— О, — сказала Реджина, а узел в её животе снова затянулся. — Если честно, это, вероятно, была я. У тебя хороший слух.
— Ты была с кем-то ещё? — спросил он. — Мне показалось, что я слышал разговор.
Наступила недолгая пауза. Глаза Генри сузились, и, увидев, что щеки его матери покраснели, он снова потянулся к её руке.
— Мам? — медленно спросил он. — Что происходит?
Она открыла рот, чтобы ответить, хотя не была полностью уверена, что собиралась сказать. С другой стороны палаты послышался шум, и обе головы повернулись, чтобы посмотреть туда.
Эмма неловко стояла в дверях, её руки были всунуты в задние карманы джинсов, и всё её тело слегка изогнулось на одну сторону, как будто она не могла вспомнить, как держать себя в вертикальном положении. Пёстро-жёлтый синяк на её поврежденной коже выглядел ещё более резким, как будто Реджина видела его глазами Генри, а не своими собственными. Но когда она оглянулась на сына, он не казался испуганным, как и счастливым. Он просто посмотрел на Эмму с лицом, которое было совершенно безэмоциональным, как будто он ожидал, что она войдёт в эту дверь миллион раз раньше, и теперь, когда она наконец-то была здесь, он даже не удивился.
Реджина прочистила горло.
— Генри. Это… Эмма Свон. Эмма, это Генри. Твой сын.
[Х]
Реджине никогда не нравилось чувствовать себя зрителем, поэтому, когда Эмма села на стул рядом с ней и начала незатейливый разговор со своим сыном, она вышла из палаты. Она удивила себя, когда поняла, что делает это не из-за горечи или чувства вины, а потому, что это просто не её момент, чтобы быть его частью.
Но всё равно было больно. Она села на стул в коридоре, зажав руки между коленями, а ноги покачивая на пятках. Она пробыла там двадцать две минуты — факт, который она знала, потому что наблюдала, как каждая из минут протекала мимо на часах, которые висели напротив неё. С каждой пройденной минутой её желудок опускался всё ниже и ниже в её теле.
Но, в конце концов, она услышала, как её зовут. Однако это был не голос её сына, а голос Эммы.
Реджина вскочила на ноги и вернулась в палату, где застала Эмму нервно стоящей у кровати, глядя на сероватое лицо Генри.
— Что случилось? — спросила Реджина.
Эмма повернула голову, чтобы встретиться взглядом с ней.
— Я не знаю, — сказала она, отступая назад, чтобы освободить место для его матери у кровати. — Мы разговаривали, а потом он вдруг замолчал и… он в порядке?
Реджина убрала волосы с его лба. Его кожа была липкой от пота, но он слегка улыбался.
— Он просто уснул, мисс Свон, — тихо сказала она, приложив руку к его щеке. — Сейчас он легко выматывается. Прости, если он напугал тебя.
Она повернулась, чтобы посмотреть на Эмму, чьи глаза были даже больше, чем обычно. Одной рукой она сжимала подвеску на своей шее.
— Он меня не напугал, — выдохнула она. — Хотя, мне не стоило забывать, что его состояние внезапно может ухудшиться даже просто от нахождения здесь.
Реджина приподняла одну бровь, насколько это возможно.
— Не похоже, чтобы здесь всё шло настолько плохо, мисс Свон. Хватит драматизировать.
— Прости, — прошептала Эмма, и хотя она едва знала её, Реджина понимала, что ей не за что было извиняться. Она нахмурилась.
— Всё в порядке, — сказала она, поворачиваясь к сыну, чтобы поцеловать его в горячий лоб. — Хотя, наверное, нам стоит оставить его, чтобы он отдохнул. Это был утомительный день, и он может проспать, как убитый, целые сутки.
Эмма захлебнулась нервным смехом, как только вернулась медсестра Генри. Она посмотрела на двух женщин, а затем вернулась к пациенту.
— Мадам мэр, — кивнула она. Реджина почувствовала, как Эмма вздрогнула рядом с ней. — Всё в порядке?
— Всё хорошо, — ответила Реджина. — Думаю, Генри слишком переволновался для одного дня. Он заболтал себя до сна.
Медсестра коротко рассмеялась, проверяя монитор.
— Всё так и выглядит. Вы останетесь на случай, если он проснётся?
Реджина посмотрела на сына и без сомнения поняла, что он будет спать ещё, как минимум, десять часов.
