Еще одна пауза. Тишина дрожала перед глазами, билась в висках, заглушая мысли и разгоняя тревогу. Я прислушалась и смогла разобрать:
— Если доживу… — прошептал Ренат. Был ли это ответ дедушке или что-то другое, но сами слова полоснули круче ножа. Я сорвалась с места и убежала в комнату. Может, потому что я не доверяю Ренату — и он мне не доверяет? Я обязана сделать первый шаг, потому, глядя, как в водостоке исчезают таблетки — стало легче.
За осенние месяцы мы обновили дом, комнаты преобразились, задышали жизнью. Хотя снаружи и было с каждым днем все холоднее, внутри нашего гнездышка было тепло и уютно.
Только в душе что-то мучило холодом и предчувствием.
Так прошло еще несколько недель.
Все хорошо, все замечательно — успокаивала я себя, глядя в зеркало, но не верила в это. Что-то между нами с мужем не срасталось. Что-то мешало. Любовью каждый день занимались, но Ренат становился мрачнее и мрачнее, похудел, появились мешки под глазами. Его наши отношения не радовали.
Я больше не искала информацию о покойной жене Волгина, не бередила раны, он сам, когда придет время, раскроется. Расследование смерти Андрэ зашло в тупик, ничего нового я не получала, хотя прозванивала следователю каждую неделю. Все одно и тоже. Какой-то фанатик, скорее всего, свел личные счеты. Я не верила в эту версию, но и доказать что-то без помощи все равно не смогу. Я честно пыталась просто отпустить друга, помнить о нем лучшее и улыбаться, листая наши с ним общие фото.
— Ой, — я посмотрела на часы. — Кошмар, я же опаздываю!
Нашла в шкафу брючный костюм, приготовила чемоданчик с инструментами и, переодевшись, побежала в кухню. Ренат уже успел нагреть завтрак, нарезать салат и даже заварить кофе.
— Готова? — он чмокнул меня в висок, втянул запах еще влажных волос после душа и потрепал меня по кончикам прядей на спине. — Мокрая еще. Хочешь, сегодня я тебя отвезу?
— Нет, Ренат, у тебя дел на конюшнях до ночи, Егор справится. Тут пять минут до школы, чего ты будешь дергаться лишний раз, увидимся после обеда. — Сделала глоток кофе, укусила бутерброд и засмотрелась, как Ренат возвращается в гостиную, чтобы натянуть свитер и переодеть домашние штаны на рабочие джинсы.
Так привычно: просыпаться в объятиях любимого, ждать его с тяжелой работы на фермах, чтобы снова обнять и принять в себя. Он научил меня ласке, научил быть собой и не стесняться своих желаний.
Я покраснела, вспоминая, как утром встала перед Ренатом на колени и подмахивала навстречу, пока он врезался сзади. Хоть бы получилось у нас с ребенком, Рената это обрадует. Сумасшествие, но я без него не смогу теперь. Пусть не любит. Пусть. Как-нибудь проживем без любви. Зато он точно будет любить нашего сына. Или дочку.
— Все, Сень, я побежал, пока больший снег не выпал — нужно крышу подлатать на крайнем сарае, — муж подошел снова, поцеловал меня в губы, скользнул нежно по ним языком. — Шапку надень, Сеня.
— Обязательно, — улыбнулась я.
— У тебя сегодня сколько уроков?
— Четыре. Набилось деток очень много, пришлось поделить на группы.
— Понимаю, — Ренат кивнул, согрел взглядом и убрал локон моих волос за ухо. — Ты точно не хочешь что-то… более престижное? Мы можем себе это позволить, — наклонившись, провел носом по моей щеке и глубоко вдохнул.
— Мне нравится моя работа. Спасибо, что разрешил.
Он снова кивнул, отступил от меня и ровной походкой пошел к двери, на ходу накидывая куртку.
— Никогда не спрашивай у меня разрешения делать то, что тебе по душе, — сказал через плечо и исчез в гостиной.
— Ренат, — я хотела что-то еще сказать, но дверь хлопнула, и по ногам скользнул слабый холодок.
Чаще всего до школы меня сопровождал Егор, изредка Костя. Как бы я не отказывалась и не умоляла, в этом Ренат был, как камень, тверд. Чего боялся, я так и не поняла, но выезжать за пределы усадьбы без компании мне запрещалось.
