Прости меня, сердце!
– Я не буду с тобой, даже если ты допустишь такое в наших жизнях.
Я не стану камнем раздора между ними. Никогда. Мне не нужно это. Да окажись я на месте него, никогда бы не сделала выбор не в пользу отца.
– А ты? Ты думаешь, что сейчас говоришь? Я бы и без всего произошедшего не женился на Аминат. Плевать, кого там нашел отец. Ты моя. Всегда будешь моей.
Хватает меня и обнимает, так крепко что еле стою.
Мы не понимали друг друга. Даже сама я с трудом верила в то, что произношу эти слова. Я так хочу быть с ним, но не могу позволить ему, заплатить за счастье такую огромную цену. Это не справедливо будет к Айязу. Мне нечего терять, а ему придется потерять весь мир, обретя лишь малую его часть.
Глаза напротив, были налиты кровью от злости, что бурлила в его венах. Он не понимал сейчас, но понял бы мой поступок, лишь спустя какое-то время, когда начал бы скучать, по самым родным людям в его жизни, подсознательно виня меня, за то, что он встретил когда-то и полюбил.
Нет, этому не бывать никогда.
Повернулась чтобы уйти, но он схватил за руку резко разворачивая.
– Ты не уйдешь отсюда пока не объяснишь, что твориться в твоем чертовом, женском мозгу?
– Ты любишь своих родных?
– Конечно.
– Готов расстаться с ними навсегда? Готов услышать слова проклятий от отца и увидеть слезы матери, когда она захочет заступиться за тебя, а ее муж остановит одним лишь словом? Ты готов к тому, что наши дети, никогда не узнают, что у них есть родные бабушка и дедушка. Или твои родители не смогут видеть свое продолжение, в лице наших с тобой детей? – я стала кричать, не сдерживая себя. – Готов Айяз? Потому что, если готов, пошли соберем свои вещи, скажем им обо всем и уедем из страны навсегда, словно тебя тут и не было никогда.
Он смотрел на меня и кажется стал понимать, о чем я говорю.
– Они поймут меня рано или поздно.
– Рано или поздно? И тебя это устраивает? Вариант, что возможно, никогда не поймут? И не благословят тебя в браке с иноверкой?
– Ты сможешь принять мою религию и взять имя. Это не проблема.
И вроде бы все просто, но куча сложностей.
– А, по-моему, это и есть проблема Айяз. Ты слишком много думаешь о себе и даже не пытаешься, подумать об остальных.
– Не пытайся решать за меня, Айсель. Я сказал так, значит сделаю.
– И все будет впустую. Отвези меня назад. Я устала.
Развернулась и пошла в сторону к машине, стараясь восстановить дыхание.
– Это твое окончательное решение? – услышала его голос и замерла.
Ненавижу эту реальность.
– Да.
Приехали быстро. По пути мы остановились в магазине и Айяз пошел заносить пакеты, а я заскочила в аптеку, потому что при нем покупать средства личной гигиены было неловко.
Она располагалась на углу. Когда я купила необходимое и шла назад, ко мне подошел мальчик.
– Это вам, мисс.
В его руках были цветы. Черные розы. Настолько красивые, что я залюбовалась и даже не показалось странным что, их цвет такой мрачный.
– Но почему…
Мой вопрос не был задан, потому что он убежал.
– Ладно.
Поднялась на лифте в квартиру и вошла. Айяз был еще там. Когда я появилась в комнате, он аж побелел, увидев меня.
– Ты чего?
– Откуда ты это взяла? – указал взглядом на букет, старался сдерживаться, но я видела, что он кипел от злости. Ревнует?
– Какой-то мальчишка вручил. Зачем, я так и не поняла, он тут же убежал.
– Твою мать, – выругался. Подошел вырвал из моих рук букет и пошел к двери.
– Эй ты чего?
– Сейчас вернусь.
Я поставила чайник, так как проголодалась и планировала угостить чаем Айяза.
Он вернулся, но молчал. Неужели не хочет объяснить в чем дело?
Поставила перед ним чашку и села, напротив.
– Айсель, сейчас послушай меня внимательно ладно?
– Слушаю.
– Здесь в стране, черные розы – это траур. И дарят их матерям, потерявшим своих дочерей, чтобы те, украсили ими место захоронения*.
Я остолбенела и была готова провалиться, через все восемнадцать этажей.
Ведь послышалось?
– Пожалуйста, не выходи никуда без охраны. И вообще не ходи никуда кроме работы.
– Да я итак, никуда не выхожу. Только если твоя мама, просит ее сопроводить куда-нибудь. Ты думаешь, что это…
Не стала договаривать.
– Не знаю. Но если это он, я убью его своими руками.
Стало ли мне страшно? О, да. Это еще хорошо, что я блондинка не видно, что половина головы поседела от страха.
