А что я предъявлю? Он не говорил, что наказание закончено. Ничего не говорил. Всё я сама придумала.
А ему действительно может быть выгоден брак. И ему совсем без разницы, что это сделает со мной. Я для него, как и для всех, давно шлюха. Изначально я для него шлюха. Неважно, что он — мой единственный. Статус матери его дочери не спасает. Мухи отдельно, котлеты…
Прикладываю магнитный ключ и жму на ручку.
Аккуратно кладу сумочку на консоль. Закрывая дверь за своей спиной, чувствую себя зверенышем, добровольно севшим в клетку. Ну и кто мне виноват, что такая тупица?
По звуку шагов определяю, что Айдар вышел из спальни. Его силуэт давит на меня и лишает воздуха даже на расстоянии. Он сканирует меня взглядом, а я смотреть не могу. Глаза болят. Замерзшая душа трещит и обваливается кусками вместе с запекшейся на ней кровью.
— Сафие с кем? — голос бьет хлыстом. Не хочу его слушать. Не могу. Но приходится.
— Как всегда.
— Почему не сказала, что будете в городе?
— У нас было время вдвоем.
Делаю шаг за шагом к своему мучителю. Глаза потуплены. Я идеально покорная. Но не потому, что на то есть моя воля. Это слом. Он сделал то, что не смог отец. Через колено. Окончательно.
— Ты до утра договорилась?
Мотаю головой.
— Нет. Мне нужно домой.
Чувствую всплеск раздражения. Я знаю, что ты имел в виду до утра. Я до утра с тобой не выдержу.
— Набери, — Айдар требует, я снова мотаю головой.
Бери свое… Уничтожай… И дай хотя бы раны дома зализать…
— Я не могу.
Останавливаюсь перед ним. Смотрю в грудь. Она вздымается равномерно. Я завидую тому, насколько в ней, наверное, сейчас спокойно.
Он же победитель. Всегда и во всем.
И он не шутил, говоря, что я там всё выжгла. Мне бы тоже хотелось, чтобы кто-то… Так явно легче.
Айдар подцепляет мой подбородок, поднимает его. Ловит взглядом взгляд.
Я готовилась. Мое оружие — расфокус и онемение.
— Твоя машина готова. Завтра можно уже забрать.
Смаргиваю. Он не знает, что я обо всем догадалась. Думает, прежде, чем ударить о пол, можно еще немного возвысить. Это же так похоже на заботу: он занимается моей машиной, он не дает мне сесть в такси к незнакомцу пьяной ночью, он несется через города, он замечает, что я худая и стоило бы поесть, просит видео свое отправить, комплименты делает, цветы эти чертовы…
Я заглотила каждый из крючков. Они разодрали меня изнутри, когда за целый пучок нитей лески разом дернула Магда.
— Спасибо, что я должна за ремонт?
Губы Айдара кривятся. Пальцы немного съезжают на шею. Поглаживают. Раньше по коже побежали бы мурашки. Сейчас я еле держусь, чтобы не отступить.
Лишь бы не стошнило, Аллах…
— Найти и решить проблему стоило как половина твоей машины, Айлин.
Удивительно, но я, оказывается, еще умею волноваться. Сердце ускоряется.
— Хорошо, я верну деньги…
Мужские пальцы срываются вниз. Глаза сужаются. Айдар склоняет голову и смотрит на меня еще внимательнее.
— Что с глазами?
— Плохо спала.
— Спи нормально.
— Хорошо…
Молчим опять.
— Я не к деньгам, Айлин, — после паузы разговор продолжает Айдар. — Тебе стоит лучше думать и меньше доверять не тем людям. Благодаря выебону твоего друга ты влетела на плохую тачку и бесконечные траты…
Я даже улыбаюсь. Мне правда стоит меньше доверять людям. Например, тем, которые создают видимость, что взяв их член в рот, я заслужу себе право любить и быть любимой.
— Хорошо, я учту.
Сейчас слова отлетают от меня, как от стенки горох, но прямого зрительного контакта я больше не выдерживаю.
Отворачиваюсь и делаю шаг в спальню.
Оказавшись внутри — запинаюсь.
Сердце кровью обливается. Черт… Сердце кровью…
Маленький столик снова накрыт. В дальнем кресле — фирменные пакеты. Я читаю на них название того же ресторана, где меня растоптали.
Из-за запаха, пусть и вкусной, но еды, тошнота усиливается.
