— Какой модели?
— Кайи, помощницы Аннет.
Это заставляет меня улыбнуться. Майер тщательно старается скрыть свои истинные намерения, касаемо этой девушки. Когда стало известно, что Кайя заменит меня на подиуме, Рейн просто вскипел от злости и был против такого решения Аннет. Но все было решено, и она прекрасно справилась со своей обязанностью, приковав к себе внимание многих. И сейчас мне более, чем очевидно, что мужчина не хочет, чтобы его прекрасное создание было на виду у всех.
В этом и есть отличие — тебя не сжирает ревность, когда чужие мужские взгляды пожирают твою подругу, но один левый взгляд на желанную тобой женщину разбудит в тебе зверя.
Поблагодарив девушку и забрав у неё папку со всей информацией о съёмках, я прохожу к стойке с вещами.
— Здравствуйте, Медея, — приветствуют сотрудники.
Вежливо улыбнувшись и поприветствовав каждого, открываю папку и изучаю портфолио моделей, чтобы начать рассортировку нарядов для каждой.
Погружаюсь в любимый рабочий процесс, в котором перестаю вести счёт времени. Успеваю поговорить с Рейном, который просит сделать все возможное, чтобы не допустить Кайю к съёмкам. Я отвечаю, что приложу к этому усилия, но на самом деле не собираюсь ничего делать. Лучший способ расшевелить мужчину — вывести его из себя. Так зачем мне мешать естественному процессу зарождения отношений?
После, звоню Аннет для согласования времени моего визита к ней, одновременно помогая ассистенткам одевать моделей, чтобы не была упущена никакая деталь в образе. Когда первая модель оказывается в кадре, проверяю фото, чтобы убедиться, что все выглядит именно так, как было нарисовано в моей голове.
Но даже среди всей рабочей суеты, я чувствую на себе пристальный мужской взгляд, следящий за мной, как хищник за добычей. Роланд сидит в самом углу зала, крутя в руках стакан виски, и смотрит на меня, пробираясь ледяным морозом под кожу.
Не удержавшись, откладываю обязанности в сторону и, сделав вид, что иду на улицу подышать свежим воздухом, останавливаюсь у его стола.
— На мне не осталось свободных мест. Может перестанешь прожигать во мне дыры? — улыбаюсь краем губы и хочу пройти дальше, но он останавливает меня, поймав за ладонь.
— Вы стали смущаться моих взглядов, Медея? — ухмыльнувшись, вырастает передо мной.
— Вы способны поверить в это, Роланд? — отвечаю в тон и высвобождаю руку из его.
— Это меньшее, во что я способен поверить.
— А большее?
— Ты умеешь удивлять, — касается лямки топа, сдвигает ее в сторону, — Любопытно за тобой наблюдать, строптивая. Тебе невыносимо быть здесь, с нами, со мной, но ты здесь, — ведёт пальцем вниз по плечу, заставляя мурашкам пройтись по коже. — Стоишь, терпишь, стараешься быть прежней. Во имя чего?
— Ты ведь все читаешь по моим глазам. Неужели, там нет ответов? — одергиваю его и убираю руку с плеча, замечая боковым зрением любопытные взгляды на нас.
— Боишься, что сообщат любимому, чем ты тут занимаешься? — в его глазах загораются мои любимые огни ревности.
Он издевательски касается моей шеи и проводит вниз к груди, игнорируя мои действия и то, что становится центром для любовных сплетен. Помню, как он ненавидел их и делал все, чтобы не быть на слуху у людей. А теперь? Какую игру затеял? Чего хочет добиться таким поведением? Он ведь думает, что Рейн мой мужчина. А значит, держит сейчас все под своим контролем.
— Расскажи мне, малышка, как тебе удалось заставить Майера прийти ко мне и просить место для съёмок? — тянется губами к уху, — Или он не знает, как ты подо мной стонала?
От последних слов во рту засыхает. Земля уходит из под ног. Дважды за день напоминать своему неудовлетворённому телу о самых жарких встречах с горячим мужчиной — это слишком.
— Роланд, — прерывает наш диалог женский голос.
Оба поворачиваем голову в сторону вошедшей. Высокая, ухоженная и красивая, но очевидно, что уже взрослая, женщина стоит и смотрит на Ханукаева, боясь моргнуть и сдвинуться с места. Ее черты лица кажутся мне знакомыми, но я не могу узнать ее.
