— Ну… и как впечатления?
Как он узнал, что я вернулась в эту реальность, тут же задав свой вопрос? — этого я едва ли когда-нибудь пойму. Ещё и вогнал меня в краску своим вопросом, как будто спросил о чём-то слишком интимном.
А может я стушевалась, потому что действительно ощущала себя слишком открытой перед ним, практически голой и, ни сколько телом, а именно душой и чувствами. Учитывая, сколько у него до меня уже было женщин и скольких он так же, как и меня сейчас, читал одним лишь взглядом.
— Н-не знаю… сложно вот так с ходу, ответить что-то однозначное. Но эйфория, да… очень сильная. Кажется, я до сих пор ощущаю этот гул или вибрацию, каждой клеточкой тела, причём на более глубоком уровне. Будто частично нахожусь в невесомости и… не хочу из неё всплывать. Но долго находиться в подобных звуках, конечно, нельзя.
— Разумеется. На сознание и организм слишком большая нагрузка, после которой, как правило, приходит большой упадок сил. Но, если заняться после этого сексом, его можно вполне себе восстановить и весьма быстро.
— Вы столько про всё знаете. Даже представить себе страшно, сколько и чего вы способны мне поведать или показать. Но только, если сами этого захотите.
Улыбка Стаффорда стала шире, а взгляд более смелым (хотя, куда уж смелее? — скажет мне сейчас раздеться догола и отсосать ему, сделаю это даже без лишних вопросов и сопротивления). Если так подумать, то ему совершенно ничего не стоило завоевать любую понравившуюся ему девушку. Достаточно было только посмотреть на желаемую жертву, вот так улыбнуться и, всё, она уже готова.
— Кто его знает. Может и свожу тебя когда-нибудь в Ла Скалу, чтобы можно было сравнить. Тем более, что тамошние балконы отделены от других стенками.
— Ла Скала?
— Да. В Милане.
Видимо, я всё ещё находилась под сильным опьянением и не до конца въехала в сказанное Стаффордом.
— Это… где-то в другом штате?
От последующего тихого смеха мужчины я зарделась ещё больше, а уж после его ответа, так и вовсе захотела провалиться сквозь пол авто.
— Это в Италии. Уверен, тебе там должно понравиться. Европа — это вообще отдельный мир, особенно в отдельных её местах. Для одних — это романтика, для других — возможность соприкоснуться с чем-то сакральным и исключительным.
— А сейчас?.. — чувствуя себя ещё больше не в своей тарелке, я потянулась рассеянным взглядом к окошкам, пытаясь определить наше местонахождение. — Куда мы направляемся сейчас?
— В отель Ритц-Карлтон. Там неплохой ресторан и номера-люксы.
— Я думала, мы вернёмся обратно на Фолсом-стрит.
— Не сегодня. Зачем прерывать столь исключительные впечатления так скоро, ещё и таким банальным способом? У нас же ещё, по сути, весь вечер впереди.
А вот здесь я так и не смогла понять смысла сказанных им слов. Что именно он имел в виду и для чего вообще решил устроить мне данный, практически романтический вечер. Ведь он не мог не знать о том, что самая высокая вероятность забеременеть наступает где-то на двенадцатый-тринадцатый день после первого дня менструаций. А у меня ещё даже неделя толком не закончилась. Или же… он просто собирается меня свозить в ресторан после оперы, чтобы дать мне положительный психологический настрой, который будет поддерживать всю следующую неделю до нужного ему дня?
Интересно, а он в курсе, что у любой женщины бывает где-то до двух циклов в год, которые проходят вообще без овуляции? И, кто мне скажет, на кой я вообще сейчас об этом думаю?
Глава 45
Правда, когда я вскоре увидела белоснежное здания Ритц-Карлтон, а потом прошлась по его холлу и проехалась на лифте до нужного этажа (само собой, в сопровождении Рейнальда), все недавние мысли о истинных намерениях Стаффорда куда-то враз испарились. А потом и вовсе канули в небытие, когда мы вошли во вместительный зал ресторана с высоким потолком квадратными колоннами и многоярусными (тоже квадратными) люстрами. Практически весь периметр помещения занимали столики разных размеров и форм, классические мягкие кресла и диваны, а вдоль стены от входных дверей растянулась длинная барная стойка до самого высокого окна с синим стеклом.
