— Да что ты говоришь? И возбуждаешься, наверное, тоже из-за бешеной на меня ненависти? Да, девочка? — последние свои вопросы нависающий надо мной Дьявол просипел прямо в мои губы, разглядывая моё лицо с каким-то садистским довольством и нескрываемым предвкушением. — Одно только не понятно…
Его рука, ласкавшая мне грудь, не останавливаясь, теперь шарила по всему моему торсу, заставляя мою кожу и чувствительные соски неметь, ныть и хотеть большего. Опускалась к животу, потом снова возвращалась налитым томным вожделением полушариям…
— К чему все эти бессмысленные сценки с показательной борьбой за свои гражданские права, если все они заканчиваются одним и тем же? Не говоря уже про отсутствие выбора, которого у тебя здесь нет и никогда не будет? Кому и что ты так старательно пытаешься всем этим доказать? Если через пять секунд всё равно раздвинешь передо мной ноги и начнёшь подмахивать моему члену с неподдельными стонами наслаждения.
— А если не буду? Если не захочу!
— Не захочешь? Действительно?
Дьявол! Грёбаный и ни перед чем не останавливающийся треклятый Дьявол!
Я и в самом деле не сумела сдержать порывистого стона, когда Стаффорд вдруг резко задрал над моими бёдрами и животом подол платья и, глядя всё это время мне в глаза, накрыл полностью мой лобок и часть промежности, принявшись едва не сразу растирать онемевшие половые губы и пульсирующий между ними клитор прямо поверх ткани шёлковых трусиков.
— Может ещё потребуешь, чтобы я остановился и больше никогда и ничего подобного с тобой не делал, маленькая лгунья? — кажется, он буквально прорычал/промурлыкал мне в губы, из-за чего вибрация его чёртового демонического голоса побежала по моим венам и отозвалась в оголённых нервах, вызывая не меньший приступ ответного вожделения. Тем более после того, как его пальцы забрались под ткань моих трусиков и уже беспрепятственно заскользили по моим воспалённым складочкам, вызывая ещё более сильный приступ нестерпимого возбуждения с учащёнными стонами и несдержанными всхлипами.
— И даже не трахал тебя своим членом? Ты действительно не хочешь, чтобы я тебя сейчас трахнул, девочка?
Да он просто чокнутый! Точнее, это я чокнутая. Потому что уже хочу всё переиграть и сказать ему об обратном. По сути, загнав себя в ловушку всеми своими последними к нему претензиями, но не сумев при этом продержаться даже несколько секунд под его изощрёнными ласками, от которых заводилась, как какая-то в край озабоченная сучка.
— Действительно не хочешь почувствовать, как в тебя входит большой, стоячий колом х@й, едва не вспарывая буквально, вместо того, что ты чувствуешь сейчас? — и будто специально, чтобы раздразнить меня ещё больше, Стаффорд проникает в меня пальцем и начинает растирать самую чувствительную внутреннюю точку, из-за чего меня передёргивает ещё сильнее, а желание ощутить всё то, о чём он говорил, становится просто невыносимым.
— По-пожалуйста? — я уже задыхаюсь, но всё же кое-как сдерживаюсь, чтобы не стиснуть бёдра и не приняться елозить ягодицами по постели, надеясь подстроится под толчки слишком маленького для моего влагалища пальца.
— Что «пожалуйста»? Мне остановиться? Просто скажи. Да или нет?
— Нет! Господи! Нет!
— Вот видишь, как всё просто. И был ли смысл так бесстыдно лгать?
На его последних словах, я была уверена на все сто, что он вот-вот накроет мой рот поцелуем, поскольку уже практически касался его своими губами. Но я ошиблась и в этот раз. Буквально на последних мгновений до собственного желания сделать это первой. Но я не успела. Вернее, мне банально не позволили это сделать, резко от меня отстранившись и за доли секунды поднимая меня над постелью за предплечья, чтобы вскоре крутануть и перевернуть лицом вниз, едва не ткнув им в подушки.
— В следующий раз, будь добра, не доводи наши встречи до подобного абсурда. А просто, молча разводи передо мной ноги или открывай свой сладкий ротик только для того, чтобы взять в него мой член.
