— Хорошо, — кивнула служанка, поставила поднос с холодным чаем на столик и обратилась к гостю: — Идемте. Провожу вас в вашу комнату.
— Мари, — он с мольбой посмотрел на меня.
— Мы закончили, Лу, — ответил за меня Шеймас. — Ступай!
Помедлив, он все же послушался и вышел вслед за Гильей. Шеймас запер дверь и перевел взгляд на меня. Я прошла до дивана и устало села.
— Чувства вернулись? — поинтересовался Шеймас, двинувшись на меня.
— Смеешься? — улыбнулась я. — Я даже ненависти к нему не испытываю. Скорее это жалость. Особенно от осознания, что завтра ему придется многое узнать, а потом жить с тем, как на протяжении десяти долгих лет он несправедливо обвинял тебя в предательстве. А что чувствуешь ты?
— То же самое, — Шеймас сел рядом со мной и обнял меня за плечи. — И больше не хочется иметь с ним ничего общего. Смотрю на него, а вижу Тальину. Я часто представлял себе, какой она будет — наша встреча после долгой разлуки. В моем воображении все было краше. Без моего влияния Лу превратился в зеркало своей матери. Спасибо, что позволила ему остаться. Пусть переспит с мыслью о своем поражении, а потом начинает искать новые цели.
Я облизнула губы и сменила тему:
— Так на чем мы остановились?
— Я собирался заняться бешеным сексом, — откровенно признался Шеймас.
— Что тебя останавливает?
— Больше ничего, — он набросился на меня и, повалив на диван, припал к моим губам с поцелуем.
Вопреки тому, что появление Луисцара подпортило нам настроение, мы сумели погрузиться в сладостный час любви и забыться. Потом выпив чаю и отдохнув, занялись домашними делами. Вейц дал знать о себе через пару часов. Все было в порядке. Он сообщил, что задержится в городе до получения ответа из Междумирья. Я хоть и волновалась за него, старалась отвлекаться на домашние хлопоты. Прошлась по саду, где позанималась цветочными клумбами, приподняла усики вьюнов, отошедшие от шпалер, осмотрела фруктовые деревья и кусты на наличие вредителей и заболеваний. Периодически мне на глаза попадался Шеймас. Он проверял систему полива, прочищал шланги и распылители, поругался на рабочих, которые за три дня ни разу не почистили фонтан, а потом утащился в свой гараж, откуда стали доноситься звуки молотка и сверла.
Вечерело. Мы были в своей комнате, когда служанка доложила, что вернулся Вейц. Мы вышли на балкон этажа и увидели идущего к изогнутой лестнице Вейца. Луисцар в это время стоял у нижней ступени. При приближении гибрида, он сделал шаг в сторону и смерил его ледяным взглядом. Вейц нахмурился и, быстро вбежав вверх по ступенькам, остановился около нас.
— Это тот, о ком я думаю? — тихо спросил он, покосившись вниз.
— Он самый, — ответил Шеймас, и мы заметили, как лицо Луисцара озадачилось происходящими для него непонятками.
— Как все прошло? — поинтересовалась я.
— Сейчас расскажу.
Мы ушли в комнату, где Вейц от жажды осушил два стакана. Сев на кровать, он облегченно выдохнул и улыбнулся:
— Накопители в Междумирье.
Я подпрыгнула на месте и, радостно взвизгнув, захлопала в ладоши. Шеймас тоже расцвел счастливой улыбкой.
— Это было нелегко и очень напряженно, — продолжил Вейц вполголоса. — Я боялся, что меня кинут зроу. Они боялись, что их кинут в Ордене. Но все обошлось. Компромат на Нэима расшифрован, подтвержден и рассмотрен. Час назад его взяли под стражу и лишили всех прав. Утром об этом будут писать во всех газетах.
— Наконец-то у Ордена жопа подгорела, — усмехнулся Шеймас.
— Вы не представляете, сколько у Нэима подельников из высшего света разных миров. Все немедленно арестованы. В Междумирье творится хаос. Вызвали все службы и подкрепление. В Трейс направили конвои из миротворцев. С завтрашнего дня наша жизнь круто изменится. Ордену придется пересмотреть тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч дел. Это будет массовая реабилитация.
— А Тальина? — спросила я.
— Ее арестуют, когда мы передадим им последний накопитель. Пока оснований для взятия ее под стражу не хватает. Это колоссальный прорыв в истории. Сегодня мы изменили не один мир, а целую Вселенную. Последние десять лет после обвинения Саймуса Орден творил произвол, осуждая невиновных за пустяки, но упуская из вида настоящих преступников. Теперь чтобы добиться утраченного доверия, Совету придется постараться.
— Они не вернут доверие, — произнес Шеймас. — Большинству аглов будет насрать на оправдание, вот увидите. Меньшинство вернется домой. Особенно те, у кого там остались семьи. Одиночки останутся здесь, в доказательство того, что они не игрушки Ордена.
— А мы? — спросил Вейц. — Вместе?
— Здесь наш дом, — улыбнулась я и, подойдя к Вейцу, села к нему на колени. — Пусть хоть насильно возвращают нас на места, нам недолго найти повод для очередного обвинения. Ты не их собственность, Вейц. Без боя мы тебя не отдадим.
— Она права, — добавил Шеймас.
В комнату постучалась и заглянула служанка. Она сообщила, что ужин подан.
— Пригласите Луисцара за наш стол, — распорядился Шеймас. — Мы сейчас спустимся.
Я надела босоножки и легкий белый сарафан длиной выше колена, с тонкими бретельками. Взбила распущенные волосы и чуть-чуть надушилась цветочной парфюмерной водой. Мужья дождались, пока я соберусь, и мы спустились в столовую все вместе.
Шеймас вошел первым. Мы с Вейцом следом. Луисцар уже сидел за столом и обомлел, увидев, как я и Вейц держимся за руки, а потом, усевшись рядом, целуемся. Шеймас взял бутылку в центре стола и, проходя мимо меня, тоже поцеловал меня. Сев во главе стола, он разлил вино по бокалам. Служанки разнесли их, после чего Шеймас взглянул на Луисцара и спросил:
— Ты не заболел? Бледный какой-то. Выпей. Кровь к лицу вернется.
— Вы что, втроем? — едва слышно пролепетал он.
— А что тебя смущает? — беззаботно спросила я и, насадив на вилку кусочек спаржевой фасоли, протянула ее Вейцу. — Наше счастье? Или любовь?
