Я вцепился в дверную раму балкона.
— Мы — крупнейшая компания по обеспечению личной безопасности в этом регионе, и кто-то месяцами взламывает наши системы, выставляя нас идиотами. Ты считаешь это незначительным неудобством?
— Да… То есть нет. Конечно, нет.
Я смотрю вдаль мимо верхушек деревьев и пышной зелени сада, до самого горизонта, где ранним утром солнечный свет отражается от бескрайних морских просторов. Дальше по побережью две мои яхты стоят на якоре в небольшой пристани, покачиваясь на ласковых волнах.
Когда двадцать пять лет назад мы с Гвидо бежали из Сицилии, у нас не было никаких документов на въезд в США, и я не мог устроиться на легальную работу, особенно будучи несовершеннолетним. Занимаясь карманничеством на улицах, я едва мог прокормить своего брата. Единственным выходом для меня было обратиться к местному албанскому клану. Они согласились взять меня с братом к себе. Но поставили очень четкие условия. Они предоставят необходимые документы, крышу над головой и еду, чтобы нам не приходилось питаться объедками, а взамен я должен выполнять их приказания в течение следующих пяти лет, не задавая никаких вопросов. К тому времени, когда принял предложение Душку, я не ел почти два дня. Все, что я «заработал», уходило на оплату комнаты в ветхом гараже, который служил нам домом. Оказавшись перед выбором: либо умереть с голоду, либо согласиться на сделку с дьяволом, — я выбрал последнее.
Сначала мне давали работу на побегушках: развозить слишком важные письма, чтобы не рисковать их отправкой по электронке, торговать кокаином или заставлять трупы исчезать. Затем меня прикрепили к Джемину для подстраховки. Как один из силовиков Душку, Джемин был более чем счастлив отойти в сторону и поручить мне делать за него всю грязную работу. Избиения. Пытки. И, конечно, устранение тех, кого Душку считал ненужными, будь то члены его собственной организации или кого-то из посторонних, кто просто стоял у него на пути. Я променял пять лет своей жизни и большую часть своей души, чтобы Гвидо больше никогда не ложился спать голодным. А затем следующие пятнадцать лет я потратил на создание своей империи.
Мне потребовалось два десятилетия, чтобы достичь нынешнего положения. Из жалкого отброса, бездомного и выживающего на крохах, и карманника, я превратился в человека, чье имя вызывает уважение. И внушает страх. Я сделал все это своими собственными руками, буквально перешагивая через трупы. Возможно, я покинул свою родину нищим, но вернулся правителем. И не позволю какому-то проклятому киберпанку выставлять меня дураком.
— Тебе удалось найти этого ублюдка? — спрашиваю я.
— Нет. Он использовал VPN и скремблеры IP-адресов, меняя свои позиции по всему миру.
— И он всегда оказывается в разных местах?
— Да. Токио. Манила. Чикаго. Панама. Гаага. Однажды мы получили сигнал из Патагонии. Всего было девять отдельных инцидентов, каждый раз в разных местах. Вот только… секундочку. — По линии связи доносится, как он щелкает пальцами по клавиатуре. — Первая атака шесть месяцев назад и последняя — обе показывают IP-адрес в районе Чикаго. Похоже, что эти взломы совершены из интернет-кафе. Но из разных.
Позади меня раздается стук каблуков по деревянному полу. Бросив взгляд через плечо, вижу Констанцу, стоящую у дивана. На ней то же короткое красное платье, которое я снял с нее час назад. Оно едва прикрывает ее задницу и обнажает длинные ноги. Ее волосы распущены, каждая прядь на своем месте, обрамляя ее классически красивое лицо. Безумно красивое. Мои шлюхи всегда такие. Я привык, чтобы рядом со мной были красивые женщины. За деньги можно купить то, что невозможно получить внешностью. Такова реальность.
— В четверг днем у меня интервью на телевидении. — На губах Констанцы играет лучезарная улыбка. — Я видела потрясающее черное платье в магазине «Альбини»… Оно идеально подойдет для этого случая.
Уверен, что подойдет. «Альбини» — самый дорогой бутик одежды в этой части Европы. Но прежде чем позволю ей потратить тысячи моих денег на платье, ей придется научиться смотреть на мое лицо, пока мы разговариваем. И трахаться.