Я подношу ладонь к губам. Скольжу взглядом по сервировке. Это слишком жестоко.
Аллах, да за что же он со мной так жестоко?
С какой высоты я должна была рухнуть?
Свечи. Бокалы. Снова ведерко. Накрытые колпаками блюда. Какие-то нарезки. Десерты…
Айдар обходит меня. Разворачивается, уперев кисть в кресло, на котором скорее всего собирается сидеть.
А я думаю, как это все в его голове? Я буду более благодарной, восторженной, развязной за еду? Оттрахать себя дам во всех позах? «Кончать буду, как из пулемета»?
Трясет от отвращения.
Я не просто не требовательная. Магда права. Я шлюха. А шлюх никто не добивается. Над ними сладко издеваются.
Чувствую, что еще немного и обида брызнет слезами. При нем не позволю себе. Прокашливаюсь. Разравниваю плечи и поднимаю взгляд.
Сейчас он меня до конца не понимает — это видно, но это ничего не дарит. Ощущений — ноль. Я хочу только поскорее уйти и помыться.
— Ты ничего не ела. Там. Я видел.
— Потому что была не голодна.
Видел… А что ты еще видел? А что потом делал? Поднялись с Магдой в этот же номер и тоже…?
Мажу по кровати. Возвращаюсь к столу. Хочу дернуть за скатерть, выкричать всю боль в пол, а потом убежать. Но стою, как будто сзади стенка.
— Что с настроением, Айка?
Желание огрызнуться заталкиваю поглубже.
Рука Айдара спускается со спинки кресла и ныряет в карман. Он делает шаг ко мне. Желание отпрянуть достигает пика. Понимание, что даже этого позволить себе не могу, обрушивает прямехонько в ад.
У меня там, кажется, уже есть свой котел. Вокруг пляшут его черти. До этого наполнявшая его жидкость была обманчиво теплой, приятно вязкой. Бурлила. Ласкала пузырьками. Я называла их шампанским. Но на самом деле — это было масло. И вот теперь я прочувствую всё, что должна была.
Айдар подходит. Ведет головой в сторону стола.
— Сядешь? — Спрашивает, а я чувствую, как пятки начинает печь. Скоро печь будет каждую клеточку. Так зачем оттягивать?
Вид накрытого стола вызывает только тошноту. Правда и щекочущий ноздри запах еще недавно любимой туалетной воды — тоже.
Я собираю все силы в кулак. Смотрю в зеленые глаза и бью:
— Я приезжаю сюда не есть.
Это уже не наши игры в колкие ответы. Когда животное умирает от боли — оно часто кусается.
Мы — животные. Теперь без сомнений.
Взгляд Айдара меняется. Возможно, он воспринимает это как оскорбление. Что ж… Я даже удовольствия не чувствую. Унизить его сильнее, чем он унижает меня, не смогу.
Зелень становится колкой. Выстреливает в меня ледяными шипами. Губы сжимаются. Я слышу закономерное:
— Тогда раздевайся.
Глава 28
Айлин
Мое тело всегда было отзывчивым.
Даже на первые в моей жизни ласки — ещё Мити — оно реагировало пожаром. Когда я, уже в браке с Айдаром, узнала, что такое близость, осознала, что ничего прекрасней во взрослой жизни, наверное, и нет.
Прелюдии и секс — это чистое удовольствие, сочетающее в себе работу воображения, обостренные ощущения, жадность и невозможно напиться.
Я чувствовала себя грешницей, тоскуя по близости с Айдаром эти пять лет. Я позволила близости случиться, убедив себя, что с мужем перед Аллахом — можно. А сейчас…
Мое тело покрыто коркой. Я ничего не чувствую. Но его берут.
По ареоле кружит язык. Обожаю, как Айдар это делает. Точнее нет — обожала.
А сейчас мне холодно, влажно и щекотно. Я хочу, чтобы просто скорее…
Кусаю губы, дышу через нос и испытываю облегчение, когда с одной груди он переключается на другую. Но и там тоже очень быстро становится просто влажно. Я не могу не думать, что этим же языком он скользит по другому телу. Берет другое. А надо мной насмехается.
Все, что с недавних пор мне «дарит» секс — это унижение.
А Айдар, как будто еще сильнее издеваясь, пытается выдавить из меня хотя бы каплю… Влаги. Похоти. Стонов.
