— И? Что же мне делать, Денис?
— Делами исправь.
— Делами? Как?
— Оправдай мое вторичное доверие.
Янка ведь и близко не понимает, сколь много это со стороны Рагнарина значит. Она первая, кому даровано это вторичное.
— Я буду стараться, — горячо заверяет девушка.
Крутанувшись, замирает боком к нему. Старается незаметно смахнуть выскользнувшие из глаз слезинки.
— Честно, я буду стараться.
— Жить, как ни в чем не бывало, мы, конечно, не сможем, — продолжает Денис. — Главное, научиться доверять. Говорить откровенно. При этом ты все решения можешь принимать самостоятельно. Следовать за тем, что именно для тебя важно. Ты свободна, Яна. Просто не лги мне.
Шахина долго молчит, чувствуя, как в груди разливается едкая горечь разочарования и боли.
— А я не хочу быть свободной. С тобой не хочу, — все, что у нее получается выдохнуть глухим от переизбытка эмоций голосом.
Глава 25
Странно — опять не хватило воли…
© Земфира «Маечки»
4 месяца спустя.
На третий звонок будильника Яна вынуждена разлепить глаза и подняться с кровати. Гоголь ждет на запись, некогда валяться. Заправив постель, Яна настежь распахивает дверь на лоджию. Вдыхает утреннюю прохладу. Улыбается шуму оживающего города. Бездумно прокручивает на пальце обручальное кольцо. Поднимая к небу глаза, вздыхает с неискоренимой мечтательностью.
«Доброе утро, Рагнарин».
«Надеюсь, у тебя всю хорошо».
Только возвратившись в спальню, натыкается взглядом на черную прямоугольную коробку с золотым бантом. Поднимая, изучает надписи, выполненные таким же золотым, как и бант, шрифтом с изящными завитками.
Baccarat. Belgian chocolate.
Сердце радостно толкается в груди.
Прижимая коробку к себе, бросается из спальни в гостиную. Улавливая приглушенные звуки мужского голоса, не в силах сдержать безумный трепет, шлепает босыми ногами в кухню.
— Раг… — выдыхает едва слышно.
Денис оборачивается. Не прекращая разговора, оглядывает всклоченную после сна и улыбающуюся Янку. Неосознанно делает паузу, чтобы иметь возможность глубже вдохнуть. Сжимает челюсти и щурит глаза, принимая на грудь шквал ощущений, которые она в нем пробуждает одним своим видом.
Яна маячит ему коробкой, шепотом выговаривая слова благодарности.
— Спасибо.
Рагнарин кивает. И продолжает разговор:
— Сделай по финнам. Австрию не нужно. Да, посмотрим. Определенно. До среды может быть. Все. На связи.
Она никогда не может понять, о чем и с кем он разговаривает. Но делает Денис это едва ли не беспрерывно. Вот и сейчас, отключаясь, тут же набирает следующий номер.
— Ты когда вернулся? — вырывается у девушки между тем.
— Под утро. Можно сказать, ночью, — сдержанно отвечает ей муж. — Лена, доброе утро. Что с Самсоновым? Урегулировала? Отлично. Да, буду к половине десятого. Подготовь все, что нужно будет сразу рассмотреть. И Чебурчан ко мне на десять организуй. С Пахомовым мне нужны будут ее ремарки.
— А мои ремарки тебе не нужны? — интересуется Янка с улыбкой, когда Рагнарин наконец откладывает телефон.
Слегка вскидывая брови, он задерживает на ней взгляд.
— Твой будильник долго звонил.
— Да. Я вчера засиделась. Вот и трудно было вставать. А ты надолго в Москве?
— Вообще-то я тут живу, — резонно замечает мужчина, поднося к губам чашку с кофе.
— Да. Но с тех пор как мы поженились, ты чаще в разъездах, чем дома.
— Я работаю.
— Угу, — скисает Янка. Проходит мимо него, чтобы включить чайник. — Спасибо за конфеты. Это было не обязательно. Но приятно.
Некоторое время молчат. Она чувствует, что Денис смотрит на нее. Откровенно разглядывает. Обжигает взглядом голые ноги, проникает им сквозь тонкий шифон сорочки. Рагнариной нет дела, посчитает ли муж ее бесстыдным провокатором, за то что она разгуливает перед ним в таком виде. Как раз потому, что он муж, а она — Рагнарина. Хоть Денис и не признает, Яна знает, что по-прежнему ему интересна.