Алечка разревелась на уроке. У нее не получилось правильно сложить цветок. Я пыталась ей показать опять, но девчушка очень расстроилась и хныкала. Семь лет малышке, крошка совсем. Остальные ребята были немного постарше.
Закончив занятие, я попросила учеников убрать материалы и инструменты на место, а сама повела Алю в туалет. Егор ринулся следом, но я его остановила взглядом. Еще в уборной мне охранников не хватает.
— Давай, умоемся, а завтра ты придешь на первый урок, и мы с тобой попробуем еще раз. Это ведь просто.
Малышка заплакала снова, кулачками потерла глаза.
— У меня не получится, ничего не получается, так мама говорит.
Я провела ее к рукомойнику и заметила около зеркала подтянутую темноволосую девушку. Новая учительница? Директор говорила, что давно ищет по пению.
Темноволосая сдержанно улыбнулась нам с Алей, тщательно вымыла руки и остановилась около сушилки.
Пока мы умывались, а это заняло много времени, потому что малышка измазала клеем не только ладошки, но и щечки, я и забыла о девушке.
— Все, а теперь беги, — и показала Але на дверь. — Собирай вещи, мама тебя на улице ждет. Обещаешь завтра попробовать еще раз?
— Обещаю, — хмуро произнесла ученица и быстро сбежала в коридор.
Облегченно выдохнув, я вернулась к зеркалу. Следы клея и синего маркера, которым я рисовала на доске, оказались и на моем лице.
— Трудный возраст? — неожиданный вопрос застал врасплох. Я шарахнулась от зеркала.
Темноволосая все еще была здесь. Стояла у свободной стены, скрестив ноги перед собой и сложив руки на груди.
Я слабо улыбнулась ей и снова повернулась к крану. Быстро стерла следы рукоделия и собралась уже выходить, как девушка сказала:
— Есения? Волгина? Жена того самого Рената Волгина? Здесь? В школе творчества? Серьезно? — она некрасиво рассмеялась, а я поежилась. Решила на колкость не отвечать, мою работу давно уже обсмаковали журналисты, я привыкла. Хорошо, хоть муж их приструнил, и акулы пера перестали меня преследовать.
— Стой, — окликнула девица, стоило мне потянуться к двери. — У меня есть кое-что лично для тебя.
— Не думаю, что я в этом нуждаюсь, — я отмахнулась, но взгляд через плечо уже полетел и наткнулся на развернутый ко мне экран телефона. На нем занимались любовью двое.
Я зажмурилась.
— Да-да, смотри, это он, твой муженек, со мной, трахает во все дыры, а знаешь, когда?
Я похолодела внутри. Либо это было до меня, либо…
— В вашу первую брачную ночь, красотка.
Я ударилась плечом о дверь, закрыла глаза, пытаясь прогнать картинку, но звуки впивались в виски, как иголки. Я знаю этот голос. Рык, когда он на пике, когда изливается. В другую…
Стало тошно, я дернулась в сторону и наклонилась над умывальником. Плеснула в лицо холодной воды, провела дрожащей рукой по уже сухим волосам.
— Мне нужно всего пару сотен тысяч, и это видео не появится в сети, — проворковала девица.
Я засмеялась. Истерично, даже Егор услышал и просунул голову в уборную.
— Все в порядке, Есения?
— Да, я уже иду, — с трудом выдавила. — Дай мне минутку.
Охранник окинул оценивающим взглядом черноволосую и скрылся.
— Странная ты, — подступив ближе, оценила ее яркую красоту. Я со своей бледностью против этой смуглянки кажусь мертвенно-невзрачной. — Кажется, ты мужа должна шантажировать, чтобы я не узнала. Как-то у тебя все не так получилось.
— Волгин — жесткий человек, а ты, вон, с детками сюсюкаешься. Тебе его чистое имя будет важнее одной измены, ведь так?
Я мотнула головой.
— Можешь выложить в сеть хоть сейчас, — на мою кривую усмешку девушка отреагировала удивленно приподнятой бровью.
— Да ты его не любишь, — подытожила она и скривилась. — Значит, правду писали, что он тебя, суку, купил.
— Купил. Довольна?
— Ты его пальца не стоишь, тварь продажная, — зашипела барышня и бросилась наутек.
Колени подогнулись, и я чуть не упала, меня подхватили крепкие теплые руки.
— Есения, что случилось? — тревожно оглядываясь, допытывался Егор. — Она что-то сделала?
