Рявкнув достаточно громко, Джеймс со злостью отпихнул стоящий рядом стул. Чертово утро и без того было дерьмовым. Он не выспался. С рассветом зашел к Гамильтону навестить Карла. Выслушал от старика придирки и всяческие недовольства, побыл с другом, горящим в лихорадке. Просидел в церкви около часа и в прескверном настроении и таком же самочувствии направился в участок, чтобы еще одна проблема свалилась ему на голову!
Бросив взгляд на Кабрера, Джеймс ощутил огромную, затмевающую все на своем пути ярость.
Блять!
Блять, блять!
Ещё секунда и он чувствовал, что сорвется. Что окажется напротив этого упрямого мудака и просто врежет ему. Вставит мозги на место кулаком, выбьет всю дурь из башки!
И не остановится. Будет бить, пока… Рока руки не станут болеть, пока не расшибет костяшки и не сможет сжимать пальцы. Пока не выдохнется и не свалится на пол, хватая ртом воздух. Пока вскипевшая, как раскаленный металл, кровь не остынет, прекратив разъедать до колючей боли все изнутри.
Прекрасно понимая, что для срыва Данко просто стоит сейчас открыть рот, Джеймс заметался по офису взглядом. В груди растекался горячий ком, руки зудели все сильнее и сильнее. Но Кабрера…
Эта мексиканская сука продолжала упрямо смотреть и ни черта не понимать.
— Да пошел ты, блять…
Не выдержав, Фостер дернулся вперед. Отпихнув Данко в сторону плечом, он пинком открыл дверь и вышел из участка, громко хлопнув за собой дверью.
В лицо ударил свежий воздух. Джеймс ощутил, что его начало потряхивать.
Щеки закололо горячими иглами. В груди громко застучало. Скрипнув стиснутыми зубами, он запрокинул голову вверх и зажмурился.
Через несколько секунд разъяренно саданув кулаком по стене, шериф зашипел. Боль начинала отрезвлять. Хоть немного она помогала переключить внимание и не желать драки.
Усилившийся косой дождь попал на лицо колючими каплями, и Фостер раздраженно сплюнул. Шляпа осталась висеть на крючке в участке, но забрать её означало снова пересечься с Кабрера.
Пока Джеймс к этому не был готов.
Вытащив из кармана сигареты, шериф зажал одну губами. Спичка чиркнула раз, два о коробок и, загоревшись, тут же погасла под порывом ветра.
— Ч-черт…
От злости Фостер слишком сильно прикусил край папиросы зубами, и горький привкус табака с высушенной трухой распространился во рту. Выдернув сигарету и сплюнув на пол, Джеймс смял ее и бросил под ноги.
Сука.
Опершись ладонями о перила, он опустил голову, принимаясь выравнивать дыхание.
Вновь зазвучавший в отдалении гром слился с лаем пробегающей мимо собаки.
— Гребаный мексиканец.
Вот что с ним было делать? Порой у Данко вместо головы работал только хер, который, казалось, весил не меньше его револьвера сорок пятого калибра и до кучи перевешивал все адекватные доводы разума.
Что с этим делать Джеймс просто не знал.
***
Толкнув плечом дверь, Артур вошел в гостиницу и, не глядя по сторонам, направился к барной стойке, временно заменившей собой стойку управляющего.
После полуденной уличной яркости помещение, ранее встречавшее посетителей сонным уютом с толикой охотничьей роскоши, а ныне напоминавшее жалкого оборванца, казалось темным, но глаза привыкали быстро. Людей было немного по понятным причинам, да и размещением имелись проблемы — зал и так максимально переоборудовали под салун: вынесли комод, диваны и кресла, принеся на их место столы и стулья из съемных комнат. Чучело медведя, стоящего на задних лапах с рыбой в пасти, оттащили в самый дальний угол. Ковры благоразумно свернули и убрали, открывая на растерзание грязным запыленным подошвам потертый дощатый пол. В навесном шкафчике для ключей от свободных номеров висели теперь какие-то посеревшие тряпки и фартук, у самой стойки кто-то зачем-то примостил низкий стул. Бутылки со спасенным из огня спиртным стояли в ящиках друг на друге, неудобно размещаясь под ногами бармена, сокращая и без того небольшое пространство для его перемещения.
