— Все в порядке. Ты сам не свой. Но надеюсь, ты знаешь, что я правда люблю тебя, Люк. Ты такой замечательный парень. Мне нравится проводить с тобой время. У нас с тобой прекрасные дружеские отношения, — она тихонько зевает. — Давай будем добры друг к другу, давай будем заботиться друг о друге, я всегда буду рядом с тобой. Этого достаточно, не так ли?
— Конечно.
Этого недостаточно.
Сегодня она проявила себя передо мной так, как я и забыл, что люди на это способны. Она не просила меня взять себя в руки, не пыталась меня исправить, она просто делала все, что мне было нужно. Даже то, о чем я и не подозревал. И вот мы лежим, бок о бок, в бледном свете, и ее мягкие движения замедляются, пока она не засыпает, положив руку мне на спину. Я больше не чувствую усталости, просто у меня разбито сердце. Печалюсь о своем прошлом, печалюсь о своем будущем, и все, что я могу сделать — это наблюдать за ней, пока не взойдет солнце.
Глава 33
Кара
Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы вспомнить, что я в постели Люка. Его простыни мягкие, подушка пахнет им, одеяла теплые от тепла двух тел, спящих бок о бок. Вот только спит только один из нас. Когда я переворачиваюсь на другой бок и обнаруживаю в кровати пустоту на месте Люка, то на секунду впадаю в панику, но, сбегая вниз, обнаруживаю, что он моет пол на кухне.
— Кофе? — спрашивает он, когда я прислоняюсь к дверному косяку и перевожу дыхание.
— Пожалуйста.
— Садись, чтобы не испортить мой прекрасный чистый пол. — Я сажусь за барную стойку и вспоминаю, как в последний раз сидела здесь и смотрела, как он готовит для меня блинчики. Он выглядит лучше, чем вчера, и звучит так же. У него посвежело лицо, он немного подстриг бороду, хотя волосы у него растрепаны, что мне нравится больше всего. Я люблю утреннего Люка, от него исходит столько энергии, что с ним всегда легко быть рядом в такую рань. Он никогда не бывает сварливым.
— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спрашиваю я.
— Лучше, спасибо. Я уже встал с постели, и это уже значительное улучшение.
— Что у тебя запланировано на сегодня?
— Взял еще один выходной. Не хочу торопить события. Ты?
— Я освободила свой день.
— Для меня? — спрашивает он. За этим вопросом скрывается эмоция, возможно, волнение. Он ставит мой кофе на стол, и я подтягиваю его к себе через стойку.
— Ну, да, на случай, если тебе понадобится компания или что-то в этом роде.
— Тебе не обязательно отменять свои планы из-за меня, Кара.
— Преимущество быть боссом, ха? — он ничего не говорит, поэтому мы молча пьем, а я смотрю в окно. День обещает быть теплым, и мне интересно, чем я его заполню. У меня уже несколько месяцев не было выходных. Я могла бы пойти на массаж и педикюр, или сходить куда-нибудь пообедать, съездить повидаться с родителями, но когда я смотрю на него через стойку, то понимаю, что нет никого с кем бы я хотела строить планы. — Думаю, нам стоит отправиться в приключение.
Он ненадолго задумывается, глядя на что-то в саду или ни на что.
— Я давно не видел моря.
— Отлично. Мне нужно будет заскочить домой, но я вернусь через полчаса.
Вернувшись домой, я принимаю душ и чищу зубы, переодеваюсь в джинсы и тонкий джемпер, затем бросаю в сумку уютную толстовку с капюшоном на случай, если на побережье будет холодно. Беру два банана и думаю, что мы могли бы перекусить где-нибудь по дороге. Не думаю, что я еще как следует оправилась от стресса, вызванного беспокойством за Люка, но я рада провести с ним этот день. Было бы здорово отвлечь нас обоих от наших обычных забот.
Я сигналю у его дома и стараюсь сохранять бодрое выражение лица, когда он выходит. Мужчина выглядит измученным. Он переоделся в джинсы и плотную теплую толстовку с капюшоном, натянутую на голову. Он напоминает подростка, которого мама тащит по магазинам.
— Уверен, что хочешь этого? — уточняю я.
