Каждый раз, когда просыпаюсь, у меня перед глазами обеспокоенное лицо Трея с ямочкой на подбородке. Я всё пребываю наполовину в реальности, наполовину во сне, так что не знаю, сколько дней прошло, когда кто-то входит в палату и говорит:
— К отправлению всё готово. Президент ждёт вашего приезда.
Трей благодарит незнакомца, а затем шепчет мне на ухо:
— Нам пора, любимая. Обещаю, что не отойду от тебя ни на шаг.
Я, продолжая лежать с закрытыми глазами, бормочу что-то бессмысленное в ответ.
В следующий момент я подскакиваю раз, другой, пока меня везут по коридору, пандусу или какой-то неровной поверхности. Слышу шум двигателя… и чувствую ветер. Сильный, сильный ветер. Он сметает с меня одеяло и шуршит простынями моей катящейся кровати. Я представляю себя кружащей в воздухе, моя юбка высоко взлетает… Стоп, на мне не юбка. А, без разницы.
Переключаюсь на другой сон. В нём рядом со мной Трей. Без рубашки. Мои пальцы скользят вниз по его обнажённой спине, обводя очертания феникса на лопатке. Трей наклоняется поцеловать меня. Его губы очень зернистые на ощупь. У меня полный рот песка.
Просыпаюсь, кашляя и отплёвываясь. Ощущение песка во рту так и не проходит.
— Ты как?
И снова эти обеспокоенные глаза. Трей нависает надо мной. Окружающее пространство изменилось. Вместо ослепительно-белых стен больничной палаты вокруг меня теперь серый металл. Так много серого металла… Мы как будто внутри летающей тарелки с арочным потолком, проводами и трубами. Я, разумеется, не сижу, а пристёгнута к своеобразной койке с катетером капельницы и всем сопутствующим. Внезапно чувствую себя крайне уязвимой, лёжа здесь в белой пижаме, или как эта одежда называется…
— Где мы? — шепчу я.
— Первый раз в самолёте? — спрашивает незнакомец, сидящий у стены. На коленях у него лежит пистолет. Очень дружелюбно (нет).
Перевожу взгляд на Трея.
— Мы в аэродайне?
Он кивает.
— Но здесь их называют самолётами.
— Мы не были представлены друг другу, — произносит молодой человек с пистолетом. Почему-то я решила, что он обращается к Трею, но, повернув голову, ловлю его взгляд на себе. — Я Кольт. — Уголок его рта приподнят скорее в усмешке, чем в улыбке. — А ты, я так понимаю, Сиенна.
Поднимаю глаза на Трея в поисках поддержки.
— Всё в порядке, — говорит он. — Кольт нас сопровождает. Он хороший парень.
— Привет, — говорю Кольту.
Зейн, Чез и Нэш присоединяются к нам. Все они одеты в очень странные вещи. Они похожи на героев вестерна: ремни с большими пряжками, синие джинсы, клетчатые рубашки. Зейн тянет за воротник, словно тот колется. Я снова разворачиваюсь к Трею. На нём тоже нечто подобное.
Нэш и Чез проходят к сиденьям. Нэш на секунду задерживается, чтобы неловко похлопать меня по плечу, а Чез останавливается и сжимает мою ладонь.
— Хаюшки. Развлекаешься тут?
— Едва ли. А ты?
— Едва ли. — Он сжимает мою ладонь ещё раз напоследок, перед тем как отойти к своему сиденью.
Зейн подходит и опускается на колени рядом со мной, в глазах тревога.
— Сиенна? Ты как?
Он переводит взгляд на мои ноги, а затем на Трея.
— Точно смогут сказать только в Олд-Ричмонде, — отвечает тот, но судя по тому, как они переглядываются, они уже обсуждали это ранее.
Зейн наклоняется ко мне, его губы касаются лба.
— Прости, что не уберёг сыворотку для тебя. Но не переживай, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы воссоздать Re0Gene 2.0.
Пытаюсь пошевелить правой ногой в знак того, что мне не нужна никакая сыворотка, но, разумеется, у меня ничего не выходит. Пытаться двигать левой также бесполезно.
— Спасибо, Зейн.
Он натянуто улыбается, не в силах скрыть своего беспокойства, и хлопает по моей ладони, перед тем как занять место рядом с Чезом.
Это странно, но я не испытываю никаких эмоций по поводу нечувствительности нижней половины моего тела. Как будто все мои чувства тоже парализовало. С чего бы мне волноваться из-за ног, когда я потеряла всю семью? Кто-то скажет, что мне повезло, что я вообще выжила. Но так ли это? Можно ли назвать это «повезло»?