Мне бы закричать с перепугу или даже приняться выкручиваться из-под тяжёлого мужского тела, навалившегося на меня сверху. Но меня, наоборот, пробрало ещё глубже от его сводящего с ума голоса, омерзительных слов и всего того, что он продолжал со мной всё это время делать. Снова обхватывал моё горло ладонью, пока придавал другой рукой моему телу удобную для себя позу и сдирал с моих ягодиц мешающие трусики. И снова меня сковывало, будто наркотической парализацией от всех его изощрённых со мной манипуляций, от прикосновений к моей голой коже и демонического рычания у моего уха и в голове.
И как всегда, я ни черта не могла сделать в ответ. Лишь жалобно всхлипывать, безудержно вздрагивать и ждать… Тупо ждать, когда эту пытку заменит следующая, более невыносимая и более желанная.
— Не забывай для чего именно ты здесь находишься, девочка, — на этой фразе, а, точнее, на слове «девочка» Стаффорд резко вошёл в меня, заставив зашипеть от неожиданной боли, вызванной, как всегда, размерами его эрегированного члена. — Не забывай своё место…
Глава 30
Я бы и хотела не забывать. Помнить об этом всегда. Особенно тогда, когда этот бездушный Дьявол в меня входил и особенно, когда приступал к своему греховному ритуалу, трахая меня с показательным садизмом. Долго, жёстко, глубоко. До тех пор пока острая боль не переходила в извращённое удовольствие, а моё лоно не начинало стенать и пульсировать от каждого толчка растирающего меня изнутри фаллоса. До тех пор, пока моё сознание не начинало тонуть и агонизировать под нарастающим давлением ненормальной похоти, охватившей всё моё тело с сущностью невидимым облаком чистейшей эйфории. И пока меня не накрывало ослепляющей вспышкой сумасшедшего экстаза, затмевающего собой абсолютно всё и превращающего меня в скулящее от протяжных криков животное, едва не бьющееся в конвульсиях от очередной мощной судороги затяжного оргазма в руках и на члене собственного палача.
Только Стаффорд на этом не останавливался. Казалось, это его ещё больше подхлёстывало. Он ускорял темп и силу ударов члена, крепче фиксируя меня под собой, и тогда мою крышу сносило окончательно. Я кончала снова и, похоже, сильнее предыдущего раза, пребывая буквально на грани возможного обморока. Жаль только так меня и не настигшего.
Когда тебя возвращают в реальность слишком резко и грубо, будто окатывают ушатом ледяной воды, все предыдущие ощущения попросту меркнут или вырывают из шокированной памяти одним болезненным движением. Пусть даже тело при этом продолжает вздрагивать и испытывать затихающие спазмы пережитого экстаза, словно фантомные следы после блаженного сна.
Этот раз тоже оказался не исключением. Хотя я опять не поняла, кончил ли Стаффорд или нет. Узнала об этом уже после того, как он вышел из меня и неожиданно отпустил моё тело, сразу же вставая с кровати и, как ни в чём ни бывало, направляясь в сторону ванной комнаты.
— Вы… вы опять это сделали? Вы снова в меня кончили!
И, конечно, меня протрезвит от данного открытия за считанные мгновения, как и вчерашним вечером. Но, кроме возмущённого вопроса, брошенного мною в спину удаляющегося мужчины, я ничего толком и не сумею сделать.
— Вы с ума сошли? Зачем? О, господи…
Я реально не знала, что делать в таких случаях. Может самой бежать в ванную? Звонить в 911? Чёрт! Какой-то откровенный идиотизм. И, похоже, Стаффорду банально нравилось издеваться надо мной подобным способом.
— Как показывает практика в подавляющем большинстве случаев, это не смертельно.
Он ответил, даже не оборачиваясь и за несколько шагов до того, как скрылся за дверьми ванной комнаты.
— Как показывает практика, без надлежащего предохранения, подобные случаи, как правило, заканчиваются нежелательной беременностью. Я думала, вам такие вещи известны, как никому другому!
Мне пришлось повысить голос, так как Рейнальд включил воду, но хотя бы не закрыл за собой дверь. Опять же своим последним действием демонстрируя, что ему нечего стесняться, тем более в собственном доме.
