— Пойдем.
Глава 3
Когда двери лифта открылись, я повела Уильяма по длинному коридору Темницы.
— Где вы играли с бывшей Госпожой?
Увидеть, что та комната, на которую он указал, занята, было радостью. Мне не хотелось, чтобы воспоминания о сессии с Каллой омрачили процесс достижения сабспейса для Уильяма. Так же я выбрала не ту комнату, где мы играли с Оуэном. Выбранная мной была меньше, с более интимным пространством. В ней помещались только Андреевский Крест, скамья для порки и крюки для того, чтобы можно было подвесить саба на веревках или цепях.
Закрыв и заперев за нами дверь, я повернулась и увидела Уильяма в позе «внимание». Пятка к пятке, носки упирались в специальную линию, нарисованную на полу. Прямые руки висели по бокам. Взгляд вперед. Когда сабмиссив становился в эту позу, я отчетливо ощущала себя сержантом, проверяющим новобранца.
Я не спеша подошла к нему. С каждым моим шагом дыхание Уильяма становилось все быстрее и тяжелее. Встав напротив, я прижала к основанию его шеи ладонь, уперев в кожу острые кончики ногтей, а потом медленно провела ими вниз по позвоночнику, заставив его вздрогнуть всем телом.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала с тобой, Уильям?
— Что Вам будет угодно, Госпожа.
Цыкнув на него, я сказала:
— Ты же знаешь, что это не полная правда. Мы же уже говорили о твоих табу.
— Я все еще хочу услужить Вам, Госпожа.
— Увидим. — Я подняла голову вверх. — Снимай штаны.
Уильям немедленно протянул руки к пуговице на джинсах. Расстегнув ее, он занялся молнией. Я ждала, затаив дыхание, пока тот спустит джинсовую ткань на бедра и ниже. И получила вознаграждение — на нем не оказалось нижнего белья.
После полного обнажения он вышел из штанин и наклонился, чтобы поднять и сложить одежду, как учили всех нижних, но я отрицательно покачала головой.
— Оставь. Сперва я хочу посмотреть на тебя.
Он выпрямился и замер, предоставив мне возможность полюбоваться его великолепной эрекцией. За время работы Доминой я видела массу членов, и только некоторые из них были впечатляющими. И пенис Уильяма определенно производил впечатление. С такой внешностью было нечестно, что тот наделен еще и таким членом. Но некоторые просто собирают в себе все самое лучшее.
— Мило, — пробормотала я, обходя его, чтобы посмотреть на задницу.
Как и его член — задница была совершенна. Два полных плотных полукружья, которые так и хотелось сдавить ладонями и приласкать языком.
— Какой твой любимый тип фиксации, Уильям?
— Андреевский Крест, Госпожа.
— Почему?
— Мне нравится, что он открывает спину и ноги для воздействия хлыстом.
— Что-то еще?
— Мне нравится, когда кожаные наручи и поножи затянуты так плотно, что остаются отметины.
— Поняла. — Я обошла его, чтобы заглянуть в лицо. — Однако держу пари, что ты ощущаешь себя уязвимым, так опрометчиво открываясь сзади.
Он нахмурился.
— Полагаю, что так.
Подмигнув, я произнесла:
— К счастью для тебя, я не особый фанат этого креста или оков. Я фиксирую с помощью веревки.
— Меня еще никогда не связывали веревкой.
На моих губах появилась улыбка.
— Так ты девственник в этом, и я буду первой? Счастливица.
— А я уверен, что именно мне повезло.
— Посмотрим, красавчик, — задумчиво произнесла я, подойдя к шкафу с игрушками. Взяв оттуда моток веревки, вернулась к крюку для подвешивания. — Иди сюда.
Уильям послушно встал передо мной, и я начала инструктаж:
— Руки вытяни вперед, ко мне. Ладони обращены друг к другу.
После того, как он это сделал, я дразняще провела веревкой по его руке.
— Как ощущается?
— Нормально, Госпожа.
— Только нормально? Опиши мне свои ощущения.
— Она довольно гладкая. Царапается не так сильно, как я себе представлял.
— Хорошо. А так будет ощущаться трение о кожу, когда я тебя свяжу. — Я начала обвивать веревкой его запястья, приказав: — Взгляд на меня.
Уильяма мгновенно оторвал взгляд от того, что я делаю, и поднял его на уровень моих глаз. После того, как полностью привлекла его внимание, я продолжила пояснения:
— Это, мой маленький веревочный девственник, называется узел с двойной скользящей петлей.
