Пока отец в компании матери толкал речь, Сергей нашел сестру, Айдына и даже Ирину, которую отец упорно приглашал на все рабочие торжества, корпоративы, конференции, брифинги и прочее-прочее. Только Доминики Кузнецовой нигде не было. Думал Серега, что все просто получится. Вроде как, она у отца в офисе в последнее время частенько появлялась. Мать лично обронила, что на юбилей особа, имя которой все боятся называть при нем вслух, тоже приглашена.
— Девочку тоже пригласили. Если не готов, не приходи, Сережи.
Да он ни с ней, ни без нее — не собирался.
В последний момент будто черт дернул. Парадоксально, ведь, до этого вечера, столько держался. А тут вдруг решил, что хочет ее увидеть.
И не только.
Да хотя бы увидеть…
[1] Slider & Magnit — Morze. Сэмпл на языке панджаби из трека Axel TheslefT — Bad Karma. Дословный перевод той самой единственной строчки: "Не желай денег, даже если у тебя их будет много, они не сделают тебя счастливым".
[2] Event-менеджер — это профессионал, занимающийся организацией деловых, спортивных и развлекательных мероприятий для самых разных компаний и частных лиц.
26.2
Стоял со второй порцией бренди и уже не так радужно глядел по сторонам. Подошли Титовы, когда у Сергея вдруг возникло то самое мнимое ощущение, будто кто-то застыл на тебе пристальным взглядом.
— Какой охрененный кроваво-красный галстук, Град, — оценила Ева, смешно морща нос. — Как раз этого цвета здесь не хватает. Сплошь все белое, синее и золотое… Ну, и модное мятно-салатово-зелено-болотное… А ты умеешь выделяться! Казалось бы: белая рубашка, черный костюм, а галстук все решает. Да, определенно, выделяешься… Ты и еще вон та девушка в красном комбинезоне.
Градский механически кивнул, не особо врубаясь во все, что транслирует странноватая жена Титова. После "кровавой свадьбы" у нее появился пунктик на красном цвете.
— Поразительно, оттенок так похож, словно от ее тряпки оторвали кусок и соорудили для тебя галстук.
— Эва, — приглушенно окликнул ее Адам. — Шампанское?
Но неугомонная леди не желала униматься.
— Глянь, она на тебя смотрит!
Усмехнувшись, Градский машинально повел взглядом в том направлении, которое ему настойчиво указывали.
Вопреки всему, изображение обрушилось совершенно неожиданно, на долгие секунды прерывая бег времени, заставляя мир, впервые за долгие-долгие годы, запнуться. И если бы не трудоемкая психологическая работа, Градский бы тоже споткнулся и разбил нос. А так он лишь сглотнул и совершил медленный вдох, придавливая рванувший по груди эмоциональный подъем.
— Да ты знаешь ее, — меняя тон на заговорщический, шепнула Титова. — Вот те раз! Вот это я понимаю. Вот это уже интересно.
Внутри него, будто разорванные цепи, рассыпались и зазвенели чувства. На крайней точке воспаления зажгло огнем.
Годы канули в никуда — их просто в одно мгновение не стало. Размеры огромного помещения смазались. Видел только Доминику. И она тоже смотрела прямо на него.
Хотелось закрыть глаза, чтобы навсегда запечатать это видение, но не смог оторваться от созерцания здесь и сейчас.
Милая, красивая, неповторимая, маленькая, его чертова ненаглядная Плюшка. Девушка, которой он болел долго, мучительно и нежно.
И он, взрослый уравновешенный и сильный мужчина, ощутил, как крупные кисти ожили дрожью, а сердце заколотилось с такой бешеной скоростью, что стало попросту страшно.
Взгляд Доминики утягивал его туда, где он очень давно не был, и, в общем, надо признать, растерял необходимые там навыки.
Сказал бы, что подобной заразой нельзя болеть с той же силой дважды. У него же выработался иммунитет.
Да ни хр*на подобного!
Отставив на поднос бокал, Град двинулся к столам с аппаратурой.
— Эй, ди-джей, — щелкнул пальцами у виска "зеленого" парня. — Чуток подкорректируем твою культурную программу. Соррян, бамбино, Киркорова врубай.
