— Зачем?
От его упрямых однотипных вопросов я начинала закипать. Он видел это, но наверняка не ожидал, что я могу взорваться, как бомба замедленного действия, доходя до точки кипения.
— Потому что это стало невозможным! Ты постоянно следишь за мной. Зачем? Дважды спас мне жизнь. Зачем? Ты вечно появляешься из ниоткуда и пропадаешь также быстро. Мне уже стало казаться, что ты вечно где-то рядом, иду ли я по улице или просто принимаю душ. Ты сделал из меня мнительную дуру. И сколько твоя слежка будет ещё продолжаться? Пока я и вправду не сойду с ума, и ты будешь наблюдать как меня увозят в смирительной рубашке? — Я сбавила тон, когда поняла, что перешла на крик. Благо, уже было поздно и в библиотеке никого не было. Но всё же я не закончила и обняв себя руками продолжила. — Я ничего о тебе не знаю. Даже настоящее имя ты мне не сказал. Вот я и решила сама…
Я захлопнула рот, когда увидела, как парень понесся большими шагами в мою сторону. На автомате попятилась назад, но он слишком быстро оказался рядом, перегородив мне путь рукой, и я оказалась прижата к книжной полке. Он наверняка бы предпочел не стоять так близко, но расстояние между стеллажами не позволяло этого. И я мысленно была благодарна тем людям, которые решили в эту небольшую комнату наставить столько шкафов. Хоть в этот момент меня начинало чуть потряхивать, стоило только взглянуть ему в глаза. Я увидела в них тот самый огонёк, который привлек моё внимание ещё на совместных лекциях. Только сейчас он был не игривый и ласковый, он пылал и разгорался, словно в него вливали больше керосина.
— А ты не думала, что я не просто так не говорю кто я? — Его ноздри раздувались, желваки играли на скулах, но глупой девочки внутри меня было всё равно не страшно. Она рассматривала невероятно красивого парня перед собой, ведь видела впервые его так близко.
Он прекрасен.
Вглядываюсь в его глаза, не способная оторваться, и меня затягивает, и я падаю, меня обволакивает эта кофейная гуща, как туман, как марево.
— Это правда? — шепчу пересохшими губами, — Ты — Джереми Эванс?
И вижу в нём внутреннее противостояние. Он хочет солгать, опровергнуть мою теорию, но, как обычно, решил просто умолчать об этом. Но ответ и так ясен.
— Но… Как?
— Не лезь в это, — его голос тоже стал тише, спокойнее, и было заметно, как каждая мышца под чёрной тканью стала понемногу расслабляться.
Только от этого легче не стало. Воздух вокруг нас, казалось, пропитался его запахом. Хотелось закрыть глаза, вдохнуть его полной грудью и запечатать в лёгких надолго. Джереми упёрся обеими руками об стеллаж по обе стороны от моей головы. Стало дышать всё труднее. Слишком близко. Его голова опустилась ниже, а глаза закрылись. Он шумно втянул воздух, касаясь кончиком носа моих волос.
— Что…
— Тшш. Лучше молчи.
Он опустился еще ниже. Я ощущала его горячее дыхание, скользящее от мочки уха и дальше вниз, по шее. Не торопливо, пытливо, едва касаясь носом моей кожи. Я замерла. И пыталась из последних сил угомонить тех бабочек в животе, что сейчас разводили костры, посылая по всему телу тёплые сладкие жаркие импульсы. Его нос коснулся ямки между шеей и ключицей, втягивая немного кожу. Я задохнулась. Его энергия обжигала, била по нервам.
— Ты слишком вкусно пахнешь, — его мягкий тембр голоса в потёмках библиотеки казался совсем далёким.
— Но я не пользуюсь духами.
Джереми поднял голову и вновь посмотрел на меня.
— Тебе они не нужны. Человеческий нос не способен распознать такой тонкий естественный запах тела.
Его слова меня немного рассмешили, и я не смогла сдержать улыбку.
— Говоришь так, словно сам не человек.
Только вот ни один мускул на его лице не дрогнул от моих слов. И он снова не опроверг мои слова. Молчаливое согласие, от которого внутри всё сжималось.
— Боишься?
— Нет.
— А стоило.
— Не могу, — и это была правда.