— Нет, я так не думаю, — тихо сказала она, снова приложив ладонь к его волосам. Она протянула руку к книге, которая всё ещё лежала у него на животе, и переложила её на тумбочку. — Ему нужен отдых, а у меня… запланирована встреча.
Она оглянулась на Эмму, обнаружив, что та по-прежнему наблюдала за ней с тревогой, а её подвеска запуталась между двумя пальцами. Её брови взметнулись вверх, а её зелёные глаза отчаянно метались между Реджиной и её сыном, и обратно, она была так сильно похожа на мультяшного щенка, что Реджина чуть не рассмеялась.
Она повернулась к медсестре.
— Вы свяжитесь со мной, если что-нибудь случится?
— Конечно, мадам мэр, — ответила медсестра, коротко улыбнувшись. — Увидимся завтра утром?
— В то же время, как обычно, — ответила Реджина. Она взяла свою сумку, ещё раз коснувшись лица Генри, и, наконец, повернулась к Эмме. — Готовы ехать, мисс Свон?
Эмма кивнула, поглядывая на Генри.
— Конечно.
Они вышли из палаты вместе и направились обратно по коридору в шаг рядом друг с другом. Когда они шли, тишина между ними потрескивала с сотней вопросов, которые они отчаянно хотели задать друг другу. Через несколько мгновений Эмма остановилась на одном.
— Значит… ты — мэр города?
Реджина посмотрела на неё и улыбнулась своей типичной зловещей улыбкой.
— Так и есть, дорогая.
— Ты могла бы и упомянуть об этом раньше.
— Ну, что ж, — сказала Реджина, открывая дверь и позволяя Эмме выйти перед ней. — Это было бы совсем не так весело.
Они двинулись по следующему коридору в сторону лестницы, ведущей обратно в фойе. Реджина попрощалась с администратором и различными медсёстрами, которых она встречала во время своих регулярных визитов, а затем, наконец, они оказались снаружи. Реджина зашагала через парковку к своему Мерседесу, прислушиваясь к Эмме, бормочущей за её спиной.
— Реджина, — выпалила она, как только они подошли к машине.
Она обернулась с идеально собранным лицом и ключами, свисающими из одной руки.
— Да?
— Куда мы направляемся?
— Возвращаемся ко мне домой, дорогая. Думаю, нам стоит поговорить.
Эмма кивнула, но нахмурилась.
— А потом… потом… ты хочешь, чтобы я уехала?
Уже темнело, и начинал моросить привычный туманный дождь, но даже в тусклом свете Реджина могла видеть страх в глазах Эммы. Если она скажет ей уехать, было только одно место, куда она могла пойти.
Она сглотнула, не отрывая глаз от глубокого пореза на лице Эммы.
— Нет, мисс Свон, — тихо сказала она. — Я не приветствую тебя с распростертыми объятиями в моей жизни ни с какой натяжкой. Но если ты хочешь остаться в Сторибруке, ты можешь это сделать. Я не буду тебя останавливать.
Эмма выпустила явный вздох облегчения.
— Спасибо, — сказала она, глядя на темнеющее небо. — В этом городе есть мотель?
— Да, — сказала Реджина, когда её глаза упали, чтобы рассмотреть тонкие джинсы Эммы и красную куртку, которая, конечно же, не выглядела как настоящая кожа. — Но тебе не обязательно туда ехать. По крайней мере, не сегодня. У меня достаточно места, и, возможно, тебе пока не стоит оставаться одной.
Эмма прикусила губу.
— Ты… разрешаешь мне остаться у тебя?
— Пока что, — ответила Реджина, звуча удивительно спокойно даже для своих собственных ушей. — Ты можешь уйти, когда захочешь. Но тебе стоит остаться со мной хотя бы на ночь. Я действительно смею настоять.
Она наблюдала, как обеспокоенное выражение лица Эммы слегка успокоилось.
— Почему?
— Я притащила тебя сюда, — сказала Реджина, поворачиваясь, чтобы отпереть машину. — И ты через многое прошла. Не только… дома, но и здесь тоже. Я просто думаю, что это хорошая идея, чтобы кто-то был с тобой сегодня вечером.
Эмма частично разозлилась на автомате, готовясь огрызнуться, что ей не нужна нянька, и как смеет эта незнакомая женщина даже предлагать такое. Но незнакомая женщина, о которой шла речь, терпеливо наблюдала за ней, подняв бровь, как будто она уже ожидала такую вспышку, и вдруг она просто сдалась. Кроме того, Реджина была права: она действительно не хотела оставаться одна.
