Головой понимаю, что никак не могу быть беременной, ну вот никак. Ни одного пропуска таблетки, все по часам. Они не просрочены, я всегда проверяю срок годности, и я ничего не перепутала. Ничего! Руку могу дать на отсечение, что все делала как надо. И после аппендицита были дебильные презервативы. Да о чем я вообще? У меня месячные были после них. Ну ведь были! Стало быть, дело точно не в презервативах. Да, задержка есть на какую-то неделю, но в первый раз, как только я начала пить таблетки, тоже все было не по инструкции. Тогда какого черта у меня такой ХГЧ? И ведь не достанешь телефон и не почитаешь каковы еще причины его повышения. Да и нет там никаких причин, подходящих ко мне. Пузырный занос? Да ну, чушь! У меня нет ни единого симптома. Ничего. Просто ничего. Если бы не шмякнулась, то и не знала бы, что у меня такие анализы.
— Сильно болит?
— Что? — сама не узнаю свой голос, от того насколько хрипло он прозвучал.
— Голова сильно болит? Ты все время держишься за нее, — шепчет мама, поправляя мне волосы.
— Нет, почти не болит, — качаю головой. — Так, просто, руки некуда деть.
— Поль, ну как же ты ходила с такой анемией, а? — прижимая меня к себе, задает мама вопрос, который меня дико раздражает. Можно подумать, я каждый день себе гемоглобин измеряю. Развлечение у меня такое — не узнаешь гемоглобин, Стрельникова, не заснешь.
— Я хорошо себя чувствовала. Ты что, каждый день анализы сдаешь просто так? — раздраженно бросаю я.
— Все, все, не злись.
— А женщины вообще чрезмерно выносливый народ, до тех пор, пока не наступит полная жопа. Раньше вот вообще в деревнях не знали, что с пузом ходили. Пошла баба на поле урожай собирать, а в итоге с дитем вернулась, и картоху не выкопала, безобразница, — саркастично отмечает папа, всматриваясь в меня.
— Вот вообще сейчас не уместны твои разговоры, Сережа, — зло бросает мама.
— Совершенно не уместны, — жестко добавляет Алмазов. — Вы бы, Сергей, как-то простимулировали приход гинеколога, раз стали инициатором приезда именно в вашу клинику. Анализы по cito у вас и так через жопу делают. А вишенка на торте — еще и врача не дождешься. В обычной больнице нам бы уже сделали УЗИ, заплатив мы на руку, а если еще и с парочкой звонков, так уже бы и облизали с ног до головы. А вы тут про какую-то пузатую колхозницу вещаете и без того раздражая Полину. Подъеб наше все, да?
— Ты бы рот свой сейчас закрыл, раз кое-что другое не смог сделать вовремя. И если у тебя башка херово работает, то посмотри на календарь и покажи мне, где первого января тебя бы облизали в больнице. Не зли меня, Алмазов. Вот серьезно.
— Ну, хватит вам обоим! — вскрикивает мама. — Вот это все вообще сейчас неуместно. Зачем вы ссоритесь на пустом месте, доказывая не пойми что друг другу?!
— Не пойми что, Ксюша, это когда наша дочь падает, ударяясь головой. А ее сожитель, ой, простите — уже вдруг муж, который, на минуточку, врач, не только не в курсе того, что ее обрюхатил, так еще и не замечает, что у нее со здоровьем что-то не то!
— Папа, хватит! Мне очень жаль, что я испортила тебе день рождения и вообще расстроила тебя до конца твоей жизни, но обвинять Сережу в том, что я, возможно, беременна, когда сама об этом не знала и не знаю, как минимум неуместно. И с моим здоровьем все было нормально, понятно?! Все было нормально, — повторяю громко по слогам. — Выйдите отсюда! — истерично бросаю я. — И ты, мама, пожалуйста, тоже. Потому что у меня стойкое ощущение, что если их еще оставить вдвоем — они как минимум подерутся. Я хочу побыть одна. Выйдите отсюда все. Пожалуйста.
Закрываю глаза и крепко-крепко их зажмуриваю, чтобы никого не видеть. Испытываю дикое облегчение, когда слышу звук открываемой двери и шаги.
— Все будет хорошо, Поль. Не накручивай себя, пожалуйста, — слышу над ухом голос Сережи и легкий, я бы сказала отеческий поцелуй в лоб.
Все будет хорошо. Ну-ну. Какая дурацкая фраза. Все, в принципе, не бывает хорошо, тем более, если ЭТО подтвердится.
