Кивок - это все, что она получила от татуированного мужчины, который сидел напротив нее, откинувшись на стуле и скрестив руки перед собой. Он выглядел так, словно ему не было дела до всего на свете.
— Как проходит твой первый день? — спросила она, пытаясь завязать с ним разговор.
На этот раз он лишь пожал плечами.
Ее кровь начала закипать. Ей не нравилось его отношение, и она подумала, если бы у нее был пенис, стал бы он тогда с ней разговаривать?
— Ты когда-нибудь собираешься сказать мне больше двух слов?
— Я сказал, что отвезу тебя сюда, а не буду с тобой разговаривать, — просто ответил он ей.
Она широко улыбнулась, не в силах сдержаться.
— И я сказала, что никому не расскажу о твоих варварских руках, но это может просочиться.
Его черные глаза сверкнули на нее, прежде чем длинная, покрытая татуировками рука потянулась к ней. Она не знала, чего ожидать, и была потрясена, когда он взял кусочек из ее кучки и обмакнул его в кетчуп.
— Ты много говоришь.
Она притянула их ближе к себе.
— А ты много воруешь.
— Ты же не можешь съесть их все, правда? — спросил он, прежде чем положить украденный кусочек в рот.
— Смотри на меня.
Вернувшись к своей позе безразличия, он поддержал разговор. — Лука всегда покупает тебе еду?
Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он, должно быть, имел в виду имя Луки на карточке, которую дал ему Том. Ей показалось, что он задал странный вопрос, но она решила, что не говорит ему ничего такого, о чем он и так скоро не узнает.
— Он следит за тем, чтобы мы были не только в безопасности в школе, но и были с заботой.
Скрытое выражение его лица говорило о том, что у него есть свое мнение на этот счет.
— Что-то в этом не так?
На этот раз он потянулся медленнее и взял еще один.
— Я думаю, он любит вас, девочек.
Она не могла быть более потрясена. — Нет.
— Я сомневаюсь, что в семье Карузо хоть одна женщина или девушка имеет работу.
Адалин пришлось на секунду задуматься.
— Это совсем не так.
— Они замужем за солдатами? — спросил он, слишком хорошо зная ответ.
И что?
— У тех, кто замужем за мужчинами повыше, есть дети, о которых нужно заботиться - это работа.
— Да, это так, но не у всех матерей есть такая роскошь, как быть мамой, сидящей дома.
— Я знаю это, но что ты хочешь, чтобы я сказала? Сожалеть, что Лука и наша семья позволяют нам получить образование, чтобы работать в будущем? Не то чтобы мы были ленивыми.
Украв еще одну штучку, он дьявольски улыбнулся, щедро макая ее в кетчуп.
— Нет, но ты избалована.
— Может, хватит воровать мои чертовы нагетсы! — Она притянула их еще ближе к себе и к самому краю стола. — И я не избалованная! Мне жаль женщин в семье Лучано, — насмехалась она.
— Не стоит. Мы о них очень заботимся. — Дьявольская улыбка все еще держалась на его губах, когда он подмигнул, что почти заставило ее забыть о его сексистском комментарии.
— Еще бы, — сказала она с таким сарказмом, что надеялась, он не услышит скрытого обморока в ее голосе. Однако она была уверена, что он заметил это по самодовольному выражению его лица. Однако вместо того, чтобы упомянуть об этом, он сказал что-то другое, откинувшись назад.
— Твои друзья идут.
— Мария с ними? — Откусив кусочек нагетса, она могла только надеяться.
Скрестив руки на груди, его лицо снова стало безразличным.
— К сожалению.
Она захихикала, прежде чем вспомнила, что должна его ненавидеть.
— Вор.
— Отродье, — прошептал он себе под нос, вставая, чтобы дать девушкам занять столик.
Черт возьми, Адалин, соберись.
— Как твои нагетсы? — с подозрением спросила Мария, садясь рядом с ней.
— Потрясающе.
Когда Мария собиралась открыть рот, она остановила ее.
— Клянусь Богом, если ты скажешь, что твой салат тоже, я сниму с тебя каблуки и натравлю на тебя Марию.
Красивая блондинка захлопнула рот.
Большие голубые глаза Элль стали любопытными.
