— А ты удивлена? — спрашивает с ухмылкой на лице.
— Ты не имеешь никакого на это право, — цежу сквозь зубы.
— Имею полное право на всё. Ты живешь в моей квартире, приводишь туда всяких мужиков и думаешь, что я пущу это на самотек?
Я смотрю на него в полном смятении и ужасе. Не верю, что это говорит он — человек, который твердил, что квартира полностью моя, и я могу делать в ней всё, что мне заблагорассудится.
— Пошёл вон отсюда, — шепчу сначала себе под нос, — Пошёл вон! — но не совладав с эмоциями, хватаю подушку из под себя и швыряю в него, после чего, бросаю все, что попадает под руку.
Начинается резкий треск в голове, чувствую слабость и как всё кружится вокруг, но не могу позволить себе промолчать. Он пытается меня успокоить и заткнуть всю брань, доносящуюся из моих уст, но все прекращается лишь тогда, когда в палату входят.
Обернувшись, вижу Демида, который переводит недовольный взгляд с Эльдара на меня.
— У тебя все в порядке? — интересуется сдержанно, разглядывая хаос вокруг.
— Да, господин Сараев уже уходит, — отвечаю с отдышкой и презрением в голосе.
— Я тоже думаю, что вам пора, — Демид обращается к Эльдару и протягивает в знак вежливости руку.
Решив, не усугублять ситуацию, мужчина поддаётся и, пожав руку Демиду, выходит из комнаты.
— Что тут произошло? — собирает все, что разлетелось по полу.
— Душевный разговор, — откидываюсь обратно на подушку, стараясь прийти в чувства.
— Я договорюсь, чтоб к тебе никого не впускали, если тебе это необходимо, — поднимает голову, заботливо улыбаясь глазами.
— Буду очень тебе благодарна, — смотрю на него с признанием и с большим чувством вины, — Прости за машину.
— Это такие мелочи. Я рад, что всё обошлось, и ты в порядке. Водитель фуры говорит, что ты за пару секунд до аварии свернула в кювет.
— Я не помню. Врачи утверждают, что я потеряла сознание на фоне сильного переутомления.
— Тебе есть с кем об этом поговорить? — интересуется с искренней взволнованностью, садясь рядом.
Смотрю на него и понимаю, как сильно ошибалась в нем. Думала, что разбираюсь в мужчинах, что знаю, кто передо мной сидит — эгоцентричный, зацикленный на себе молодой человек, а оказалось, что я лишь разбираюсь в глупых мальчишках, но ничего не смыслю в настоящей мужской натуре. Может быть, я так и осталась той дурой, которой была ранее и решила, что я умная, лишь от того, что окружила себя дураками?
— Мне нужно время, чтобы прибраться в голове. В ней слишком много информации, которую некуда складывать.
— Помочь разобраться?
— Время поможет. Зачем мне тебя попусту беспокоить? — натягиваю улыбку.
— Раз ты теряешь сознание, значит это важно.
— Если взять все по-отдельности, то маленькие глупости, но если все сложить вместе и приправить эмоциями, которые невозможно объяснить, получается полнейший хаос. Мне просто нужно разобраться со всем по порядку.
— В этом списке есть Роланд?
— А ты как думаешь? — с досадой усмехаюсь, понимая, что он то занимает особое место в моих тревогах.
— Давай поговорим об этом.
Кто бы мог подумать, что он станет тем человеком, с которым мне всегда будет хотеться говорить по душам.
— Понимаешь, мне не обидно, что все закончилось, я знала, что наша связь не вечна. Меня гложет то, как все закончилось. Так со мной никто никогда не поступал и не унижал.
— Дело не в тебе. Сколько вы были вместе? Я говорю вместе, потому что знаю Роланда, если он был с тобой, значит был только с тобой, а это уже отношения, как бы вы это не называли.
— Я не считала. Разве это имеет значение?
— Имеет, если человеку наскучивает каждая на его пути за считанные дни. Я сейчас не хочу оправдать его поступок, но я вижу в нем чуть больше, чем кажется на первый взгляд.
— Что? В этом ударе была заключена любовь? — саркастично ухмыляюсь, стараясь скрыть обиду.
— Я не собираюсь преувеличивать его чувства и говорить о любви. Но давай будем оценивать трезво — что-то в тебе его цепляет, иначе бы столько с тобой не церемонился.
