Глава 28
Я выронила телефон из рук.
Меня трясло, словно било электрошокером. Я даже не плакала, просто стало невыносимо страшно.
– Айсель… Айсель… милая, что случилось?
Он пытался достучаться до меня, но я не была способна ответить ему.
Айяз потянулся к моим ногам и убрал длинную юбку. Я подвинулась, чтобы он достал телефон. Я боялась вновь посмотреть в него.
Мужчина воспроизвел видео и начал ругаться на всех языках, которые только знал.
– Когда? Когда ты думаешь это сняли?
– Судя по тому, что эту майку я надела впервые после стирки, сегодня ночью, то…
– Блядь.
Он ударил по рулю и вышел из машины.
Мне стало тошно. Взяла телефон и нажала на воспроизведение.
Камера была направлена вперед. Это была та квартира, в которой я сейчас живу. В гостиной было светло, так как я всегда оставляю свет на ночь. Их двое, это понятно по двум теням перед дверью в мою спальню.
Вот рука тянется и они открывают мою комнату. Посмеиваясь подходят к кровати и наводят камеру на меня. Я лежала на спине и руки были подняты вверх над головой. Они шепчутся, но я не понимаю их речь. Она похожа на арабский, но этот явно другой.
Я укрыта полностью, так как ночью бывает прохладно, когда я оставляю приоткрытым окно. С меня начинает сползать покрывало, и я обнажаюсь перед камерой. Остаюсь лишь в тонкой майке для сна и трусиках.
Чья-то рука тянется и видно, что невесомо проводит по моему соску. В этот момент его останавливает другой и вновь что-то говорит.
Снова смеются. Потом тихо выходят и закрывают дверь. На этом видео прекращается.
Как же так? Как я могла не услышать? Не почувствовать, что рядом кто-то есть. И кто? Что они говорили?
Этот кошмар закончится?
Айяз вернулся в машину спустя минут десять.
Завел двигатель и мы поехали дальше. Оба молчали. Не знаю, что он там решил, но задавать вопросы я не стала.
Когда мы вошли в дом его родителей, Лейла встретила нас улыбкой. Мустафа был как обычно добр. Но увидев нас оба сникли и забеспокоились.
– Айяз, в чем дело? – спросил его отец.
– Кое-что произошло.
– Говори.
Все замерли.
– Асе, пришло видео, как кто-то ночью ходит по ее квартире. Двое.
Айяз сглатывал слюну, почти через каждое слово, явно подбирая более приемлемые для общения с отцом.
– Покажи.
– Не могу. Я покажу их маме, она расскажет.
– Хорошо.
Лейла взяла в руки телефон и ушла на диван. Я стола с ними двумя и просто не знала, что мне делать и куда идти.
– Это еще не все. На днях ей мальчишка вручил букет черных роз и убежал.
– На днях? – переспросил не добрым голосом Мустафа.
Мы кивнули.
– И вы молчали?
– Простите. Я решила, что это ерунда.
Вернулась Лейла и увела мужа. На ней не было лица и мне стало стыдно, что из-за меня у этой семьи сплошные беды.
Я для них, словно черная полоса. Захотелось разреветься и уйти отсюда. Зачем я вообще все рассказала им.
Развернулась и пошла в сторону дверей ведущих в сад. Айяз хотел пойти со мной, но я остановила его жестом.
Вновь брела поэтому невероятно красивому месту и даже мыслить о плохом не хотелось. Осквернять это место своими бедами, будет кощунственно.
Дошла до той самой беседке и вошла в нее.
Сколько я так просидела не знаю. Но явно недостаточно, чтобы захотеть вернуться назад.
Моего плеча коснулась горячая ладонь.
– Все будет хорошо, дочка.
– Почему все так? Почему, именно так? Я же никогда не просила сверх меры.
– А чего ты хочешь сейчас? – спросила она, присаживаясь рядом.
– Уже страшно о чем-то думать. Каждая просьба отражается в зеркале и переворачивается. Выходит, совсем не то.
– А как же усилия прилагаемые к этому? Может плохо стараешься? Не слышала, чтобы что-то давалось просто так.
– Я и не хотела сидеть и ждать. Знала, что придется попотеть. Но в итоге, все сливается в сточную канаву неудач.
– Ты еще слишком молода, опускать руки. Даже не успела начать бороться.
– Бороться? А если заранее знаешь итог?
– Никто не может знать заранее. И ты не исключение.
– Есть вещи, что уже предопределены. Может быть не нами и не законами природы, но против, явно идти нет смысла.
Мы замолчали.
Я услышала шаги. Айяз и Мустафа зашли и сели на противоположную сторону беседки.
Я смотрела вдаль. Было снова стыдно, что мужчины погружены в мои проблемы, вместо того, чтобы решать свои.