Пожилая кухарка и две выжившие официантки едва успевали справляться с навалившимися делами. Абы как разместившись на крохотной площади, найдя и донеся кухонную утварь, им пришлось таскать мешки с крупами, перебирать и срочно готовить мясо, которое практически всё успело испортиться или превратиться в угли. А еще требовалось перемывать посуду и подметать зал, следя за общим порядком и сохранностью гостиничного имущества, поскольку это было одним из обязательных пунктов в договоре между хозяином сгоревшего салуна и предприимчивым Данко, действовавшего в интересах младшего Донована. Карл, пришедший в себя, но еще не отошедший от всех потрясений, сперва был против этого уговора, но тридцать процентов от прибыли салуна, временно размещенном в его семейной гостинице, заставили того согласится. А людям, которым как никогда требовалось выпить, отдохнуть и отбросить хотя бы на время тяжелые мысли, это позволило не толпиться в навесной палатке с тремя-пятью столами у дома почти разоренного хозяина салуна.
Соблазнительный запах свежеприготовленного жаркого сквозняком проскользнул из коридора в гостиничный холл, не перебиваясь даже сигаретным дымом.
Собственно, за этим Артур и зашел — пообедать и пропустить стаканчик виски.
— Эй, ты!
Выкрик раздался откуда-то справа, но охотник намерено не отреагировал на него.
— Ты, сукин сын! Какого хрена ты наставлял на меня оружие? — уже прилично выпивший Чарльз Стэнтон подорвался со своего места и ударил кулаком по столу, удачно в тот же момент найдя в нем опору для сохранения равновесия.
Артур остановился на полпути и, цокнув языком, повернул голову в его сторону. Кулаки на разборки не чесались, но и позволять себя оскорблять кому ни попадя он никогда не позволял.
— У тебя есть какие-то претензии ко мне?
— О да, есть. Е-е-есть, — угрожающе протянув, Чарльз выбрался из-за стола, попутно опрокидывая стул и выходя на середину зала, преграждая собой обидчику барную стойку. — Ты посмел подорвать мой авторитет. А еще ранее серьезно подпортил жизнь моему брату, ублюдок.
— Чарли, оставь его, — схватив брата за руку, вполголоса пробормотал Роб, стараясь не смотреть на Моргана.
— Отвяжись, — стряхнув перехват, старший Стэнтон чуть покачнулся, — Я не ссу постоять за себя!
— Да? А что же я тебя увидел только, когда всех бандитов взяли на мушку? — Артур усмехнулся. — На твоем месте я бы помалкивал, приятель, а не кричал на весь салун о том, как ты НЕ ссал, когда всю перестрелку просидел где-то, забившись в угол.
— Я смотрю ты очень умный, да? Глазастый?
Разозлившись на оскорбление еще больше, Чарльз встал к Моргану почти вплотную, откровенно нарываясь на драку. От него несло перегаром и навозом, а от борзости планка Артура падала. В любой другой ситуации, в другом городе, даже в другой отрезок времени Чарльз уже валялся бы на полу, скуля от перелома ребер. Но ситуация в Кейптауне была тяжелая, требовалось больше мужских рук, которые могли его восстанавливать.
Пальцы сжались в кулаки.
— Ты стоишь у меня на пути, — очень терпеливо подметил Артур, — И начинаешь меня злить.
— Так пойдем разберемся! Пойдем выйдем, как два мужика, и решим все раз и навсегда. Или ты ссышь, пастушок?
Последнее слово прошило сознание, и Артур повел плечами. Злость внутри заклокотала, бескомпромиссно отодвигая мысли о благе города. Ещё секунду назад дело могло разрешиться дракой: Артур прописал бы неугомонному выскочке пару раз и успокоил его, успокоился и сам. Но не теперь… Не после «пастушка», так откровенно подходящим на Мику Белла.
— Чарльз, ты совсем? Он же тебя пристрелит!
Подорвавшийся с места Роб схватил брата за плечи и дернул было в сторону, но Чарли вынырнул из его рук и оттолкнул в грудь.
— Это я его пристрелю. Как собаку!
— Собаку, да? Ну пойдем, — низко проговорив и сощурившись, Артур положил ладонь на кобуру. — Выйдем.
***
— Эй, Чарли, остынь!
— Роб, успокой своего брата, а… Нормально ж сидели!