* * *
Что-либо обдумать и составить хоть какую-то логическую цепочку мне так никто и не дал. Всего через пару минут меня не только позвали к гинекологу, но и в кабинет УЗИ. Отвратительная тетка. Откуда у папы в клинике такая мымра?!
— Поль, нормальная она, не буянь, — шепчет мне на ухо Сережа, от чего у меня невольно возникает желание ударить его по лбу.
— Я тебя не звала сюда.
— На УЗИ мне сам Бог велел присутствовать, тебе так не кажется?
— Ну, если бы мне просто поводили датчиком по пузу, окей. Но если ты не заметил, мне в другое место будут его пихать.
— Ну что я там не видел, Поль? Да и я на экран буду смотреть, — улыбаясь, спокойно произносит Сережа. Так и хочется спросить, чего ты лыбишься?!
Но не спрашиваю. Стойко терплю всю экзекуцию и понимаю, что мне полный кабздец. Такого я точно не ожидала. Как же хочется ударить ногой гинеколога, ну или хотя бы засунуть ей в рот пятку, чтобы заткнулась к чертовой матери.
— Нет. Это чушь. Посмотрите еще раз. Да и у меня никак не может быть восемь недель. У меня месячные были месяц назад. Да, Сережа? — поворачиваю к нему голову, как будто он моя последняя соломинка изменить вот это вот все.
— Это были не они, — так спокойно и вежливо отвечает врач, чем еще больше вызывает во мне желание ее ударить. — Такое бывает в первый месяц, ну, если по-простому, организм не успевает перестроиться. Или, возможно, гормональная патология и это было кровотечение. С этим нужно разбираться, сдавать все анализы и полностью вас обследовать. Исходя из вашего рассказа, скорее всего, оплодотворение произошло как раз в период, когда вы предохранялись презервативами, как раз сходится по срокам. И таблетки начали пить уже, когда беременность была. Не паникуйте. Тератогенного эффекта на плод они не оказывают. Сейчас, конечно, мы их отменяем. А завтра вам…
— Замолчите! Все, — вскакиваю с кушетки, натягивая джинсы. Я не ощущаю никакой слабости в теле. Даже шишка не беспокоит. Какой, к чертям собачьим, сниженный гемоглобин, когда мне хочется все вокруг крушить? — Не надо мне ничего говорить и объяснять. Спасибо за прием.
— Прекрати, пожалуйста, психовать, — берет меня под руку Алмазов, как только я направляюсь к двери.
— Я сама разберусь, что мне делать. Я хочу домой. Поехали быстрее, — нервно требую я, как только мы выходим из кабинета.
— Какой дом, ты все же отбила себе что-то, когда падала?! Ты остаешься здесь на обследование и лечение.
— Я не больна! Гемоглобин можно поднять и дома. Я в состоянии купить и выпить препараты железа сама. И о чудо, мне даже хватит денег на витамины для беременных, — чуть ли не сплевываю последнее слово.
— И тем не менее, ты остаешься здесь и это не обсуждается, Полина, — слышу позади себя голос папы.
— Отстаньте от меня все! — одергиваю свою руку и, ни на кого не смотря, быстрым шагом возвращаюсь в палату. — Не подходите, если не хотите, чтобы я вас всех послала!
* * *
— Поль? — не хочется отвечать и подавать хоть какие-либо признаки жизни. Ни с кем не хочу говорить. Хочу, чтобы меня оставили в покое. Вот только маму обижать не хочется.
— Прости, я не хотела никого обидеть. Просто я хочу побыть одна. Поздно уже. Езжайте домой. Мы завтра поговорим, — как же я рада, что мама не включила свет. Не хочу, чтобы кто-то в очередной раз видел мое зареванное лицо. Переворачиваюсь на бок, приводя колени к животу.
— Я просто принесла тебе сменную одежду. Неудобно же спать в джинсах, да и в постель ляжешь нормально, а не вот как.
— Хорошо. Спасибо. Я переоденусь.
— Мы завтра утром приедем и привезем тебе кучу мясных вкусняшек. Тебе надо поднимать не только гемоглобин, но и набирать вес. Может ты хочешь что-нибудь конкретное?
— Хочу. Пиво и янтарную рыбку с перцем, — усмехаюсь сквозь слезы. — Я шучу, мам, — нет, не шучу, правда хочу. Даже сейчас бы съела. Но меня не поймут. — Я ничего не хочу. Ну может, булочек каких-нибудь свежих. Мам?
