Я вздрагиваю, но продолжаю улыбаться. Эван всегда считал мой выбор профессии больше соответствующим хобби. Это были его слова. Ненавижу, когда он смотрит на мою работу как на нечто менее важное, потому что она творческая. Не желая портить вечер, я решаю оставить его слова без внимания.
Он широко улыбается, выглядя при этом просто великолепно.
— Ладно, милая, вот в чем дело. — Он делает глубокий вдох. — Мне предложили работу в компании «Foster Grant and Spire» в Нью-Йорке. Это годовой контракт и может быть продлен после окончания, — говорит он, сияя от волнения при упоминании этой очень известной фирмы.
Подожди, что?
— Прости? — шокировано спрашиваю я, когда нам приносят десерт и шампанское, а бриллианта нет и в помине.
Он улыбается еще шире, не обращая внимания на то, что тысячи воображаемых сердец только что разбились вдребезги у моих ног.
— Да, я же говорил тебе, что это изменит нашу жизнь. Это огромная возможность для меня, — говорит он.
Не для нас, для него.
Я отдергиваю руку и делаю глоток — ладно, отпиваю — половину бокала шампанского, слушая, как он рассказывает мне о том, как это престижно и как только истечет его годовой контракт, он сможет вернуться сюда и получить любую работу в Атланте, какую захочет.
— Ты уже согласился? — спрашиваю я срывающимся голосом.
Его улыбка гаснет.
— Конечно, я думал, ты будешь рада за меня, это большой шаг. Как я уже сказал, меняющий жизнь.
— Эван, ты не подумал посоветоваться со мной, прежде чем решиться на переезд через всю страну?
Эван начинает качать головой, на его лице появляется нечто, напоминающее шок.
— Я думал… детка, я думал, что ты просто останешься здесь, я знаю, что ты претендуешь на повышение, а я смогу летать к тебе каждые выходные.
ЧТО?
— Эван… Я… — У меня нет слов. Как глупо с моей стороны было предполагать, что эта ночь будет посвящена нам, предложению. Нашему будущему. Тому, чего стоит ждать с нетерпением. Эван — именно тот мужчина, за которого, как всегда надеялись мои родители, я выйду замуж. Услышать, что он даже не думает об этом, было… ну, просто оглушающе.
— К тому же, Бринли, мне нужно будет сосредоточиться, когда я буду там. Если для тебя это не принципиально, я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь. Мы оба взрослые люди, мы сможем пережить небольшое расставание, — добавляет он.
Я отшатываюсь, откидываясь на спинку стула.
Мои глаза наполняются слезами, и как бы я ни старалась сдержать рвущиеся наружу слова, они все равно слетают с моих губ.
— Я думала, ты собираешься сделать мне предложение сегодня вечером. — Я как сумасшедшая смеюсь сквозь выступившие слезы, понимая, насколько жалкой и беспомощной я выгляжу, а также зная, как сильно Эван ненавидит, когда я плачу. Он называет такие эмоции драматическими.
Эван пристально смотрит на меня, и я чувствую, как расстояние увеличивается между нами, словно кто-то только что опустил на стол тысячефунтовый груз. Мы словно на двух совершенно разных планетах, и я понятия не имею, как не замечала этого раньше.
— Бринли, ты красивая и милая, но брак просто… сейчас это не входит в мои планы. Моя карьера должна быть на первом месте, а тебе придется… достичь большего, чтобы моя семья согласилась… на это.
Ой.
— Под этим ты подразумеваешь меня, — тихо говорю я, вытирая слезы салфеткой. — Я недостаточно хороша для тебя, ты имеешь в виду, — смеюсь я, допиваю остатки шампанского в бокале и снова наполняю его до краев.
— Детка, ты устраиваешь настоящий спектакль перед всем рестораном, — тихо говорит он, наклонившись ко мне. Я едва замечаю это, потому что начинаю заводиться.
Что я делаю с этим мужчиной? Как я могла не заметить этого? Осознание внезапно обрушивается на меня. У нас нет отношений. Мы… соседи по комнате. Очень хорошие соседи.