— Нет. Ты можешь купить платье в одном из обычных магазинов. Скажи им, чтобы записали на мой счет.
Улыбка на лице Констанцы дрогнула, но она быстро скрыла промах. Она подходит ко мне и поднимается на носочки, чтобы поцеловать.
— Спасибо, любимый.
Она едва заметно вздрагивает, когда ее губы касаются моих, и должен отдать ей должное — она, вероятно, лучшая актриса из всех женщин, с которыми я трахался. Все они чертовски стараются скрыть свое отвращение. Некоторым это удается лучше, чем другим. Но как бы хороша она ни была, Констанца, как и все остальные, не может смотреть на мое лицо даже при слабом освещении.
Я не против, что мои спутницы остаются со мной надолго только из-за экстравагантных поездок и роскошных подарков, которыми их осыпаю. Непревзойденная роскошь — компенсация за то, что им приходится терпеть рядом с собой чудовище. Это справедливый компромисс. Некоторые девчонки могут терпеть это дольше. Большинство — нет.
Несколько лет назад я подцепил женщину в клубе. Вернее, она подцепила меня. Известная светская львица с материка, она отдыхала на Сицилии со своими друзьями. Один из них, вероятно, рассказал ей, кто я такой. Она наслаждалась жизнью — а может, это было нечто большее, чего я тогда не понимал, — и явно что-то отмечала, поэтому за их столом свободно текло шампанское. К тому времени, как мы добрались до номера люкс в моем отеле, она напевала популярные песни и едва могла оторваться от меня. Мы трахались. Несколько раз. Она умоляла о большем. Я знаю, как доставить женщине удовольствие в постели. Бедняжка даже попросила меня жениться на ней. Но на следующее утро, когда проснулась трезвая, но определенно с похмелья, и увидела мое лицо, она закричала. Через две минуты она выбежала из комнаты и села в такси, которое я для нее вызвал.
— Когда мы снова увидимся? — щебечет Констанца.
— Я позвоню тебе, — отвечаю и жестом показываю на пиджак, который она накинула на плечи. — Сними мой пиджак.
— Но на улице прохладно.
— Сейчас же, Констанца. Один из моих людей внизу может дать тебе свой.
Она немного дуется, но оставляет пиджак на спинке дивана и выходит из кабинета, закрыв за собой большую дубовую дверь. Я поворачиваюсь к пейзажу за окном и прикладываю телефон к уху.
— Слушай меня внимательно, Митч. Найди мне этого хакера и сделай это быстро. Мне плевать, даже если придется посадить нашего человека в каждом дерьмовом интернет-кафе в районе Чикаго. Я хочу, чтобы этого ублюдка нашли и привели ко мне.
— Но… Там сотни интернет-кафе, босс.
— Плевать! — рычу в трубку. — Найди его. Или я оторву твою гребаную башку!
— Понял, босс. Конечно. Я все сделаю.
Я отключаю связь, затем набираю моего брата.
— Раф, — с зевком отвечает Гвидо.
— У нас есть что-нибудь важное на этой неделе? — спрашиваю, подходя к двери, соединяющей мой кабинет со спальней.
— Господи, Рафаэль. Сейчас шесть утра.
— Отвечай!
— Насколько я знаю, нет. Большинство контрактов были мелкими, и я решил отказаться от них. Мне нужно проверить сообщения, но, кажется, я видел, как вчера вечером добавили заказ на двойное убийство. Сумма, правда, была меньше миллиона.
— Забирай, — рявкаю я, заходя в гардеробную.
— Хорошо. Кого пошлем? Цели находятся в Германии, и по-моему, команда Алларда уже там.
— Нет. — Я нажимаю на кнопку, спрятанную за рядом костюмов, и наблюдаю, как задняя стенка шкафа отъезжает в сторону. Мгновение спустя на потолке загорается свет, освещая интерьер потайной комнаты и стены, увешанные оружием.
— Тогда кого ты хочешь послать?
— Мы не пошлем никого из команды. Я сам разберусь с этим.
— Почему?
— У меня было дерьмовое утро, Гвидо. Мне нужно отвлечься. — Мой взгляд скользит по выбору дальнобойных винтовок, лежащих передо мной. — Есть какие-нибудь особые условия по контракту?