Признание ему, себе. Что как бы я не пыталась вставить свои мозги на место, я не могу его бояться, не могу его избегать. Настолько он глубоко проник в моё сердце, что я уже не понимала, в какой именно момент это всё началось. Когда первый раз увидела его на лекции? Когда заметила слежку? С первого взгляда? Первого спасения? Или сейчас, когда его дыхание буквально обжигает моё лицо и я хочу сгореть в нём полностью. Глаза сами спускаются ниже, к его чуть разомкнутым губам. Он тяжело дышит, чуть дрожит, как и я. И приближается.
— Я только… Только… — бормочет что-то шёпотом, закрывая глаза. Плевать, даже не пытаюсь понять его бессвязную речь. Ты нужен мне сейчас, когда ты так близко и твоё сбивчивое дыхание. — Я только… — его ломало, он боролся, и я молилась, чтобы выбор пал в мою пользу. — К чёрту…
Его губы впиваются в мои, сминая их со всей силой, напором, от чего в первую секунду больно. Сладко больно. Нет никакой нежности, к черту её. Когда так страстно целуют твои губы, захватывая каждую, посасывая. Как изголодавшиеся зверь, наконец получивший свою добычу. Как путник, прильнувший к долгожданному роднику. И невозможно напиться.
Поцелуй получился рваным, неуверенно-жадным. Отчаянно-голодным – спрятанным за странной нежностью. Оторвавшись, Джереми шумно выдохнул мне прямо в губы.
Хочется ещё. Больше. И не мне одной.
То, с какой жадностью он снова припадает к моим губам – сносит крышу. И с каждой секундой становится мир ярче, ощущая сладкий вкус долгожданный губ. Через мгновение он целовал тягуче, будто смакуя, и я теряюсь ещё больше, сама не знаю от чего, его слов, его действий или его самого. Безумие. Сладкое и дурманящее. Сжимаю бёдра и делаю этим только хуже. Ноющее чувство внизу живота только усиливается, и чувствую влажное бельё. Борюсь, сильнее прижимаясь губами к его, чтобы с них не сорвался тягучий стон.
Его пальцы, что впились в края моей (его) толстовки пробрались под неё, касаясь голой кожи. Они приятно подрагивали, касаясь позвоночника.
Хочу прильнуть к нему ещё больше, обнимая его за плечи, попытаться угомонить тот жар, что сейчас во всём теле. Секунда, и он резко отрывается от меня. И происходит то, чего я так боялась. Я вижу в его глазах дикий испуг и сожаление.
— Нет, нет, нет… — трясёт головой, отступая от меня дальше по проходу и срывается на бег.
Что за…
Губы всё ещё зудят от поцелуя, в голове вата. А он сбежал, не успела я даже выровнять дыхание после поцелуя. Просто так, без объяснений. Только не в этот раз. Ноги сами несут меня за ним, за силуэтом в черной толстовке. Он быстро сворачивает за стеллажи, второй, третий поворот. Он слишком быстрый и с каждой секундой становится всё дальше. Сбежав по лестнице и уже очутившись на улице, я теряю его из вида. От досады хотелось выть.
Что я сделала не так?
Уже совсем стемнело, и фонари университета освещали только близлежащую территорию. Как из темноты раздался какой-то шум. Не думая ни секунды, я иду на него. Сейчас во мне играло только глупое безрассудство, заглушая инстинкты самосохранения.
Бродя ночью среди кустов, я наверняка выглядела глупо, ища парня, с которым несколько минут назад целовалась. Но мне нужны были объяснения.
Новый хруст привлек мой слух, и обернулась на звук. Я увидела высокого худощавого блондина, с собранным хвостом на затылке. И казалось, что даже в глухой темноте я видела, что его кожа была бледной, словно мрамор. И только сейчас здравый рассудок начал бить в колокол тревоги, что бежать неизвестно куда было плохой идеей.
— Так, так… — протянул незнакомец. — Я давно тебя жду.
Внутри всё рухнуло. Было в этом молодом мужчине что-то пугающее, отталкивающее, но после его слов мне стало ещё страшнее.
— Почему меня?
Губы блондина растянулись в широкой улыбке, обнажая белые зубы, сверкнувшие в ночи.
— Потому что он придёт за тобой.
Не успел из моего рта вылететь очередной глупый вопрос, как сзади раздался голос Джереми:
— Не трогай её!
Короткий вдох, и блондин со скоростью пули подлетел ко мне, прижавшись телом к моей спине и разворачивая лицом к Джереми. Его ледяные пальцы сжимали моё горло прям там, где истошно сейчас бился пульс, вторая рука крепко обвила мою талию, что не получалось даже дёрнуться.
