Боль, нарастающая у меня между ног, усиливается. Вице-президент забирается на стол на противоположном от Драгона конце. Я слышу, как расстегиваются его штаны, а затем рычание, отчего всхлип женщины превращается в приглушенный стон.
— Возьми это, — приказывает Реттлер, — прими мой член. Дай мне посмотреть, как ты отсосешь у меня.
Раздается влажный чмокающий звук, и Реттлер стонет.
Драгон издает глубокий удовлетворенный звук, и его бедра толкаются сильнее.
Я сглатываю, чувствуя, как все мое тело горит. Жар проникает между моих ног, и я сжимаю бедра вместе.
— Тебе нравится то, что ты видишь? — рычит Спайдер.
Стыд. Я должна была испытывать от этого, а не возбуждаться, но я никогда в жизни не видела ничего более горячего.
Рука Спайдера скользит по моему бедру, затем его пальцы опускаются между моих ног. Они гладят шов моих джинсов, почти касаясь зажима на моем клиторе. Мои мышцы напрягаются в ответ. Его пальцы гладят, почти, но не совсем касаясь моего измученного лона, усиливая мою потребность до безумной степени и делая сцену передо мной безумно эротичной.
— Я чувствую влагу через твои чертовы джинсы, — хрипит Спайдер, — вот и все, что нужно было, чтобы испортить игру в милую невинную девочку, а? Папа был бы в шоке, не так ли?
Это еще мягко сказано. Эти слова должны выдернуть меня из этого момента, но вместо этого все, что они делают, это затягивают меня еще глубже. Подчеркивая, как мало я принадлежу своему собственному миру, и выдвигая на первый план злую, извращенную часть меня, которая хочет только его. Его и его беззаконный, грязный, безумный, темный мир.
Звуки, издаваемые женщиной, теперь явно означают удовольствие, лишая всякой причины считать действия этих мужчин действиями бессердечных животных. Больше хлюпанья от девушки, больше стонов. Фигура Драгона наполовину скрывает второго мужчину из поля зрения, но я вижу его достаточно, чтобы понять, что Реттлер покачивает бедрами, и по тому, как согнута его рука, я знаю, что он контролирует ее голову.
Он овладевает ее ртом так же, как Драгон овладевает ее телом, и она пожирает его.
— Я ненавижу тебя за это, — говорю я Спайдеру. Я скорее умру, чем признаю, что это со мной делает.
Он весело хмыкает. Одной рукой он все еще поглаживает меня между ног, а другой массирует мою грудь, потирая шрамы. Тепло его ладони проникает в меня, в то время как медленные движения взад-вперед натягивают зажимы на моих сосках. Волны удовольствия-боли проносятся по моим нервам, пока я не задыхаюсь. Мое тело дрожит, как будто он погладил мой клитор.
— Нет, ты не ненавидишь. Я чувствую, как ты становишься все более влажной, — пальцы на моем клиторе обводят зажим там, где мои джинсы промокли насквозь, — ты знаешь, что это заводит тебя так же сильно, как и меня.
Стыд разрывает меня на части, и жар, бегущий по моим венам, ощущается как адское пламя.
Драгон теперь толкается быстрее, и оба мужчины рычат от удовольствия. Женщина дергается на столе. Раздается быстрое, голодное рычание и несколько задыхающихся звуков. Я бы хотела, чтобы Спайдер ошибался, но это не так.
Никогда бы за миллион лет я не подумала, что это будет так горячо — видеть, как двое мужчин берут женщину, как будто она их собственность, как будто это их право передавать ее кому угодно по своему выбору. Стыд за мою собственную растущую потребность пронзает меня насквозь. Ее стоны заставляют меня ерзать на сиденье.
— Видишь, как През трахает ее? Он собирается посмотреть, как его люди сделают то же самое, когда он закончит, — прикосновения пальцев Спайдера к моей коже не соответствуют жестокости его слов, — клубные девушки принадлежат клубу. Они берут то, что мы им даем. Если бы я не заявил на тебя свои права, ты была бы на ее месте.
Мое сердце скачет галопом. Он заявил на меня свои права, но что-то в его голосе выбивает меня из колеи. Что, если он передумает?
Драгон ускоряет свой неумолимый темп. Он откидывает голову назад и рычит, как дикарь. Его руки сжимают край бильярдного стола, когда он вколачивается в нее.