Перевожу взгляд на Роланда и содрогаюсь. Наверное, никогда раньше я не видела такого бешеного выражения лица. Он отпускает меня и подходит к ней.
— Ты что тут делаешь? — цедит сквозь зубы, а желваки ходуном ходят на его лице.
Он хватает её за локоть, рывком разворачивает и ведёт обратно к выходу.
— Я хочу видеть Лайлу! — отчаянно отвечает женщина.
Как всегда мое любопытство берет вверх над здравым смыслом, и желая узнать, кто эта женщина, я выхожу вслед за ними на улицу. Они не замечают меня, находясь в слишком эмоциональном состоянии.
— Она моя дочь, Роланд! Моя дочь! — кричит на него. — Я хочу её видеть, поговорить с ней!
Испытываю настоящий шок от того, что вижу перед собой родную мать ребят. Такую красивую, интересную, но такую разбитую собственными ошибками.
— Ты уже давно должна была уяснить, что никто из нас не хочет видеть и знать тебя, — говорит с отвращением в голосе и взгляде.
— Возможно вы с Османом, но не Лайла. Она отказывается идти на контакт со мной только потому, что ты этого не хочешь.
— Умницей выросла. Не в мать.
У меня все органы скручивается от неприятного волнения и обиды за женщину. Боюсь представить, какого это — умолять родного сына, который смотрит на тебя с презрением, чтобы он позволил дочери поговорить с тобой — с человеком, который выносил каждого под сердцем, родил и воспитал.
— Прекрати, Роланд. Не будь эгоистом!
— Это ты мне будешь говорить про эгоизм? — шипит на неё. — Кто достал отца из рук смерти, кто учил Лайлу заново улыбаться?
— Ты сам довёл их до такого состояния! Если бы не скандал что ты уст… — резко замолкает, будто осознав глупость сказанного.
— Так это я виноват? — его губы искажаются нервной усмешкой. — Это я предал отца? Это я скакал на глазах у своих детей голой на человеке, которого мы считали дядей, членом семьи? — он приближается к ней вплотную, и я вижу страх в женском лице. — Лучше исчезни, Стелла, чтобы мои глаза тебя не видели. Или, клянусь, я за себя не ручаюсь!
Женщина молчит, а потом, будто набравшись смелости, произносит:
— Сынок… — меняется в лице, заметив гнев, который вызвало ее обращение. — Твой отец дал добро на встречу с Лайлой, так какое ты имеешь право считать свое решение выше его?
— Раз ты здесь стоишь и унижаешься передо мной, значит имею все права на это! — отталкивает её и хочет уйти.
Но она хватает его за руку, вновь приковав внимание к себе. Смотрит на него глазами полными слез, но Роланд не реагирует, натянув на лицо каменную маску. Тогда, женщина встает перед ним на колени.
— Умоляю, поговори с Лайлой, — говорит срывающимся голосом. — Я хочу побыть с ней!
У меня не выдерживают нервы. Наплевав на то, что потом получу за свой поступок от Роланда, я подхожу к ним и поднимаю женщину с колен.
— Мать на колени ставить — это даже для тебя слишком! — шиплю на него.
Я понимаю его. Со всей его ненавистью и презрением — понимаю и принимаю тысячу раз. Будь я мужчиной, поступала бы именно так.
Но я женщина. И знаю, что бывают мгновения, когда ты, потеряв рассудок, совершаешь непростительные ошибки. Но расплата, даже в случае этой женщины, слишком сурова. Она мать и имеет право на шанс наладить отношения с родной дочерью.
— Ушла отсюда!
— Ты хотел уходить, так уходи сам, — меня трясёт от злости и страха.
— Я с тобой ещё поговорю! — бросает зло и, вновь посмотрев на мать с отвращением, разворачивается и уходит.
Как только он скрывается за входной дверью бара, я поддерживаю еле стоящую женщину и стараюсь обнять, чтобы успокоить от истерики, в которую она впала.
— Не действуют на него ни слезы, ни молитвы. Если вам позволяет Ренат Янович, то лучше бейтесь в закрытые двери Лайлы. Там вам быстрее откроют.
— Зачем я ему сказала эти слова? — закрывает лицо руками. — Зачем обвинила? Он ведь не виноват, — сетует на саму себя.