Не уверена.
Кольт поднимается со своего места, касаясь двумя пальцами края шляпы.
— Передавайте привет от меня Олд-Ричмонду. Не видел его уже кучу лет.
— Олд-Ричмонд? — переспрашивает Чез с противоположной стороны аэродайна.
— Так точно, — говорит Кольт. — Столица сейчас там. В ста милях от исторической столицы.
Он гордо выпячивает грудь, и я, кажется, понимаю, почему эта провинция называется Прайдом. Похоже, это характерная черта всех её жителей.
— Исторической столицы, — повторяет Трей. — Ты имеешь в виду то время, когда ещё были штаты вместо провинций и у них было единое правительство?
— В точку. — Кольт склоняет голову, прощаясь со всеми нами. На полпути он оглядывается и говорит: — С этой минуты за вами будет присматривать Зик. Обращайтесь к нему, если что. Приятного полёта.
Мужчина с тёмными волосами и бородой выходит, и дверь автоматически закрывается за его спиной.
Как уже можно было догадаться, я ещё ни разу не летала на аэродайне, поэтому, когда мы начинаем взлетать, мой живот приклеивается к позвоночнику, а пальцы вцепляются в края койки. Уши закладывает по мере того, как мы поднимаемся всё выше и выше. Трей, сидящий рядом со мной, накрывает мою ладонь своей и крепко сжимает.
— Трей, — шепчу я, и мой голос тонет в шуме двигателя, — можешь рассказать мне что-нибудь? Какую-нибудь сказку?
Папа часто так делал, когда я была маленькой и не могла заснуть. Прямо сейчас мне отчаянно нужна эта ниточка, связывающая меня с ним, с моей семьёй, с домом. Со всем, что осталось лишь в моих воспоминаниях.
— Сказку? — хмыкает Трей. — Я не очень-то хороший рассказчик.
— Просто попробуй. Пожалуйста.
Он выпускает мою руку и медленно вздыхает.
— Хорошо, давай попробуем. — Его пальцы постукивают по колену. — Давным-давно жила-была девушка по имени… Серена. И она была влюблена в парня, которого звали… Трип.
— Мне уже нравится начало.
— Но они не могли быть вместе, потому что злая… королева… желала Трипу смерти.
Хмурюсь.
— А вот это меня уже напрягает.
Он целует меня в лоб.
— Терпение, дальше приятная часть.
— Однажды одни гуляли в лесу, и Трип признался Серене в вечной любви.
Нэш, сидевший через несколько сидений от нас, устраивает пантомиму, якобы его тошнит на пол.
— Мы всё слышим вообще-то, если вы не в курсе, — бурчит он.
Проигнорировав его, Трей продолжает:
— Но как только Трип рассказал Серене о своих чувствах, появилась злая королева и лишила его руки.
— Трей! Это ужасно.
Он пожимает плечами.
— В общем, истекающий кровью Трип схватил свой меч оставшейся рукой и сделал из королевы шашлык.
Стону.
— А Серена, у которой был большой опыт в медицине, отвела Трипа к себе домой и перевязала его руку. На следующий день они поженились. Потому что Трей знал: пускай он потерял руку, он получил нечто гораздо более важное — взаимную любовь и возможность навсегда остаться с любимой.
Уголки моих губ приподнимаются лишь слегка, но искренне.
— Это была замечательная сказка. Спасибо.
Трей убирает прядку, упавшую мне на глаза.
— У нас тоже есть своя злая королева, и мы уже давно сопротивляемся её тёмным чарам. Скажи же?
— Да, так и есть. — Я с трудом сглатываю, в памяти всплывают лица папы, мамы, сестры. — Но когда же это всё кончится? Когда это всё кончится, Трей? Я не знаю, сколько ещё я смогу…
Отстраняюсь, мои глаза полны слёз.
— Не отталкивай меня.
Разворачиваюсь спиной к нему, когда слёзы начинают стекать по щекам. Я пытаюсь их вытереть, но Трей меня опережает и большим пальцем проводит по обеим щекам, а затем касается моего подбородка.
— Мы ещё сразимся со злой королевой, — говорит он, — и победим. Это я тебе обещаю.
Мы потеряли слишком много. Было бы проще свернуться клубочком под одеялом и не высовываться. Но я оглядываюсь вокруг на близких мне людей — Трея, Зейна, Чеза… и даже Нэша, — и только сейчас понимаю. Чтобы быть одной семьёй, кровное родство необязательно. Они теперь моя семья. С ними я переживу всё.