Николай Иванович хохотнул. Немного нервно, но вместе с тем прорвались в этот смех и искренняя душевная веселость, и даже отцовское одобрение. Сергей взбодрился, наблюдая за тем, как родоначальник важно кивает застывшему зеленоволосому чудиле. Тот выкатил глаза, красноречиво намекая, что неформат и позорняк для их уровня, но после повторного, уже вербального пинка с названием трека вломил знакомые и ненавистные для самого Градского перекаты.
Не теряя ни секунды, тут же направился к вытянутой, будто струна, Доминике. Спрашивать позволения не потребовалось, увидел ответ в глазах. И он, нечего даже удивляться, горел отрицательным.
Сам Град чуть прижмурился, словно на солнце вышел.
Прикоснулся осторожно, чтобы не обжечься. Апофеоз вечера: буквально испугался возможных ощущений. Он, безусловно, дикий зверь с кучей терпения, но все же не железный. От одних лишь тактильных соприкосновений с ее тонкими запястьями и кистям, по пальцам прошли электропотоки в четких двести двадцать вольт.
— Ты снова в брюках, — провел параллель с прошлым, тайно возлагая надежды, что в этот раз между ними начинается что-то лучшее.
Если бы только Доминика ему позволила… Смотрел в расширенные, все еще шокированные глаза и ждал импульса с ее стороны: предотвратит возгорание или сиганет за ним?
По свойственному своему железобетонному характеру принципу, конечно, задирал хвост трубой, создавая видимость того, что он, Сергей Град, все жизненные санкции на этой же трубе вертел. На самом деле, в груди поминутно все сжималось от нетривиального и понятного чувства тревоги.
"Прости меня…"
"Прости меня, чтобы и я смог отпустить себе этот грех…"
Сколько лет прошло, а у него по сей день на нее свирепое похмелье. Шампанское, виски, бренди… Разошлись градусы, едва вдохнул запах Плюшки. Реакция на нее сильнее самых токсичных психоактивных веществ.
"Я забыл, как это…"
"Я забыл…"
Стоило только пробежаться взглядом по ее застывшему в напряжении лицу, заглянуть во взбудораженную зелень глаз — все внутри тремором.
"Я пришел…"
"Выходи, Кузя…"
Пока у него в груди продолжали взрываться снаряды, Республика овладела своими эмоциями и демонстративно окатила его самоуверенную персону ледяным взглядом.
— Как дела, господин старший оперуполномоченный? — улыбнулась, но так же холодно. Залип на ее пухлых губах, пока она резюмировала, разговаривая сама с собой: — Слышала, что все хорошо.
— Неплохо, — поправил Сергей.
Хотя и это, сегодня расчехлил, охренительное преувеличение, как ни смотри.
Где-то там, на общем фоне, маячил ее муж. С ума сойти! Муж его Плюшки… Градский намеренно не стал его рассматривать, оставив высокую фигуру размытой, чтобы не начать придираться, травить себе душу.
Для него не было важно, какой он. Абсолютно.
Решил, что теперь-то он ее по-любому заберет.
— Как ты?
— Прекрасно.
— Не ожидал другого ответа. Молодец.
— Спасибо.
Доминика скова улыбнулась, а у него в груди все судорогой свело. Вместо того, чтобы фрондировать ей свой нездоровый жизненный подход и притворяться, что этих шести лет не было, рвался выпустить наружу все свои разрывные чувства, обнять свою долбаную Плюшку, прижать, как только можно крепко, соглашаясь, наконец, с говно-соплями Киркорова: он, тупоголовый мудак, действительно не знал, что любовь может быть жестокой.
"Без тебя я не жил, Кузя…"
Кроваво-красный наряд, который так понравился Еве, абсолютно не в ее стиле. Не только цветом, но и фасоном. Открывая и демонстрируя слишком много: загорелые плечи, грудь, крупную родинку в ложбинке.
Градский оценил все это неторопливо и даже с похвальной хладнокровной выдержкой.
Чисто техническая заметка с его стороны: у Плюшки выросли сиськи.
"Не думать об этом сейчас!"
— Едешь со мной?
Щеки Доминики порозовели, не так интенсивно, как раньше. Но все же она заволновалась.