Я допиваю второй бокал, и тут меня осеняет. Меня тошнит от всего этого. Надоели начальники, которые думают, что могут помыкать мной три года, эгоистичный бойфренд, который думает, что я буду просто ждать, пока он реализует свою мечту, а я стану «более подходящей» для него. Потому что та, кем является Бринли Роуз Бомонт, очевидно, недостаточно хороша для Эвана Рэдклиффа Второго.
Я встаю и смотрю на него сверху вниз, и каждая клеточка моего существа говорит мне быть сильной и что это не абсолютное безумие. Впервые в жизни я не трачу время на раздумья. Я следую своей интуиции.
— Я не собираюсь ждать, пока ты будешь решать, достаточно ли я хороша для тебя или нет. — Я пожимаю плечами, произнося слова почти шепотом. — Так что, наверное, я хочу сказать, что… удачи тебе в Нью-Йорке… — Одна крупная слеза скатывается по моей щеке, и я смотрю, как исчезают годы, проведенные вместе.
— Брось, Бринли, детка, — говорит Эван, откидываясь на стуле, но он не борется. Он даже не встает.
Я поворачиваюсь, используя всю уверенность, которая у меня есть, чтобы уйти. Я надеюсь, что он догонит меня, надеюсь, что он скажет мне, что готов подарить мне будущее, но к тому времени, как я выхожу из вестибюля на улицы Атланты, становится очевидно, что это не так. Я достаю телефон, чтобы вызвать такси.
Пока я жду, борясь со слезами, я понимаю четыре вещи. У меня нет работы, мне скоро негде будет жить, я потратила впустую отличный кусок чизкейка, и весь этот день официально отстойный.
Глава 3
Бринли
Две недели спустя
Я опускаю в свой напиток крошечный зонтик, чтобы размешать сладкую жидкость медленными кругами, и одновременно сдерживаю слезы. Я проплакала всю дорогу сюда. Теперь я — опухшая развалина в углу, хотя атмосфера в этом месте радостная. Моя мать была бы потрясена тем, что я на публике выгляжу так, будто только что встала с постели. В Саванне даже ночью кипит жизнь. Сейчас всего полдесятого вечера, и мне нужно передохнуть, к тому же я очень хотела в туалет. Именно тогда я поняла, что никуда не спешу, никому ничего не должна, и выпить впервые за последние две недели, было бы здорово.
В четверг вечером на открытой террасе, расположенной на крыше отеля «Crystal Cave», царит оживление — играет музыка, и мерцающие огоньки, обвивающие зелень, пляшут на фоне деревянной перголы3 в деревенском стиле. Фонари и искусственные свечи придают открытой террасе причудливую атмосферу, мерцая по всему пространству. Уже стемнело, и ритм песни отдается в моей груди, пока я обдумываю свои дальнейшие действия.
Мне еще предстоит тридцать минут езды до моего родного города Хармони, штат Джорджия, маленького южного городка, в котором я выросла. До сегодняшнего дня в нем проживало 9 000 человек. Теперь будет 9 001.
Пустующий дом моих родителей — единственное место на Земле, куда мне оставалось поехать после того, как я провела последние две недели, упаковывая свою жизнь и вещи, которые находились в квартире Эвана в Атланте. Почти все принадлежало ему. Я была лишь дополнением. Наша жизнь не была неприятной, так что, наверное, я оставалась, потому что от меня ожидали… легкости. Сейчас я понимаю, что легко — это не всегда правильно, и это поразило меня, когда я обняла его на прощание и мы пообещали остаться друзьями. Я даже не расстроилась, просто немного разозлилась, что не заметила этого раньше.
Я допиваю свою пина-коладу. Хотелось бы выпить еще, но если я сделаю это, то буду слишком пьяна, чтобы сесть за руль, потому что, по правде говоря, я никогда не пью больше одной.
Я захожу в свое банковское приложение, чтобы оценить свои удручающе скромные сбережения и выходное пособие, и прикидываю, на сколько их хватит. Мне нужно срочно найти работу. А если работы по специальности не будет, я всегда смогу взять несколько смен в закусочной, если миссис Палмер все еще владеет ею…
— Джелли?!
Кто-то выкрикивает мое детское прозвище у меня за спиной. Вернее, это был оглушительный визг, даже сквозь грохот музыки. Я поворачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с хозяйкой этого голоса, и мои глаза мгновенно наполняются слезами. Я встаю, потому что она быстро приближается ко мне.