— Говорят, я неплоха в постели, — стараюсь все перевести в шутку, не желая брать в голову слова Демида.
— Думаешь, за столько лет, в его жизни не было поопытнее и лучше? — улыбается, вскинув брови вверх.
— Ну раз он менял их за считанные дни, то напрашивается один ответ, — улыбаюсь в ответ.
— Дело ведь не только в сексе.
— Демид, — перебиваю его, не дав возможности продолжить. — Я бы согласилась с тобой, если бы не одно "но" — когда мы остаёмся наедине, мы всегда занимаемся только этим. Мы не разговариваем, не делимся друг с другом тайнами. Я, черт возьми, не знаю, какой цвет ему нравится и какие блюда он любит. Я не знаю об этом человеке ничего. Это невозможно назвать отношениями, и в них нет никаких чувств, кроме похоти.
— Зачем тебе знать его любимый цвет и любимое блюдо? Готовить собралась для него? — широко улыбается.
— Я к тому, что дело только в сексе.
— То есть ты не знаешь ничего, что важно для него?
— Знаю, — виновато улыбаюсь и поджимаю губы, вспомнив истории про маму, сестру и Ариану. — Но это все случайность, сомневаюсь, что он хотел, чтоб я знала.
— Медея, — смотрит на меня, как на дуру. — Ты до сих пор думаешь, что если бы он не хотел, ты бы об этом всем узнала?
— Это правда все было случайностью. Его злит тот факт, что я знаю об этом.
— А может его злит тот факт, что он и не пытается огородить тебя от этого?
— Знаешь, ты большой романтик, — смеюсь над ним.
— Какая уж с вами романтика? — закатывает глаза. — Я говорю то, в чем уверен.
Отвечаю ему молчанием. В палате нарастает тишина, он встаёт с места, заметив осколки в ногах, и начинает собирать их. Смотрю на него, а меня разрывает на части та, кто на самом деле имеет значение для Роланда.
— Ты знаешь про Ариану? — вырывается из уст.
Он бросает удивленный взгляд на меня.
— Мне больше интересно, откуда ты о ней знаешь?
— Случайность, — пожимаю плечами.
— Случайность? Ты глупая или притворяешься ею? О таком случайно невозможно узнать!
— Так ты знаешь ее? — решаю не реагировать, он ведь даже не может предположить, в каких условиях я обо всем узнала.
— Я знаю о ней, но лично не был знаком. Тема о ней поднималась дважды за двадцать лет нашей дружбы. Чтоб ты понимала, о ней не знают даже Эрик с Ратмиром. И ты серьезно называешь это случайностью?
— Расскажешь мне о ней? — продолжаю игнорировать тему "случайности".
— Это слишком важно для Роланда, чтоб об этом рассказывал тебе я. Не имею права.
С уважением принимаю его ответ и даже не думаю продолжать упрашивать.
Улыбаюсь, хоть внутри и кошки скребут. Все же, мысль, что она для него настолько сокровенна бьет по мне сильнее, чем можно было представить. О ком-то молчат, потому что незначимы и предназначены для утех, а о ком-то молчат, потому что бесценны.
— Это давно в прошлом, все что могу сказать, — старается поддержать.
— А если она вновь появится в его жизни. Что тогда? Ты ведь можешь поделиться своими догадками?
— Если бы подобное было возможно, то она бы стала для него всем. Если конечно была бы той, какой он ее помнит.
Решаю не продолжать. В конечном итоге, он лишь подтвердил мои мысли — ни больше, ни меньше.
* * *
Как говорят в народе, я "родилась в рубашке" — отделалась небольшими ушибами и вывихами (ну и лишением прав за вождение в нетрезвом состоянии. Однако, Демид обещал решить эту проблему). Поэтому, через еще несколько дней, меня выписали из больницы. Родителям я не сказала о случившемся, в очередной раз соврала, сообщив, что уехала в командировку, и пообещала по возвращению сразу взять отпуск и приехать к ним.
После разговора с Эльдаром, я бы с радостью поехала к ним прямо из больницы, так как поняла, что он расценивает мое проживание в той квартире не так, как расцениваю его я. Но ссадины на моем лице и гематомы на теле вызвали бы у них слишком много вопросов, на которые я не хочу отвечать.
