Амара выбрала строгое платье насыщенного аметистового цвета. Её прямые чёрные волосы были уложены, словно корона, украшенная жемчугом. Мелкие жемчужины также украшали уголки её глаз и высокие скулы. Взгляд Марлоу задержался на изящно оформленном серебряном ожерелье, обвивающем её шею — украшении, которое обычно носят только помолвленные женщины.
Марлоу замерла на ступеньках, когда они приблизились, обрывки их разговора долетели до её ушей.
— Если Адриус хотел, чтобы мы его подождали, то не стоило ему тратить время на флирт с той… как её там, в чайной. Клянусь, он, наверное, уже переспал с каждой симпатичной девушкой в Эвергардене, — сказала Джемма.
— И с многими несимпатичными, — резко добавила Амара.
Джемма засмеялась, и Марлоу выдохнула с облегчением, когда они прошли мимо, не обратив на неё внимания.
Но удача в этот день явно не была на её стороне, потому что через секунду она снова услышала голос Амары.
— Джемма, подожди… это Марлоу Бриггс?
Чёрт побери. Её заметили. Опустив голову, Марлоу попыталась проскользнуть к выходу.
Джемма громко рассмеялась. — Ну да, конечно, как будто Марлоу Бриггс частенько посещает… Боги, это действительно она. Марлоу!
Марлоу бросила отчаянный взгляд на открытые двери, надеясь, что сможет сбежать до того, как Амара и Джемма её догонят.
Вместо этого она набрала побольше воздуха и повернулась лицом к ним.
— Привет, Джемма, — приветствовала она их настолько дружелюбно, насколько могла. — Амара.
Джемма протянула низкий свист. — Вау, Марлоу Бриггс. Прошло столько времени.
Год и пять недель, но кто станет считать точную дату, когда мать Марлоу исчезла, унеся с собой всю её жизнь?
— Мы думали, ты исчезла, как и твоя мама, — продолжила Джемма, даже не задумываясь о том, насколько это может быть болезненная тема. — Что ты делаешь в «Королевском балете»? Работаешь здесь?
В её голосе звучало сомнение, хотя Марлоу не была уверена, возмущает ли её сама концепция работы или мысль о том, что Марлоу может быть связана с таким роскошным местом, как «Королевский балет». Впрочем, она не могла винить её за последнее — судя по тому, как публика до сих пор шепталась об Амаре и Джемме, большинство, наверное, тоже недоумевало, что Карозские светские львицы делают, общаясь с ней.
— Я просто зашла помочь подруге, — ответила Марлоу. Наступила неловкая пауза, и это показалось ей хорошей возможностью для отступления. — В любом случае, было приятно вас увидеть, но мне нужно…
— Марлоу? — к разговору присоединился глубокий, бархатный голос, когда подошёл Дариан Вейл. — Боги, прошло…
— Целая вечность, — закончила за него Марлоу. — Как мне уже сказали.
Дариан подошёл к Амаре, обвив её талию рукой. Взгляд Марлоу скользнул по изящной руке Амары, которая поправляла на нём кобальтовый жилет и галстук. Её взгляд снова упал на серебряное ожерелье — теперь всё стало ясно. Они были помолвлены.
Мгновенно Марлоу почувствовала себя бесконечно далёкой от той девушки, которой была год назад, когда жила в этом кругу, следила за всеми интригами и драмами. Тогда это был воздух, которым она дышала, неизбежная часть жизни среди богатеев.
Позади Дариана следовал его брат, Сильван, с его длинными, серебристо-блондинистыми волосами и высокомерным взглядом. Вокруг его руки лениво обвивалась змея ярко-голубого цвета, контрастирующая с его серебряным костюмом. Его взгляд, полный презрения, скользнул по Марлоу, прежде чем вернуться к толпе.
Пульс Марлоу участился, но не потому, что её волновала ненависть Сильвана — он её действительно презирал, но она не была единственной, кто удостаивался такого отношения — а потому, что, если он был здесь, это означало, что его лучший друг тоже здесь.
— Как поживаешь? — вежливо спросил Дариан. В отличие от брата, манеры у него всегда были на высоте. Марлоу предполагала, что это потому, что за его привлекательной внешностью и медово-золотыми волосами не было ничего особо примечательного.
