкая девочка. Ты собираешься кончить прямо сейчас, не так ли?
Он посмотрел вниз, откинулся назад, чтобы посмотреть, как его палец входит и выходит из нее, но что-то заставило его на секунду замереть. А затем он поднял ее ногу свободной левой рукой, положив ее колено себе на бедро. Тепло его прикосновения достигло ее лодыжки, ниже.
— Сними эту обувь сейчас же.
— Заставь меня.
Доминик просунул свои бедра между ее раздвинутыми, обхватил ее руками и прижал к стене. Толстый выступ его эрекции прижался к ее сердцевине, жестко, заставив ее выкрикнуть его имя сквозь стиснутые зубы.
— Сними их, — прохрипел он, вращая, вращая, вращая бедрами и глядя ей прямо в глаза. — Ты остаешься!
— Я ухожу, — выдохнула она, запрокинув голову. — Прими это.
— К черту это, — его открытый рот скользил по ее декольте, его горячие, быстрые выдохи превращали ее соски в тугие точки под шелковой блузкой. — Ты мне нужна!
Доминик просунул руку между их телами и расстегнул молнию на джинсах. Этот звук в почти полной темноте произвел эффект ледяного водопада, обрушившегося на голову Рози.
Он успел сказать, что она ему нужна. Но он не получит удовольствия от ее тела, когда сам не дает ничего, кроме их запланированного физического контакта. Она была больше, чем чьим-то еженедельным удовлетворением. Собрав всю силу воли, которую она хранила в себе, Рози уперлась обеими руками в плечи Доминика и оттолкнула его, ее ноги приземлились на землю долю секунды спустя.
Он стоял в паре футов от нее, слишком близко, несколько дюймов его возбуждения виднелись из-за пояса его расстегнутых джинсов. У нее не было выбора, кроме как признать, насколько захватывающим был ее муж, в последний раз. Он был мускулистым воином с резной гранитной линией подбородка, и учитывая пару бутылок пива, которые он выпивал каждую ночь, ни одно из последствий этого порока не отразилось на его теле. Если бы она не знала его лучше, то подумала бы, что он поддерживал безжалостную физическую форму ради нее.
“Да, точно. Он даже не сказал доброе утро.”
— Не прикасайся ко мне снова. — Она быстро вернула трусики на место, игнорируя трепет в животе, когда он отслеживал ее движения горящими глазами. — Как ты смеешь называть это шоу?
Она пнула упавшую газету со своего пути и на ватных ногах двинулась обратно к чемодану.
— Я приду за остальными своими вещами позже.
Он подошел к ней, паника начала закрадываться в его обычно стоическое выражение лица. На краткий миг их взгляды встретились, и она увидела его. Доминика, который поклялся любить ее до самой смерти. Клялся в этом, пока его голос не охрип. Она увидела мужчину, который баловал ее улыбкой, когда она настояла, чтобы они встретились на выпускном. Мужчина, который попросил ее выйти за него замуж в тот день, когда они закончили среднюю школу, стоя на коленях на футбольном поле со скромным кольцом, зажатым между пальцами, и их светлое будущее было прямо в его глазах.
А потом он исчез в мгновение ока, как дверь, которая захлопнулась, скрывая все его эмоции. Она хорошо знала этого человека. Слишком хорошо.
— Тогда иди. Никто тебя не останавливает.
Должно быть, был один крошечный стежок, удерживающий ее сердце вместе, не давая ему полностью разбиться. Но его слова истрепали и сломали ее, заставив ее пошатнуться, горячая влага давила на веки. Вслепую она собрала одежду из ящика и отключила зарядное устройство от своего мобильного телефона, схватив баночку с масляным кремом Curlsmith Curl Conditioning и ночной головной платок. Все отправилось в чемодан, и она застегнула его с тошнотворной решительностью.
Прохладный осенний воздух коснулся влажных щек Рози, когда она вошла в гараж, и она поняла, что так и не закрыла дверь. Это упростило ситуацию, не так ли? Она бросила свой чемодан в багажник и забралась на водительское сиденье, из ее рта вырвался еле слышный вздох. “Боже мой, я ухожу от Доминика. Боже мой, я только что рассталась со своим браком.”
