Мне тяжело стало стоять рядом с ним. Очень тяжело… Почему-то тянуло потрогать его. И взгляд из-под широких тёмно-рыжих бровей был таким томным, влюблённым что ли.
Зачем я так с ним?
Может, стоило мягче?
Не научили, не умею… Не хочу?
— Я буду ждать, — прошептала я, опустив глаза. — Иди, я хочу посмотреть, как ты спускаешься.
Влад улыбнулся белоснежной улыбкой.
— Смотри, — опять подмигнул он и перекинулся через ограждение балкона.
Стал аккуратно ниже спускаться. Соседка заверещала, обнаружив мужчину на своём балконе. Выбежала со шваброй в руках. Влад прыгнул на фасад здания. Там держаться не за что было, но он как-то умудрился за угол руками и ногами зацепиться. Кот изящный, сильный и грациозный. Прямо по отвесной стене ползал. Надо же! И не боялся ничего.
Виртуоз!
Такой скандал подняли соседи, что мне смешно стало.
Подул тёплый сквозняк. В мою комнату вошёл невысокий Митя Кошкин. Тридцать. Всего пять лет разницы с Владом, а казалось, что целая жизнь. Возраст чувствовался. Морщины, хотя и молодился. Зря говорят, что мужчина лучше женщин выглядят. Не всегда.
В рубахе приталенной и брюках. Ни в какое сравнение не шёл с рыжим Котом. Митя Кошкин замер, глядя на меня желто-карими глазами, в восторге, рассматривал. А я улыбалась открыто и широко. Не ему конечно, а исчезающему на первом этаже Владу. Рыжий Кот спрыгнул на дорожку, почистил свои идеальные джинсы и, махнув мне рукой, исчез за домом.
— Привет, Андреа, — Митя прошёл ко мне и в комнату следом ввалился папа, ему же свидание нужно контролировать.
— Дрю, — сказала я.
— Дрю? Созвучно с «дрючить», — Митя невысокий, я чуть выше на каблуках.
— Красавица, какая у меня девочка, — прошептал папа, заглядывая на балкон. Он бы никогда с Митей Кошкиным меня наедине не оставил.
— Добрый вечер, Маргарита,— обрадовалась я начальнице, полной женщине в темно-коричневом костюме.
Кроме Кота радовала именно работа. Не глядя на мужчин, вообще забыв о них, я подошла к своей начальнице. Если ухожу от родителей, то это уже бывшая начальница. Родители обязательно лишат меня этой работы. Но о себе я обязана оставить хорошее впечатление.
— Установили сегодня кронштейны для рекламы, техник всё проверил. И про пожарную сигнализацию. В здание есть несколько кабинетов, где внутренняя проводка, думаю, сдать пожарным не получится, сейчас это запрещено. И сигнализация пожарная не везде установлена.
— Андреа, — по-матерински ласково обратилась ко мне совсем посторонняя женщина. А родная мать так никогда не говорила со мной. Даже в детстве. — Можно о работе потом.
— Я сейчас должна сказать…
— Очень любит работать, и хозяйка хорошая, — нахваливала меня мама.
Могла бы не стараться, Митя уже от меня не отходил.
Мы выходили из моей маленькой комнаты в гостиную. Услышала папино замечание:
— «Такая корова нужна самому».
Это он о том, что замуж меня не пускал столько лет и вообще охранял, как сокровище. Вот я и осталась старой девой. И останусь. Потому что сейчас он поговорит с гостями и устроит мне скандал, запретив встречаться с Митей. Мы очень двуличные твари. Людям улыбаемся, за глаза их помоями поливаем. Можно сказать, семейная традиция. Я никак такое принимать не хочу, вот меня и гоняют.
— Думаю вопрос со свадьбой уже решён, — неожиданно заявил Митя, приобняв меня за талию.
В момент, когда чужой мужчина предъявлял на моё тело свои права, я вдруг почувствовала свою принадлежность к Владу. Это было неожиданное чувство отторжения.
И вроде строгой была. И старалась не втянуться в сильное чувство влюбленности, но не могла выносить чужого мужчину. Хуже того, родной отец, который отгонял от меня Митю, вообще стал врагом в одночасье.
— Не каждая девушка до двадцати семи лет себя блюсти может, — заявил отец. — Пока не трогай, с Юрой поговорю, потом уже.
Кошкины приехали без отца семейства.