— Я буду умолять заменить слово «маленький».
— Это кто тут у нас такой дерзкий?
— Просто уверенный в себе.
— Ну, с таким членом, ты просто обязан быть уверенным в себе.
Он улыбнулся.
— Спасибо, Госпожа.
— Я, конечно, должна наказать тебя за то, что ты так свободно со мной говоришь.
Он опустил взгляд.
— Прошу прощения, Госпожа.
— Я тебя слишком часто прощаю. Но мне так нравятся твои честность и открытость. Это так освежает, после однообразных «нет» и «да».
Уильям тихо и с облегчением выдохнул.
— Я рад слышать, что смог услужить Вам, Госпожа. Так приятно, что Вы спрашиваете про мои предпочтения.
Чтобы не засмеяться в голос, я прикусила губу, потому что он продолжал болтать все также открыто. Нельзя было не задаться вопросом, как предыдущие Леди затыкали ему рот. Лично я предпочла бы сесть Уильяму на лицо, чтобы заставить его замолчать, но это было не в моем стиле.
Обернув веревку вокруг его запястий четыре раза, я остановилась.
— Мы можем превратить узел в тройную обвязку, обернув шесть раз, но, думаю, остановимся на двух веревочных кольцах на твоих запястьях.
— Вы специально тренировались, чтобы делать это?
Снова цыкнув на него, я сказала:
— Ну вот, ты снова открываешь рот не вовремя.
— Прошу прощения, Госпожа.
— Ты просто любопытный или беспокоишься о своей безопасности?
— Не беспокоюсь. Просто Вы же почему-то выбрали такой способ. Кажется, нужно приложить много усилий, чтобы кого-то связать.
— Ничего такого. Видел бы ты обвязку на локти. Там локти привязываются друг к другу за спиной, практически соединяясь вместе. А веревку еще нужно пропустить под грудь и на шею. А про вязку кабанчиком, обвязку Кадара или веревочное платье и говорить не будем.
— Кажется, процесс занимает кучу времени.
— Ну, это часть ритуала, чтобы сабмиссиву было веселее, — я посмотрела ему в глаза, — в процессе ожидания.
— Понятно, — ответил он. — А почему именно веревка?
— Я научилась вязать узлы раньше, чем узнала, что такое шнурки. — Увидев шокированный взгляд Уильяма, я рассмеялась. — Нет, я не родилась Доминой. Просто выросла на животноводческой ферме, с лошадьми.
— Интересно. Я не могу представить Вас в роли женщины с фермы.
— Мне нравится жить в городе, но мое сердце принадлежит сельской жизни.
— И Вы ходите в ковбойских сапогах?
С удивлением посмотрев на него, я ответила:
— Да. В обычной жизни. Или ты видел кучу Домин в ковбойских сапогах? А?
Его глаза возбужденно заблестели.
— Мне очень нравятся такие сапоги на женщинах.
Я ударила его свободным концом веревки.
— Разве ты не плохой мальчик?
— Да, Госпожа.
Связав кончики вместе, я произнесла:
— Вот. Готово.
Уильям посмотрел на то, что вышло.
— С торчащими кончиками веревки это выглядит как большой бант.
Я улыбнулась.
— Наверное, так и есть.
Просунув два пальца под вязкой, я убедилась, что осталось достаточно места, чтобы по венам нормально циркулировала кровь. И, убрав пальцы, спросила:
— И как оно?
— Хорошо, Госпожа.
— Нет покалывания или онемения?
— Нет, Госпожа. Ваша работа великолепна.
— Спасибо, — связав конец оставшейся веревки в петлю, я подняла ее, чтобы набросить на один из крюков для подвеса. — Готов?
— Да, Госпожа.
Я повернула специальную рукоятку, чтобы поднять планку. Уильям был вынужден поднять руки над головой. Поза не являлась комфортной, но в том-то и был смысл.
— Как теперь себя чувствуешь?
— Хорошо, Госпожа.
Как только Уильям оказался на месте, настало время по-настоящему заняться делом. При выборе инструментов для порки меня всегда тянуло на то, чем я пользовалась в обычной жизни. Как и с веревкой, я наслаждалась, работая стеком. В то время, как кожаный кончик жалил кожу во время легких ударов, для более интенсивного воздействия можно было использовать гибкую основу, похожую на прут. Так же я пошла дальше, используя стек для верховой езды чаще, чем стек погонщика. Выглядели они одинаково, за исключением того, что первый был немного короче, а кусок кожи на его кончике — длиннее.