Джемма, в отличие от других, не стеснялась быть невежливой.
— Серьезно, куда ты пропала?
Марлоу прекрасно знала, что ее любопытство было лишено всякой дружеской заботы. Интерес Джеммы к ней был сродни тому, с каким ребенок разглядывает новую блестящую игрушку. Дружбы между ними никогда не было, даже когда Марлоу была частью общества Эвергардена. Девушки вроде Амары и Джеммы не имели друзей — лишь подхалимов и жертв. Марлоу же была слишком стойкой, чтобы стать жертвой, и слишком осторожной, чтобы превратиться в послушную подхалимку. Поэтому они ее практически не замечали, что, по правде говоря, ее вполне устраивало.
Она не была дочерью какого-то малозначительного лорда, но и до уровня новой знати не дотягивала. Ее отец был бывшим шевалье из рода Вэйлов — не совсем простолюдин, но и не из высшего общества. Тем не менее, ей позволили учиться вместе с ними — привилегия, за которую она была благодарна, даже сейчас.
Именно это образование дало ей те знания о магии, которые позже сделали ее столь успешной разрушительницей проклятий.
Но никто из этих наследников, сливок общества, не были друзьями Марлоу. Никто, кроме…
Марлоу запнулась, пытаясь ответить на вопрос Джеммы, когда в толпе мелькнула знакомая копна каштановых, небрежно уложенных локонов. Люди разошлись, словно занавески на сцене, и из полумрака появился Адриус Фалкрест. Его плащ из огненно-золотой ткани развевался за спиной, а алый жилет и соответствующий по цвету шейный платок подчеркивали его ослепительный вид. Омытый светом люстры, он грациозно шагал по залу с уверенностью человека, осознающего, что все взгляды прикованы к нему, и, казалось, наслаждался этим.
Марлоу поняла, что он еще не заметил, кого его друзья остановили посреди вестибюля «Королевского балета». В груди у нее вспыхнуло удовлетворение, когда она увидела, как его взгляд на секунду изменился, узнав ее. На мгновение его безмятежная походка сбилась, но тут же на лице появилось беспечное, лукавое выражение, и он вернул себе уверенность.
Марлоу видела, что даже остальные наследники не могли полностью устоять перед сиянием присутствия Адриуса. Она почувствовала, как они слегка сместились, потянувшись к нему, словно цветы к солнцу.
— Ну что ж, похоже, этот вечер становится все интереснее, — сказал Адриус, окинув Марлоу взглядом своих янтарно-золотых глаз, приподняв одну темную бровь. — Если ты так хотела меня увидеть, не стоило следовать за мной на балет, Минноу.
Марлоу вскипела, чувствуя, как смущение перерастает в гнев. Никто не называл ее так уже больше года. Единственными, кто использовал это прозвище, были ее мать и Адриус, который прочитал это имя на записке, что мать тайком вложила в ее сумку в первый день учебы в Эвергардене. С тех пор он отказывался называть ее иначе. Тогда это ее не беспокоило — или, точнее, беспокоило, но совсем в другом смысле. До тех пор, пока Марлоу не поняла, что это была лишь тонкая насмешка.
— Всего лишь неудачное совпадение, — холодно ответила она. В голове мелькнула мысль о том, чтобы потратить свое последнее проклятие на Адриуса ради веселья. — Вообще-то, я уже ухожу.
— Так скоро? — Адриус с притворной озабоченностью нахмурил брови. — Если дело в деньгах на билет, я уверен, что найду место в ложе. Нужно лишь попросить. Мы ведь старые друзья, не так ли?
Джемма сдавленно хихикнула, а Амара тут же толкнула ее локтем. Сильван закатил глаза, словно обращаясь к небесам с просьбой, чтобы бог Ибис спустился и положил конец этому неловкому воссоединению. Марлоу внезапно поймала себя на мысли, что впервые в жизни она согласна с ним. Хотя в данный момент она также была бы не против, если бы крокодилоподобная богиня поднялась из болот и утащила Адриуса в своих челюстях.
— Говоря о нашей личной ложе, может, уже пора подняться? — буркнул Сильван, недовольно глядя на Адриуса. — Думаю, нам уже пора оставить… толпу, — он сделал акцент на последнем слове, не скрывая презрения, бросив взгляд на Марлоу.