У входа нас встретил местный хостес в соответствующей форме (точнее, в безупречном чёрном костюме), который провёл нас до заказанного заранее места и вежливо сообщил о том, что к нам скоро подойдёт наш официант, пожелав приятной ночи и прекрасного настроения. Хотя я какое-то время продолжала ощущать себя не в своей тарелке, оглядываясь по сторонам и кидая косые взгляды на соседние столики и сидящих там посетителей. Будто ожидая, что все тут без исключения сейчас уставятся на меня и начнут обсуждать между собой, кто я такая и что тут вообще делаю.
— Расслабься, Дейзи. И разве ты не этого хотела? Как-то соприкоснуться с моим миром и даже стать к нему сопричастной хоть на какое-то время. — и, конечно же, внимания Стаффорда не могло не задеть моё поведение и ощутимо сбитое после оперы состояние в очередном чуждом для меня месте.
— Я просто… просто не рассчитывала, что вы воспримите мои требования буквально и так скоро меня куда-то поведёте.
— Чтобы где-то вкусно поесть и выпить, к этому не нужно заранее готовиться и уж тем более морально настраиваться. Это не светское мероприятие, никто здесь не будет тебя допрашивать или просить у тебя интервью. Так что, повторюсь, расслабься и настройся на недавние эмоции. В том состоянии ты мне нравилась куда больше.
А вот теперь я себя почувствовала ещё большей дурочкой, смущённо заулыбавшись и наконец-то осознав, что окружающая нас обстановка и люди являлись для меня в своём роде защитным тылом. Что ни в опере, ни здесь, Стаффорд не станет позволять себе лишнего и превращаться в жуткого монстра. Сейчас он делал вид, будто подыгрывал мне в моих последних желаниях, заодно наблюдая со стороны за тем, чем же вся эта затея в конечном счёте завершится. Хотя мне, на деле, было всё равно. Если я сумела его вытянуть сюда и заставить его играть по своим правилам (вернее, по какой-то их части), остальное было уже как бы и неважно. До поры, до времени, само собой.
— Вы бы всё равно никогда не взяли меня на светское мероприятие или на встречу с вашими знакомыми, не говоря про семейные праздники у ваших родственников. Так что, да, вы правы. Это всего лишь красивый антураж и не более. И я должна быть вам благодарна даже за это. Ведь вы могли проигнорировать мои просьбы, продолжая и дальше гнуть свою линию в свойственной вам манере, до последнего. Хотя… что вам могло помешать сделать это не со мной? Моя мать заслуживает сидеть напротив вас больше моего. Или она ещё недостаточно расплатилась перед вами за все свои прошлые грехи?
Стаффорд всё это время сидел напротив меня в небрежной позе (откинувшись на спинку мягкого кресла и закинув ногу на ногу), практически никак не отреагировав на мои провокационные слова. Разве что слегка прищурился, всматриваясь в моё порозовевшее от волнения лицо, но едва ли находя там нужные для себя ответы. Казалось, он и так прекрасно все их знал и не нуждался в глубоких пояснениях моему «непредсказуемому» поведению.
— Ты действительно думаешь, будто я выжидаю нужное время, чтобы однажды её вернуть? После двадцати трёх лет нашего с ней необщения? И то, что всё это я сейчас делаю только для того, чтобы её помучить, а потом в подходящий момент простить? Ты и в самом деле так плохо обо мне думаешь?
А уж в этот раз от несдержанной улыбки и смешка не сумела удержаться я.
— Я думаю о вас ещё хуже. И вы сами не можете этого не понимать, намеренно создав о себе подобное мнение с впечатлением. Для вас — это всего лишь очередная игра от скуки, а вот для меня…
— А для тебя — возможность зацепиться, а после врасти в благодатную почву корнями. Не стоит, милая, объяснять свои скрытые намерения и порывы. Я предостаточно насмотрелся в своё время на такое количество женщин, с такими амбициями и стремлениями, до которых даже тебе ещё расти и расти. И, да, ты права. Мне нравится наблюдать, как вы старательно добиваетесь своих целей, через какие ухищрения их достигаете и на что только не идёте, чтобы заполучить желаемое.
