— Я чертовски рад, что ты в порядке, милая, — говорит Джош, целуя ее в лоб.
— Спасибо. Я тоже очень рада, что ты в порядке, — говорит она ему.
Джош перешагивает через Брэя, когда выходит за дверь.
— Все в порядке, ублюдки. Я все еще жив здесь, на земле. Не волнуйтесь за меня. Я просто тихо истеку кровью.
— Я бы хотел, чтобы ты, бл*дь, тихо скончался, идиот, — говорит Зак.
— Эй, это не твоя задница поймала пулю. Почему, бл*дь, я всегда тот, кто должен быть подстрелен?
Зак наклоняется, чтобы осмотреть задницу, в которую только что стреляли.
— Потому что ты безрассудный. Ты заслужил это, ворвавшись сюда без раздумий. К тому же пуля только, бл*дь, задела твою задницу. Возьми себя в руки и будь мужиком, бл*дь, — ворчит Зак.
— Я хочу домой, — шепчет мне Элла.
— Пойдем. — Я беру ее на руки и выношу из хижины. Усаживаю ее на квадроцикл перед собой, как раз когда Джош появляется с задней стороны дома, неся через плечо кричащую Эмили.
— Поставь меня на место, придурок! Я, черт возьми, могу ходить! — кричит она и бьет его по спине. Джош продолжает идти дальше, не говоря ни слова. Он усаживает ее на квадроцикл, запрыгивает сзади и заводит его. Через несколько секунд они исчезают из виду.
— Кто эта блондинка? — спрашивает Элла. — С ней все будет в порядке?
— С ней все будет в порядке. А вот с Джошем — сомневаюсь.
— Кто она?
— Она — подружка Джоша, Эмили.
Эпилог
Дин
Два года спустя
Я сижу на террасе нашего пляжного домика и смотрю, как Элла плавает среди волн. Я наблюдаю за ней уже некоторое время, но она только сейчас заметила, что я проснулся.
У нее все еще есть привычка вставать рано и покидать эту чертову кровать, не разбудив меня. Клянусь, у меня появляются седые волосы, когда я просыпаюсь, а ее нет рядом. Даже спустя два года каждое утро моя первая мысль — это она. Когда ее нет в постели, у меня начинается паника. Она, конечно, об этом не знает.
Каждое гребаное утро в моей голове проносятся мысли о том, что ее кто-то похитил или она сама что-то сделала с собой. Я не могу избавиться от ощущения, что случится что-то плохое, если я надолго отвлекусь от нее. Но ей уже лучше. Мы нашли для нее нового психолога в Сиднее. Она уже шестнадцать месяцев не режет себя.
Она говорит мне, что потребность порезаться у нее больше не возникает. Я могу сказать, что иногда она все же думает об этом, по тому, как она впивается пальцами в ладони. Она оглядывает комнату в поисках чего-то. По тому, как она молча считает до десяти, делая глубокие вдохи, я понимаю, что она все еще борется со своими демонами. Я здесь, всегда рядом с ней, и мы боремся с ними вместе.
Паника по утрам никогда не проходит, пока я не увижу ее. Пляж — первое место, где я ищу. В девяти случаях из десяти она плавает. Не знаю, где она находит эти жалкие бикини. Я уничтожил все пары, которые видел на ней. И все же каждое чертово утро она надевает новое микроскопическое бикини.
Это утро ничем не отличается от других. Я стону, мой член твердеет при виде того, как она идет по пляжу навстречу мне, ее длинные темные мокрые волосы рассыпаются по плечам. На ней ярко-розовые бикини-стринги, ее золотистая кожа сверкает, когда по ней стекают капли воды.
Мои глаза опускаются от ее лица вниз, мой член твердеет все больше и больше, чем ниже по ее телу скользит мой взгляд. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется при виде ее маленького круглого животика. Элла еще никогда не была так прекрасна как на третьем месяце беременности.
Она чертова богиня. За которую я благодарю Бога каждый день. Ее грудь подпрыгивает в крошечных кусочках ткани, когда она ускоряет шаг, поднимаясь по ступенькам на террасу.
— Доброе утро, ты рано встал, — говорит она, наклоняясь и скручивая волосы, выжимая из них воду.
— Тебя не было в постели. — Я пожимаю плечами в ответ.
— Мне захотелось искупаться. Я не хотела тебя беспокоить, — говорит Элла, усаживаясь на меня. Ее руки обхватывают мою шею, ее влажное тело прижимается ко мне.