— Что такое «Мария»?
— Мария, — быстро начала Лейк, понимая, что нужно сменить тему, — не могла бы ты сказать Адалин, что не существует негласного правила, согласно которому, если ты идешь в Макдональдс в час ночи, тебя автоматически считают толстопузой, независимо от твоего размера, но если ты идешь с другом, то это считается «круто»?
Когда она потянулась, чтобы украсть сочный кусочек, ей не потребовалось ни секунды, чтобы ответить:
— Я не могу, потому что его не существует.
Семь
Ченнинг Татум
Проходя через входную дверь, она запыхалась и начала бормотать себе под нос:
— Тупой придурок. Придурок. Дик...
— Что с тобой не так?
— Н-ничего, — быстро ответила она, застигнутая врасплох. Она не заметила Винсента, сидящего на диване, когда вошла.
Он с подозрением посмотрел на нее.
— Ты уверена в этом?
Вспомнив, как Ангел полностью проигнорировал ее по дороге домой, она уже собиралась открыть рот и сказать ему, как сильно она ненавидит мужчин в данный момент, но вместо этого прозвучало — Да. — Так же хорошо. Она прибережет это до тех пор, пока не разозлится по-настоящему. — Почему ты здесь?
— В последний раз, когда я проверял, это все еще был мой дом.
Бросившись на диван, она погрузилась в него.
— Ах да, я забыла, что у тебя пять домов.
— У меня их три. — Подняв три пальца, он начал перечислять их. — У моего отца, мой пентхаус и здесь.
— А разве ты не всегда бываешь в доме Карузо? Это уже четыре.
— С тех пор, как у нас появились пентхаусы, мы не так часто там бываем. К тому же... — Винсент сделал секундную паузу. — Лука, возможно, запретил или не запретил мне появляться в доме на время.
Она разразилась смехом, с трудом выдавливая из себя слова.
— Он запретил тебе? И что ты теперь ты сделал?
— Ему не понравилось, как я улыбаюсь Хлое: он сказал, что я флиртую с ней.
— Так и было? — Она засмеялась еще сильнее.
— Нет! Это просто мое гребаное лицо! — крикнул он ей вслед, расстраиваясь.
Это была правда: это было только его лицо. Ее сводный брат был красивым мальчиком, родившимся с великолепным лицом. Его поразительные голубые глаза тоже не мешали. Флирт давался ему легко с бесчисленными девушками и женщинами, которые бросались на него, а теперь ему даже не нужно было пытаться флиртовать. Это было просто... его лицо. Как если бы Джон Хилл улыбнулся вам, это было бы просто милым жестом. Но если тебе улыбнулся Ченнинг Татум, то... Не знаю, как ты, но я уйду в могилу, заявив, что Ченнинг, мать его, Татум, флиртовал со мной.
Ей также не хватало очевидного - того, что он ужасно счастлив с ее лучшей подругой. Иногда ей действительно не хватало старых, распутных методов своего брата, когда она хотела Макдональдс в час ночи.
— Прости. — Она пыталась сдержать смех. — Наверное, так трудно быть красивым.
Винсент кивнул в знак согласия, явно не понимая ее сарказма.
— Это проклятие.
— О Боже. — Адалин встала и пошла на кухню. Она уже достаточно насмотрелась на дерьмо красивых людей после Марии сегодня. — По крайней мере, у Марии есть мозги, — прошептала она про себя.
— Ты что-то сказала? — спросил Винсент, следуя за ней.
— Нет. — Схватив яблоко с прилавка, она вгрызлась в него, глядя на брата, который выглядел так, будто хотел что-то сказать. — Ты собираешься сказать мне, почему ты здесь или нет?
Взяв свое яблоко, он откусил огромный кусок, который выглядел как половина яблока.
— Я пришел потусоваться со своей любимой сестрой, вот и все.
— Единственной сестрой, —поправила она.
— И, — продолжал Винсент, явно переходя к делу, — узнать, как прошел твой день.
— Как прошел мой день? Уставившись на него, она быстро поняла, зачем он здесь.
— Ангел имеет к этому какое-то отношение?
— Возможно.
— Мой день прошел хорошо. Ты можешь идти. Пока.