— В смысле, ты… Ты что, целка… В смысле девственница? — ошарашенно спросил Митя.
— Она самая, — заграбастал меня в объятия папаша.
Мамка моя захихикала, Маргарита скромно улыбнулась.
— Господи, какой позор, — выдохнула я.
Такое ощущение, что я сука породистая, которая, ну, никак не могла с кем попало переспать, чтобы родословную не испортить. И теперь случка намечалась на ближайшее время.
Я выкрутилась из рук отца. Твёрдым шагом направилась за вещами в свою комнату. Я не могла находиться в этой квартире, с этими людьми!
— Андрей, вернись к гостям!
— Я девушка! Прекрати меня Андреем звать! Меня зовут Дрю! — ответила я.
Нужно было ночью сбежать, но всё это копилось годами и теперь с появлением Влада, меня уже было не остановить.
Я вернулась в комнату, взяла свой чемодан.
Папа перегородил мне проход.
— Ты куда это? — ошалело выдохнул он.
Я боялась его. Знала, что он и руки распускает, и мстительный, и подлый.
Глупо я поступила.
— Я ухожу, — выглянула за плечо отца. — Простите, Маргарита, я у вас как смогла, порядок навела.
— Ты никуда не пойдёшь, — отец толкнул меня в плечо, что я на каблуках пошатнулась.
— Нет, я ухожу, — сила воли как-то быстро иссякла.
— Я не отпускал! — он злился, исказилось его лицо в ненависти.
— Я не ваша собственность. Вы права на меня не имеете.
— Серёжа, что происходит? — заскулила мама.
— То есть я тебя кормил, воспитывал, деньги на тебя тратил, а ты мне вот такую благодарность?
Воцарилась гробовая тишина. У меня ёкнуло сердце, мама оторопело вытянула лицо.
— Мне вернуть все деньги, что ты тратил на меня, начиная с рождения? — тихо поинтересовалась я.
Сориентироваться не успела, папаша меня ударил в глаз. Я назад отпрянула, но резкая боль сложила меня пополам, и я закричала, закрыв ладонями половину лица.
— Сергей! — возмутилась Маргарита и полезла меня защищать.
Нужно заметить, что именно она, а не её Митечка, который не работал в фирме родителей, потому что не мог, не хотел и вообще кем был, кроме как нахлебником, не известно. И мама моя уж тем более не рискнула мужа останавливать.
Мужчина бьёт женщину исключительно потому, что женщина слабее. Если бы мой отец знал, что в ответ ему тоже подобьют глаз или сломают нос, или зубы выбьют, он бы никогда не полез на рожон. Только безответная реакция развязывает руки.
В дверь позвонили. Маргарита схлестнулась с папашей, я бросила к чёртовой матери чемодан и проскользнула мимо них.
В прихожей взяла свою большую сумку. Там все документы и планшет.
Дверь открыла мама.
Заливаясь слезами, я посмотрела на Влада, который замер на пороге.
— Это что у тебя на лице? — возмутился Влад, выпучив серые глазища. Быстро подбежал ко мне, толкнув мою маму плечом, которая отважно пыталась высокого крепкого парня в квартиру не пустить. — Может, надо было через десять минут меня приглашать?
— А ты кто такой? — закричал мама. Она с болью смотрела на меня. — Андрей, ты когда успела?!
— Оставь меня в покое! — взбесила она меня.
— Я тебе сука ещё и телефон купил! — орал папа.
Я вытащила из сумки телефон и швырнула его в гостиную через коридор. Он улетел в салат оливье. Сняла серьги, швыряла их всё туда же на праздничный стол. Колечко и браслетик золотые.
— Андрей, тебе нельзя на каблуках ходить, только на работе! — рыдала мамаша.
Я и туфли сняла и на стол их праздничный запустила.
— Это ты, рыжий, мою девочку испортил! — заревел папаша, вывалив в прихожую. И накинулся на Влада.
Кот моментом меня за руку дёрнул к себе и спрятал за свою спину, протолкнув в открытую входную дверь.
Отец - бывший мент, ему вот очень не хватало экстрима. Стройный Влад сцепился со здоровым мужчиной. Верещала мама, выскакивали соседи.
Я с подбитым глазом посмотрела на чужих совершенно людей. И закричала:
— Папа с ума сошёл, вызывайте скорую!
Папа уже успел прославиться, как человек со скверным характером, и соседи его не любили.