Мои руки ощупывают ее попку, ее полные, мягкие полушария наполняют мои ладони.
— Ммм, мне нравится, когда ты меня беспокоишь, — бормочу я ей в шею, слизывая соленую воду с ее кожи.
Элла вжимается своей киской в мой член. С тех пор как она забеременела, она возбуждена двадцать четыре часа в сутки. Я не собираюсь ей отказывать.
— Теперь я могу тебя побеспокоить.
— Да? И как ты собираешься это сделать? — спрашиваю я. Наклонив ее тело назад, я отодвигаю ткань ее верха бикини, беру в рот один из ее сосков и прикусываю его.
— Дин, мне нужно, чтобы ты вытащил свой чертов член и вставил его в меня сейчас же! — Она стонет, когда я передвигаюсь к другому соску. Ее нетерпеливые руки копаются в моих боксерах, вытаскивая мой член. Ее рука обхватывает его, поглаживая вверх и вниз.
Потянув за маленькие ниточки по бокам ее бедер, я наблюдаю, как материал спадает, обнажая эту чертовски красивую киску, от которой я не могу оторваться. Элла приподнимает бедра и одним движением опускается на мой член.
— Черт, мне нравится, как твоя киска обхватывает меня, принцесса. Такая. Бл*дь. Влажная. Такая. Ох*енно. Тугая. — Я хриплю между толчками.
Вскоре мы оба кончаем.
— Дин, я собираюсь… — Она не успевает закончить фразу, ее слова превращаются в звуки чистого удовольствия, когда ее настигает оргазм. Ее соки заливают мой член, а киска конвульсивно сжимается вокруг меня, отправляя меня за грань вместе с ней.
Я прижимаю ее к себе, пока мы оба переводим дыхание.
— Я знаю, что ты уже не первой свежести, но как ты думаешь, мы можем повторить это снова? Или тебе нужно несколько часов, чтобы восстановиться? — Элла хихикает над своей шуткой.
— Детка, правда? Я сейчас покажу тебе, насколько я еще молод, черт возьми. — Я несу ее в спальню и укладываю на кровать. — Я чертовски люблю тебя, Элла Маккинли. Всегда любил. И всегда буду.
— Я тоже тебя люблю, Дин, даже если у тебя появляются седые волосы. — Ее хихиканье продолжает наполнять комнату.
Элла
Шесть месяцев спустя
— Я тебя ненавижу! — кричу я, бросая в него пластиковый стаканчик и промахиваясь.
— Принцесса, я думаю, тебе нужно успокоиться, — говорит Дин.
— Успокоиться? Ты не можешь говорить серьезно! Успокоиться? Попробуй, чтобы из твоего влагалища вышло нечто размером с арбуз, и посмотрим, насколько ты, бл*дь, успокоишься! — Я продолжаю кричать.
— Надо было пристрелить тебя, когда у меня был шанс, — бормочет Зак, глядя на Дина.
— Эй, Эл, хочешь, я его хорошенько поколочу ради тебя? Сделать ему немного больно? — спрашивает Брэй.
Я смотрю на обоих моих братьев-идиотов.
— Никто из вас его не тронет! Прости меня, Дин. Я люблю тебя, правда люблю. — Я плачу, слезы текут по моему лицу.
Дин убирает потные волосы с моего лба.
— Принцесса, я люблю тебя. Если бы я мог сделать это вместо тебя, я бы сделал.
Я сдерживаю себя во время очередной мучительной схватки.
— Правда? Ну, ты должен! Это все твоя вина, Дин. Ты сделал это со мной! — Я снова начинаю кричать. Ухмылка, которая пересекает лицо Дина при моих словах, не помогает моему гневу.
— Эй, Зак? — Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на брата. Зак перестает вышагивать по маленькой комнате.
— Да, Эл?
— Я знаю, я сказала, что не хочу этого… но как ты относишься к убийству своего лучшего друга? Потому что если ты не сделаешь этого, то я могу. — Весь мой живот напрягается, и я вскрикиваю, когда боль от очередной схватки пронзает меня.
— Ради тебя, Эл, я готов убить почти любого. Может, дашь мне знать завтра? Если утром ты не передумаешь, считай, что дело сделано. — Он улыбается мне.
— Спасибо, приятель. Что случилось с нашими двадцатью годами гребаной дружбы? — спрашивает Дин.
Зак пожимает плечами.
