Эрика Йонг - Сердце Сапфо

— Мама, — сказала Клеида, — ты когда-нибудь получала наслаждение с мужчиной, который не был твоим законным мужем? Или с женщиной?

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто из любопытства.

— Наслаждение прекрасно, Клеида, с кем бы ты его ни получала, если только никого не оскорбляет знание, которого лучше не иметь.

— Я и сама так думала, мама, — сказала Клеида едва не нараспев.

Да, конечно, Фаон успел здесь побывать, сомнений не было.

Прощаясь с Клеидой и Гектором, мечтая об Алкее, которого я решительно намеревалась найти, я снова вспомнила легенду о Левкадийской скале. Мудрые люди говорили, что если ты одержима невозможной любовью, то должна отправиться на остров Лефкас, добраться до святилища Аполлона и спрыгнуть с высокого белого уступа над морем. Если не погибнешь, то излечишься от своего томления. А если погибнешь — тоже излечишься!

В последний вечер в Эресе, перед отъездом, я сидела в спальне моей бабки и вспоминала эту легенду. Потом я написала об этом песню.

Я пела эту скорбную песню на корабле, который должен был доставить меня из Митилены в Дельфы. И люди, которые слышали ее, кричали: «Я не могу умереть, не выучив эту песню». Откуда я могла знать, что мои попутчики выучат ее и будут петь Алкею, Праксиное и Эзопу в Дельфах и мои друзья отправятся искать меня?

Неужели прыжок и в самом деле может излечить от безнадежной любви? Так гласит легенда. Я остановилась на острове Лефкас, чтобы посмотреть на знаменитую белую скалу, которой не видела никогда прежде. Я знала только мифы, которые окружали ее, как туман — гору Олимп. Говорят, что в древности с этой скалы сбрасывали заключенных, чтобы очистить остров от зла. Те, кто погибал, считались виновными. Тех, кто оставался в живых, прощали. Позднее эти легенды странным образом трансформировались, и место это стало скалой, откуда бросались в воду безнадежно влюбленные. Я давно мечтала увидеть ее.

С одной стороны скала отвесным уступом нависала над морем. Вся она казалась щербатой, и вокруг нее выл ветер. Я собиралась посетить святилище Аполлона на скале, а потом продолжить путь в Дельфы, где меня должен ждать Алкей, — я чувствовала это своими старыми костями. А если не ждет? Тогда я сделаю то, что сделаю. Я не хотела думать об этом. Моя жизнь была в нежных руках Афродиты.

Как обычно, ничто не получалось так, как я спланировала. Корабль, на котором я приплыла с Лесбоса, ждал нового груза из Навкратиса, но тот запаздывал. И потому я осталась на Лефкасе гораздо дольше, чем собиралась, все откладывая посещение святилища Аполлона на скале.

Я была рада побыть на Лефкасе одна. Куда бы я ни шла, люди радостно пели мне мои песни. Я стала понимать, что хотя я и не пророк в своем отечестве, весь остальной грекоязычный мир любит меня, а этот мир единственный имел какое-то значение.

Ко мне подходили женщины в слезах. Они говорили, что благодаря «золотому цветочку» они стали больше любить своих дочерей. Ко мне подходили мужчины и говорили, что мои песни о любви не раз помогали им покорять женщин.

Значит, я не была забыта… разве что на моем родном острове! Я была рождена изгнанницей. Лесбос создал меня, но перестал быть мне домом. Моим домом стал мир.

Я осталась на Лефкасе в ожидании корабля на Дельфы, а его отплытие все откладывалось и откладывалось. Пока я ждала, меня приглашали петь на многие симпосии, и я принимала приглашения, исполняла свои старые известные песни. Публика любила меня, и мой дух воспарял.

Я подумала, что могла бы остаться на Лефкасе, если бы не жгучее желание увидеть Алкея.

Пробыв на Лефкасе несколько недель, я наконец-то набралась мужества посетить знаменитое святилище Аполлона на щербатой скале.

Я поднималась на вершину против ветра, и вся моя жизнь проходила передо мной, и мысли мои все мрачнели и мрачнели. Что, если я доберусь до Дельф и окажется, что Алкей, как и прежде, уже покинул это место? Что, если моя мечта об Алкее окажется такой же тщетной, как и в прошлом? Что, если история Артемисии о совместном путешествии Алкея, Пракс, Эзопа и Хирона к Дельфийскому оракулу — выдумка? Что, если я обречена и мои надежды снова будут разбиты? Я не смогу это вынести! Потерять его один, два раза было тяжело, но третий наверняка убьет меня.

Наверх, наверх, наверх. Я поднимаюсь и поднимаюсь. Я вижу обесцвеченные выбеленные кости мелких животных и бормочу себе под нос: «Пусть боги благословят души этих животных». Мои золотые сандалии скользят на белых камушках. Подъем, кажется, превратился в бесконечный кошмар. Иногда я падаю и обдираю кожу на коленях и ладонях.

Внизу подо мной кипит, словно в котле, море. Надо мной, как фурии, визжит ветер. Я силюсь увидеть Алкея в тумане, окутывающем кусок суши, который возвышается над темным, будто вино, морем. Я думаю о великих поэтах, живших и умерших до меня. Боги не пощадили Гомера, хотя и сохранили его слова. В чем смысл жизни? Она сплошная череда горьких разочарований и сожалений. Любовь проходит. Жизнь проходит. Лучше умереть, чем влачить это существование — старуха на попечении дочери. Я помню сундук, в который аккуратно уложила мои папирусы в моем родном доме в Эресе.

— Храните это сокровище, не щадя жизни, — сказала я своим сторожам. — Когда Гектор вырастет и станет мужчиной, вы передадите ему эти папирусные свитки. Он поймет свою бабку. Как всегда понимал.

Возможно, добравшись до вершины, я проверю легенду Лефкаса. Не думаю, что я планировала это заранее, но мысли о прыжке теснятся в моем затуманенном мозгу. Глядя вниз, я вижу маленькие лодочки, качающиеся на волнах. Влюбленные прыгают со скалы, чтобы избавиться от безответной любви, а друзья ждут внизу, чтобы выловить их из моря живыми или мертвыми. Некоторые из прыгавших наверняка погибли, ударившись о воду. Но многие выжили и были спасены. Все в руках богов. Может быть, мне следует выразить свое почтение Афродите и прыгнуть. Если мне суждено, я выживу. Если суждено погибнуть — так тому и быть!