— Да. Я приготовил тебе рулет с беконом, — говорит он, передавая мне теплую булочку, завернутую в пергаментную бумагу, и пристегивает ремень безопасности. — Не был уверен, любишь ли ты кетчуп, но все равно положил ложечку.
— Боже мой, — я разворачиваю его и откусываю большой кусок. — Почему ты так добр ко мне?
— Не разговаривай с набитым ртом. Твои родители что, не учили тебя хорошим манерам? — подначивает он, и мы отправляемся в путь.
Для утра пятницы на дорогах довольно свободно. Я подключаю телефон и говорю ему, что он отвечает за музыку.
— Похоже на тест, — говорит он, почесывая бороду и просматривая мой плейлист. — Я что, должен произвести на тебя впечатление своими музыкальными познаниями?
— Ха! — какая нелепая мысль. — Я ничего не смыслю в музыке, в основном слушаю радио, когда нахожусь в машине, и подкасты о книгах.
— Какую музыку ты любишь?
— Просто поставь мне то, что тебе нравится.
Следующий час мы проводим в основном в молчании, слушая подборку его песен, которые я бы назвала грустным мужским роком. Они успокаивают и соответствуют настроению, в котором мы оба находимся, пытаясь дышать свежим воздухом под тяжестью наших жизней. Через некоторое время он переключает музыку на что-то более оптимистичное, и я чувствую, как мои плечи двигаются в такт музыке.
— Она напоминает мне о том, как если бы я была в одном из тех пляжных клубов на Ибице.
— Ты там была?
— Боже, нет, просто представляю, на что это похоже. Вы с Хизер много путешествовали? — спрашиваю я, надеясь, что не перехожу границы дозволенного. Он качает головой и кусает себя за щеку.
— Не совсем. Мы хотели, но потом она заболела, и многие планы пришлось отложить.
— Как долго она болела? Можно об этом спросить?
— Долго. Ей часто ставили неправильный диагноз, все выдавали за вирусы, а потом говорили, что это хроническая усталость. К тому времени, когда они выяснили, что это рак, он распространился, и ей потребовалось длительное лечение. — Господи, бедная женщина.
— Это правда ужасно. Где вы хотели побывать?
— На самом деле, везде. Мы мечтали пожить в Австралии. Она любила животных, поэтому хотела побывать в местах, где могла бы видеть их в дикой природе. После ее смерти я подумывал о том, чтобы сделать все это в память о ней, но мысль о том, что я буду так далеко и без нее, была просто невыносимой. И теперь у меня есть кофейня, так что это то, на чем я сосредоточен.
Я не отрываю взгляда от дороги, моргая, чтобы избавиться от слез, застилающих глаза.
— А что насчет вас с Адамом? — спрашивает он.
— Нет, мы никуда не ездили. — Я с трудом сглатываю, чтобы прочистить горло. — Мы были так сосредоточены на том, чтобы накопить на дом, а потом заняться ремонтом. На самом деле мы готовились к нашему первому в жизни отпуску, но он уехал примерно за месяц до того, как мы должны были улететь.
— Ты не полетела?
— Одна? Ни за что. Я была слишком подавлена. Слышала, что он взял ее вместо меня.
— Какой мудак.
— Ага. Так что да, я никогда не была за границей. Думаю, я больше домоседка. Мне правда нравится то место, где мы живем, но мне нравятся такие поездки, как эта, когда я просто ненадолго отправляюсь в путь.
— Я был за границей только в школьной поездке в Париж, когда мне было пятнадцать.
— Было весело?
— Да, но нам приходилось выполнять кучу школьных заданий, пока мы были там. Например, зайти в аптеку и купить зубную щетку на французском языке. Так странно. Все, что я помню, это «où est la discothèque?» (прим. Где дискотека?) — У него удивительно приятный французский акцент и он невероятно сексуален.
— Важная фраза. Поставь что-нибудь французское.
— Например, что?
— Эм, «Encore Une Fois». Не могу вспомнить ни одной другой французской песни. — Он включает погромче, я опускаю стекла, и мы наклоняем головы, указываем пальцами и пританцовываем на своих местах, оба пытаемся петь, хотя не знаем ни слова, кроме «Encore Une Fois», которые, к счастью, составляют большую часть песни. Когда она заканчивается, мы задыхаемся, исчерпав свой прилив энергии. Он выбирает что-нибудь более непринужденное, и мы снова погружаемся в уютное молчание.