Напевает, опуская в чашку пакетик чая. Время поджимает, а опаздывать она не любит.
— Я уезжаю.
«Кто бы сомневался…»
— Вечером поздно будешь? — глядя мужу вслед, Янка не может скрыть тоску.
Впрочем, он этого не видит, так как продолжает идти, не оборачиваясь.
— Поздно. Не жди.
Хлопок двери. Тяжелый вздох девушки.
Срывая бант, открывает коробку. Долго смотрит на разноцветные шарики конфет. В конечном итоге выбирает трюфель в малиновой крошке. Откусывая, прикрывает глаза.
— Бельгийский шоколад самый лучший. А мой муж самый внимательный, конечно.
«Ты свободна…»
Рагнарин слово держит. Невзирая на то, что подобные отношения для них обоих слабо удовлетворительные. С Янкой он всегда вежливый и внимательный. По-прежнему выполняющий все ее желания, чутко следит за тем, чтобы у нее все было. Даже находясь за границей, организовывает Яне помощь в виде молчаливого Валеры, доброжелательной Лены или вездесущей Натальи Ильиничны. Последняя бывает очень утомительной. Психологически. С ней девушке приходится постоянно следить за тем, что говорить и как себя вести.
Едва прожевав первую конфету, подцепляет пальцами вторую. Увесистую шоколадную скорлупу с целой бабочкой грецкого ореха. Чай выпивает в четыре крупных глотка.
Поддаваясь очередному порыву, поднимается на второй этаж в спальню мужа. У него, конечно же, идеальный порядок. Не то, что в Янкиной комнате. Иногда, когда она вот так расхаживает по недоступному теперь для нее миру Рагнарина, ей нестерпимо хочется перевернуть здесь все вверх дном.
Застывая перед собственными портретами, в сотый раз удивляется тому, что он их не снимает. Ничего не трогает. Все там, где она когда-то пожелала. Даже ее зубная щетка, косметичка и шампуни до сих пор занимают полку в его ванной, хотя с момента свадьбы Яна пользуется только той, которая рядом с ее комнатой на первом этаже.
С невыразимой тоской касается пальцами его вещей. Закрывая глаза, узнает их уже на ощупь. Наткнувшись в гардеробной на брошенную на банкетку рубашку, радуется, словно маньячка. Подносит к лицу. Вдыхает запах. По коже моментально дрожь проходит. В груди и животе зарождается трепет. Из горла вырывается тихий вздох.
Не испытывая сомнений, ворует предмет одежды. Бережно свернув, прячет у себя под подушкой. Улыбается, предвкушая, как сладко ей сегодня будет засыпать.
В Россию лишь пару недель назад пришло лето, и теплолюбивая Янка старается ловить каждый солнечный лучик. Пробегается до студии пешком, хоть и занимает это у нее больше получаса.
С непривычки все еще залипает на встречающихся уличных баннерах с ее фотографиями.
«Ra’Яна. Соло южного солнца. О любви и верности. Крокус Сити Холл. 22 июня, 21:00».
Гоголь встречает подопечную, как обычно, не сдерживая энтузиазма.
— Я подобрал идеальную композицию. Давай, садись. Слушай. Подпевай.
— Угу, — плюхается на стул рядом. — Слушаю.
Иногда, чтобы освободиться от плохих воспоминаний, нужно приходить в то место, которое их оставило. Этим руководствуется Яна, обедая в том ресторане, где перед новым годом произошло ее разоблачение. Думает ли о чем-то подобном Рагнарин? Ответа на этот вопрос, как и на многие другие, у нее нет. Однако, находясь в Москве, он тоже практически каждый день здесь обедает. Чаще всего, совмещая с работой, встречается с незнакомыми Яне людьми. Женщинами или мужчинами, но пол не является определяющим фактором. Не нужно быть слишком наблюдательным, чтобы заметить — решают они исключительно деловые вопросы.
Рагнариной нравится сталкиваться с мужем вот так, словно случайно. Хотя спустя месяцы они уже неосознанно ищут друг друга глазами, едва отойдя от стойки администратора. Вот и сегодня Яна входит, здоровается с девушкой на рецепции и спустя несколько секунд встречается с Денисом взглядами.
Видит, как он откровенно оценивает ее с головы до ног. Затем повторяет, будто одного раза недостаточно.
