— Это ты мне говоришь? — оскалился Градский. — Как представитель правопорядка, я, в первую очередь, за простой люд, а не за тех тварей, которые могут позволить себе кого-нибудь грохнуть и, отстегнув, дома посидеть.
— Хорошо, что в стране демократия, — хмыкнул Адам, знаком разрешая появившемуся в дверях секретарю войти.
Женщина неторопливо прошла в помещение, выдерживая на лице беспристрастное рабочее выражение, даже когда разговор мужчин продолжился.
— Этот гребаный город просто необходимо периодически переворачивать вверх дном. Да ты, сука, и сам все знаешь… Спасибо, Наталья Александровна, — поблагодарил Титов за кофе. Сделал глоток, с удовольствием отмечая насыщенный богатый вкус напитка. — В сети из нас сложили угарный мем: ты посылаешь, я одобрительно — большие пальцы вверх. Выглядит убойно! А уж на You Tube, видел, сколько просмотров? Рожа у тебя, Град, в тот момент, пизд*ц, зверская. Дас ист фантастиш, а не лова-лова[1]. Не впаяли, хоть?
— После твоей "кровавой свадьбы" и следующего за ней ряда закрытых старых "висяков", начальство меня жалует, — небрежно прикладывая два пальца к плечу, где по форме должны находиться погоны, напомнил Титову, за что получил "капитана" и прочие выслуги. — Поорали и на второй день благополучно забыли.
— Кроме меня, за тебя где-то там наверху мэр вступился.
— Только кто его просил?! Пусть сосет вместе с остальными, — негромко отчеканил Сергей.
— Ты и меня не просил, — заметил Адам. — Что у тебя на этого Карпова? — лицо враз стало серьезным. В глазах появилась концентрация, максимально охватывающая все внешние факторы. — Хочешь его сбросить?
Градский не спешил отвечать. Взял в руки чашку. Сделал большой глоток. Намеренно полоснул собеседника резким взглядом.
— Нет. Пусть сидит, — наконец, отозвался глухо.
— Все-таки у тебя, Град, странный стиль бытия, — казалось, Титов еще сильнее развеселился. — Твоя каменная рожа, вкупе с *бучим сарказмом, кого угодно из равновесия выдернет. Существует ли хоть что-нибудь, что тебя по-настоящему волнует?
— На самом деле, существует.
По тону Градского было понятно, что никаких уточнений и дополнений больше не последует. Подпирая кулаком подбородок, Адам задумчиво хмыкнул.
— Все в себе держишь, значит? Интеллигент или извращенец?
Тут Серега громко хохотнул, не скрывая того, что вопрос его изрядно удивил.
— Если из двух вариантов, тогда уж второе.
— Я так и думал, — усмехнулся Титов.
[1] Каспийский груз.
25.2
Через открытое окно в просторный кабинет уголовного розыска, шустро пробегаясь по обтянутым тонкой голубой рубашкой мощным плечам Градского, юркнул горячий майский ветер. Наступала привычная для южного города жара, а кондиционеры, к огромному недовольству всех сотрудников отделения, после зимы еще не почистили. Начать должны были только с понедельника, и понятно, с какого конца — Фаллос со своей мифической астмой страдал больше всех нижестоящих. Остальные же, по словам того же Головко, от густой, щедро сдобренной запахами цветущих вовсю цветов, деревьев и кустарников, духоты не сдохнут.
— Пар костей не ломит, — нараспев повторял он каждому, кто пытался поторопить с кондиционерами.
Градский заканчивал читать составленный Руденко протокол опроса очевидцев "несчастного" случая со смертельным исходом, когда экран смартфона, наконец, вспыхнул подсветкой. Захлопнув папку с крупным шифром "314-Д12-18", поспешил принять вызов.
— Да? Слушаю.
— Град, к общем, я "мыло" закинул, — начал Наконечный, привычно на ходу пережевывая свои бутерброды. Специфика работы, запахи и открывающиеся виды в морге ему, как он сам когда-то заметил, давно не мешали испытывать голод. — Только закончил с официальными бумагами. Все четенько. Скан с мокрыми печатями, как ты и просил.
— Спасибо, что вошел в положение, — кликнул по иконке браузера.