Она почти доехала задним ходом до конца подъездной дорожки, когда в гараже появился Доминик, все еще без рубашки и более красивый, чем любой мужчина имел право быть. В свете фар сверкнул крест на его шее. И она заметила, что он сжимает газету, которую она прятала под матрасом. Серьезно? Он хотел поговорить сейчас?
“Слишком поздно.”
— Рози! — Ее сердце сжалось, когда он выкрикнул ее имя.
Второй раз, шагая к машине. Нет. Больше нет.
Она больше не могла этого выносить. Прежде чем она успела передумать, она резко развернула машину и понеслась по жилой улице, а голос Доминик гремел сквозь пыль, которую она оставляла позади.
Глава третья
Доминик поймал свое отражение в дверце грузовика, когда захлопнул ее. Его лицо было небритым, глаза и щеки ввалились. Морщины, которых раньше не было вокруг его рта, были заметны этим утром, даже частично скрытые щетиной на лице. В целом, он выглядел довольно прилично, учитывая, что его гребаная жизнь подошла к концу.
Он закрыл глаза и наклонился вперед, прижимаясь лбом к холодному металлу своего грузовика, вдыхая и выдыхая через нос, пытаясь подавить непрекращающуюся тошноту. Он начал пить во вторник вечером, после ухода Рози, а сегодня была пятница. Он не забыл отправить Стивену Каслу, своему другу и боссу, сообщение, прежде чем отправиться в такую пьянку, которой могла бы гордиться рок-звезда.
“ Я болен.”
Это все, на что у Доминика хватило силы духа, чтобы написать Стивену, и это не было ложью. Он был болен. Только не тем, что можно вылечить.
Доминик услышал хруст гравия позади себя и приготовился к шуму, который наверняка расколол бы его мозг пополам.
— Господи Иисусе, — сказал Стивен, его голос был неприятно бодрым для восьми часов утра. Или в любое время суток, если на то пошло. Его трудовая этика сделала его отличным мастером на стройке, но улыбающееся лицо Стивена было последним, что Доминик хотел видеть прямо сейчас.
К сожалению, у него была своя твердая трудовая этика, и чувство вины за то, что он пропустил два дня на работе, заставляло его чувствовать себя дерьмово в довершение ко всему остальному.
— Ты все еще болен, приятель? — Стивен похлопал его по плечу. — Иди домой. Мне не нужно, чтобы вся команда заразилась чумой.
Стивен повернул Доминика за плечо, и дернулся назад, когда увидел его лицо.
— Что, черт возьми, ты подхватил? Малярию?
— У меня нет на это времени, — сказал Доминик, прижимая ряд пальцев к центру его лба, который раскалывался сильнее с каждой секундой. — Не делай вид, что не знаешь, что Рози осталась у Бетани.
— Я… О… черт. — Рука Стивена упала. — Нет, я не знал, чувак.
Почему это разозлило Доминика еще больше? Уход от мужа не был достаточно большим событием, чтобы этот крошечный городок с бешеной мельницей сплетен не знал об этом? Глотая кислоту которая образовалась во рту, Доминик переместился в заднюю часть грузовика и вытащил свой ящик с инструментами, как раз вовремя, чтобы Трэвис Форд подошел с дерьмовой ухмылкой шириной в милю. У него было самомнение человека, которому не нужно было работать, ему просто нужно было хобби в перерывах между комментированием концертов на стадионе "Бомберс" и отношениями со своей невестой, также известной как другая сестра Стивена, Джорджи. Пара случайно сошлась летом после того, как притворилась, что встречается, в попытке очистить имидж Трэвиса “плохого парня из бейсбола”. Это сработало так, как они никогда не ожидали, и парень не мог не летать выше. Или быть более преданным своей девушке.
Я был таким с Рози.
Вплоть до того дня, когда он присоединился к морской пехоте и отправился в свой первый тур, каждый раз, когда они с Рози были в одной комнате… он больше ничего не видел. Просто не было ничего и никого, кроме девушки, которая владела его сердцем со средней школы. Это все еще было так. Ничего не изменилось в этом отношении. Никогда бы не изменилось.