Страйкер все еще медленно поглаживает себя, поглаживая и сжимая ее грудь, в то время как другой мужчина кончает с другой стороны от нее. Драгон издает последнее ворчание, и едва он отодвигается, как Реттлер слезает со стола. Он крадется к другому концу и занимая место Драгона. Драгон похлопывает девушку ладонью по щеке и наблюдает, как Реттлер входит в нее.
— Жадная маленькая киска, не так ли? Как ты думаешь, скольких из моей команды ты сможешь принять?
Спайдер что-то говорит, поэтому я не слышу ее ответа.
— Если бы я решил, чтобы ты заняла ее место прямо сейчас, что бы ты сделала? — его язык касается раковины моего уха.
Я отстраняюсь и ловлю его взгляд. — Ты бы не стал!
Он хватает меня за подбородок и направляет мой взгляд на разврат передо мной.
Реттлер вколачивается в женщину, как одержимый. Она хнычет от удовольствия, ее руки напрягаются, сопротивляясь мужским, держащим ее, как будто она пытается прикоснуться к нему.
— А я бы не стал? — рычит Спайдер.
Его низкий голос сочится предвкушением, которое пугает меня до чертиков, но это также заставляет мое сердце трепетать. Давление зажима на моем клиторе вместе с поглаживаниями его пальцев вызывает там нарастающую боль, пока я не буду уверена, что разорвусь на части от одного прикосновения его языка. Мои соски — это уколы игл ноющей потребности, которые зажимы на них только усиливают. Его ладонь все еще массирует мои шрамы, дергая зажимы так, что волны удовольствия сотрясают меня, непрерывно и безжалостно.
Хотела бы я сказать, что он не сделал бы со мной ничего подобного. Он такой собственник, что поначалу я не могла себе представить, чтобы он позволил кому-то дотронуться до меня. Он сломал Уистлеру руку даже за то, что тот попытался. И все же это человек, который пытал меня ножом.
Как, я не знаю, но в то время как мысль о том, что любой мужчина здесь прикоснется ко мне сейчас, пугает меня, представляя себя лежащей поперек бильярдного стола, в то время как Спайдер позволяет брать меня, любому, кто хочет, заставляет все мое тело гудеть.
Реттлера сейчас там нет, и я осматриваюсь еще раз, понимая, кто идет на его место.
Страйкер. Я сглатываю. Он перевернул ее на живот и подтащил так, что ее ноги едва касаются пола. Он хватает в охапку ее светлые волосы и жестко входит в нее сзади. Женщина кричит в экстазе, ее пальцы на ногах подгибаются, и она вцепляется в стол.
— Он был бы первым, кто взял бы тебя, — говорит Спайдер. Его пальцы перебирают цепочку на моем животе, заставляя все три зажима натягивать мои соски и клитор, создавая дикое буйство ноющего удовольствия, которое сотрясает меня.
Я тяжело дышу, ерзая на стуле.
Страйкер шлепает девушку по заднице, дергает ее за волосы, рыча от удовольствия и берет ее, как животное. Женщина кричит, а мужчины вокруг нее гладят себя и подбадривают его.
— Он жестокий. Я бы с удовольствием посмотрел, как он трахает тебя, пока я наполняю твой рот своим членом.
Страх и возбуждение создают ужасающую смесь, за которой быстро следует волна стыда. Я ненавижу его за эти слова, но они также заставляют меня почти кончить. Спайдер едва прикасается ко мне, и это только разжигает во мне жажду ощутить его внутри себя.
Нет. Мне нужно гораздо больше, чем секс. Он нужен мне в моей душе. Он — раскаленное добела пламя, которое живет, чтобы испепелять, и я хочу, чтобы он сжег меня дотла.
Страйкер заканчивает и хлопает женщину ладонью по бедру, прежде чем уйти, похлопав Рипера по спине.
Это нереально. Скольких мужчин Драгон заставит ее принять? Он с ухмылкой наблюдает за происходящим из толпы.
Рипер пробирается к девушке и раздвигает ее ноги пинком. — Мы еще не закончили с тобой, — говорит он ей.
Она поворачивает голову, как будто хочет посмотреть, кому принадлежит этот голос.
Мое сердце подпрыгивает в шоке.
— Сэм… — хриплю я.
— Почему ты так удивлена? — тихо спрашивает Спайдер.