Это здорово экономило время, которого у Градского сегодня просто не было. После "отмашки" Головко, можно отправляться сразу на хату к подозреваемому. Выдернутая из рабочей рутины опергруппа сидела на стреме после первого телефонного отчета Наконечного.
— Только проверь, а то у меня "ящик" в последнее время барахлит. Нужно платформу менять, наверное.
— Уже, — хмыкнул Град. Через пару секунд добавил: — Есть.
— Ну, все тогда. До связи.
— До связи.
— Вот вы мне скажите, как так можно… — поднялся из-за стола, пришедший в подразделение пару месяцев назад, Олег Саврань. — Я проигрываю это в голове снова и снова. Как можно хладнокровно убить женщину, которую любил, пусть и в начале отношений, занимался с ней сексом, растил детей?
— Тринадцать ножевых — это не хладнокровно, — невозмутимо заметил Градский, отправляя отчет эксперта на печать. — Убийство совершено в порыве крайней степени гнева, возможно, в припадке ревности, подправленной чувством яростного оскорбления. Она же, судя по показаниям многочисленных соседей, бл*дствовала.
— Считаешь, это его оправдывает? — негодующе повысил голос Олег.
— Ничего я не считаю, — придавил взглядом. — Это детали и факты дела. Возможный мотив преступления.
— Но, как можно говорить об этом с таким цинизмом?
— Это моя работа. И твоя, кстати, тоже. Собирать детали и факты, вести расследования. Сядь и успокойся, не то завтра же я тебя, сука, на гондоле транспортирую в какой-нибудь чмошный "приемник[1]", — грубо обрубил дальнейшие неуместные вопли.
— Правда, Олег, заканчивай принимать все так близко к сердцу! Заколебал, ей Богу, — бросил раздраженно Руденко, перебирая по столу бумаги. — Что? Звонить опергруппе? — обратился к Градскому.
— Готовность через пятнадцать минут. Я у Фаллоса.
— Понял.
Сергей вышел, а Михаил, слушая телефонные гудки, сердито наблюдал за тем, как напарник меряет быстрыми нервными шагами кабинет.
— Угомонись, бл*дь, — рявкнул приглушенно, после коротких переговоров с командиром опергруппы. — И смотри, на хате чего-нибудь не выкини! Градский глаза не закроет.
— Я все равно не пойму…
— Подрастешь, поймешь.
Схватив пачку "Camel", Саврань той же дерганой походкой направился к выходу, но в дверях задержался.
— Смотришь же, с виду нормальный мужик, жену потерял, настаивает на расследовании, говорит, что спать не может спокойно, с детьми возится, а потом… открывается вся картина событий — и впоследствии уже я спать не смогу.
— Не смешивай ты коней с людьми. Это работа, — весомо повторил Михаил, сильно сомневаясь в том, что впечатлительность Олега с опытом пройдет.
— К черту такую работу!
Горе-муж оказался подготовленным. Встретил опергруппу с недюжинным сопротивлением, впоследствии которого Саврань получил серьезное ранение.
[1] Специальный приемник для содержания лиц, задержанных в административном порядке.
25.3
Размашистыми бодрыми шагами Сергей пересек огромную гостиную родительского гнезда и, двигаясь на шум голосов, вышел через стеклянные двери на террасу.
Первой в поле зрения попала прыгающая на батуте Катя. Она, очевидно, больше захватила от отца-рама-два-Вандама, потому как мать часто с восторгом кому ни попадя хвасталась, какая внучка крепкая и рослая. Серега раньше мало понимал, в чем, собственно, суть этой радости — ребенок, как ребенок. Но сегодня ему действительно показалось, что Катька стала большой. Вроде совсем недавно вынесли из роддома куль, и вот-уже на человека становится похожей.
— Катюша, вылезай, доча. Хватит прыгать.
— Еще! Еще, мамочка!
— Пять минут.
— Шесть! Я люблю шесть!
— Хорошо. Шесть, и все.
— Здравствуй, пап, — вынимая руки из карманов брюк, Град поздоровался с отцом.
Николай Иванович улыбнулся и, чуть приподнявшись в плетеном кресле, ответил на рукопожатие.
— Здравствуй, сын. Дела как?
