Конечно, в том клубе все было иначе. Туда люди приходили пообщаться, потанцевать и отдохнуть. А тут это лишь прелюдия к сексу, которого здесь хотят все — от крутых бизнес-боссов до невзрачных домохозяек. И алкоголь, как я уже успела сравнить, на Земле оставлял желать лучшего, каким бы фирменным он ни был. Даже едкий дым сигарет отличался. От того, которым коптил Шеймас, не слезились глаза.
Взяв Шеймаса и Вейца за руки, я повела их за собой. На смене были мои знакомые охранники. Они пропустили нас без требования карты гостя, которую я так же потеряла вместе с сумкой.
Заведение было переполнено. За длинной барной стойкой бармены едва успевали обслуживать гостей. Официантки в коротких юбках виртуозно дефилировали между танцующими. Судя по внешнему виду отдыхающих, я понимала, что они завернули сюда после утомительного трудового дня. Сгрудившиеся кучкой мужчины в пиджаках с жуткими карманами — риелторы. Громко смеющиеся девицы в нелепых платьях — очевидный закрытый клуб молодых мамочек. За вип-столиками — итальянские пиджаки, ослабленные галстуки, поблескивающие «Ролексы», сигары, виски. На танцполе — оригинальные дизайнерские юбки, лабутены и мартини. Здесь ничего не изменилось, только музыка казалась громче. У меня аж уши заложило. Перекрикивая шум, я позвала мужей к бару.
Шеймас с легкостью отпихнул в сторону спящего лицом в пепельнице клиента, и я протиснулась к стойке. Обративший на меня внимание бармен спросил, что мне налить, но я сразу перешла к делу.
— Мне нужен Егор Ирокез!
Почему у информатора флиомов такой странный позывной, мне было неинтересно.
Бармен окинул меня взглядом, заметил возвышающихся у меня за спиной мужчин и улыбнулся:
— Он еще не приехал!
Я пальцем поманила Вейца и попросила деньги. Он вынул из кармана пачку, и я осторожно вытянула из нее одну купюру. По столу подвинув ее к бармену, я подмигнула ему:
— Дай знать, когда он появится! Мы займем столик на балконе. Организуй нам приятный вечер.
— Само собой, — ответил он и окликнул официантку.
— Что он сказал? — спросил Вейц, когда я повела их с Шеймасом к лестнице.
— Информатора еще нет, так что будем ждать.
Поднимаясь по ступенькам, я кожей чувствовала, как мужья пялятся на мою виляющую попу, но в атмосфере клубного опиума мне даже хотелось выглядеть желанной до умопомрачения.
— Тот, — я указала на столик с полукруглым кожаным диванчиком у самых перил.
Шеймас медленно, но крепко обнял меня одной рукой за талию и притянул к себе.
— Трахнуть бы тебя, — процедил он и дразняще лизнул мои губы.
— Хорошо, — улыбнулась я и принялась задирать платье.
— Ты что творишь? — возмутился Шеймас, отпустив меня и одернув платье.
— Выбирая между залом и туалетом, я предпочту зал. Раз уж тебе невтерпеж.
Послышался издевательский смешок Вейца. Он похлопал Шеймаса по плечу и, сев на диван, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
На балконе было занято еще несколько столиков. Как и предупреждала я, никто из отдыхающих не обращал на нас никакого внимания. В клубах ищут одиночек — женщин, мужчин — неважно. А компания из двух мужчин и одной женщины уже выглядела состоявшейся и в дополнении не нуждалась.
Официантка не задерживалась. Принеся лимон, оливки и шоколад, она поинтересовалась, что гости будут пить. Я сделала заказ за себя и своих мужей. Все равно они не знали местных напитков, впрочем, как и языка. Я заказала себе и Вейцу шампанское, Шеймасу — коньяк и сигары, и самые лучшие коктейли на всех.
— Машка! — к столику подлетела блондинка в ярко-желтом платье и обнажила свои белоснежные зубы за темно-красными губами. — Вот так сюрприз!
Я не шевельнулась. Я предполагала, что могу напороться на знакомых, вот только не настолько близких. Надо же было встретиться с той самой подругой, которой я пообещала сходить на девичник ее приятельницы!
— Ты куда пропала?! — развела та руками и едва не выронила клатч. — Мы с девочками сидим там, внизу. Увидели тебя и поспорили. Думала, перекрасишься — и мы тебя не узнаем? — Она погрозила пальцем.
— Что это за человекоподобное существо? — спросил Шеймас, склонившись ко мне.
Я улыбнулась, и моя подруга решила, что улыбка предназначалась ей.
— Я спрашивала о тебе у твоих коллег. Мне сказали, ты уехала за бугор. Почему не предупредила?
— Да не знаю, — вымолвила я. — Все как-то внезапно случилось.
— Что ей надо? — спросил Вейц.
— Подруга. Говорит, будто официально я считалась уехавшей за границу.
— За какую границу?
— В другую страну. Здесь страны типа областей Трейса.
— И кто так умело уладил твое исчезновение? — риторически произнес Вейц. — Нэим? Зачем?
— О, вы говорите на иностранщине! — взвизгнула блондинка. — Значит, это правда?! Это твои друзья?! Машка, ты должна все мне рассказать! Можно к вам присоединиться?
Она шагнула к Шеймасу, но он и пальцем не пошевелил. Тогда моя подруга обошла стол и улыбнулась Вейцу. Тот нехотя уступил ей место, а сам, встав у перил, вгляделся в танцпол.
— Ты что, замуж вышла?! — она схватила меня за руку и уставилась на кольцо. — Блин, Машка! — Она посмотрела на Шеймаса, закинувшего руку за мою спину. — Вы даже волосы одинаково выкрасили. Вот это любовь. — Казалось, что подруга вот-вот заплачет от напускной сентиментальности. — Поздравляю! Хоть ты и стерва! Могла бы меня предупредить!
Официантка принесла напитки, и присоединившаяся к нам приятельница уверенно отхлебнула коктейля.
— Кстати, Витька Дрозд тоже здесь, с нами. Узнает о тебе, офигеет.
Вообще прекрасно! Именно в этот вечер, в этот час в клубе оказался еще и мой бывший ухажер, с которым у меня не дошло даже до поцелуя в щечку. Мало того, что он навязчивый зануда, не дававший мне прохода, так еще и отпустивший к своим тридцати двум годам пивное пузо и редкую рыжую бородку, что делало его похожим на дровосека-пропойцу. Жил с мамой, работал на фастфуде, плакал на «Титанике», вышивал крестиком. Окончательно и бесповоротно я послала его за месяц до своего исчезновения. До этого я щадила его чувства. Но когда он подарил мне две красные гвоздики, почему-то сочтя это романтичным, ведь в стихах его собственного сочинения упоминалось именно две гвоздики (символизируя пару влюбленных сердец), я рассвирепела так, что высказала ему все и даже больше.
