Николай Новиков - Опасная любовь

Иногда Аристарху приходило в голову странное сравнение: женское тело — это красивый и сложный, тонкий и нежный музыкальный инструмент, который подарит чарующую мелодию, но лишь тому, кто любит его и умеет играть. Аристарх умел.

От первых объятий и поцелуев до тишины, приходящей потом, он долго и самозабвенно трогал нужные струны и клавиши прекрасного инструмента, и мелодия, звучавшая в комнате, наполняла восторгом все его существо.

Аристарх Таранов остановился у серого, ничем не примечательного здания на проспекте Мира, неподалеку от Рижского вокзала, задрал голову, как будто хотел сосчитать этажи. Их было шесть, но не это интересовало Аристарха. Тяжелая капля, сорвавшись сверху, ударила по козырьку замшевой кепки. На карнизе дома висела целая гирлянда голубоватых сосулек.

В марте сосульки опасны. Подумав об этом, Аристарх шагнул к грязной, некогда коричневой двери подъезда, принялся внимательно разглядывать вывески многочисленных учреждений, расположившихся под крышей этого дома. Остановился на одной из них, удовлетворенно хмыкнул.

Золотые витиеватые буквы на черном фоне оповещали прохожих, что и кинокомпания «Барс» находится здесь.

— Барс… — пробормотал Аристарх, сжимая кулаки. Помолчал некоторое время и добавил: — Сук… Сучок. Барсучок.

И, сунув руки в карманы светлого плаща, решительно толкнул дверь. На первом этаже он не увидел ничего интересного для себя, поднялся по лестнице на второй. Там, на стальной двери, закрывавшей вход в правый отсек, красовалась еще одна табличка с золотыми по черному фону буквами.

Аристарх нажал квадратную клавишу звонка, щелкнул автоматический замок, и дверь приоткрылась, пропуская Аристарха в широкий коридор. Под ногами лежала красная ковровая дорожка, стены отделаны пластиком «под дерево», и все это освещали островерхие миньоны в электрических подсвечниках.

А еще они освещали крепкого рыжего парня в пятнистой униформе, который с явно скучающим видом сидел за столом у двери. Увидев перед собой высокого брюнета с тонким прямым носом и задумчивыми карими глазами, парень вскочил на ноги, давая понять, что без его дозволения дальше пути нет.

— Вы к кому? — спросил он, изо всех сил стараясь казаться вежливым.

Однако взгляда было достаточно, чтобы понять: вежливость для него — что-то вроде парадного костюма с галстуком для спринтера, готовящегося к старту. Вещь нужная, но не для этого человека в этой ситуации.

— К твоему боссу, — сказал Аристарх. — К Барсукову. Или он теперь Барсов?

— Да в общем-то нет, Барсуков он, — пробормотал парень, запоздало соображая, не является ли этот вопрос издевательством над боссом, который зарплату платит. — А вам что, было назначено или как?

— Или как, — сказал Аристарх. — Или так: решил навестить старого знакомого Гесю Барсукова. Поговорить по душам, пока он не превратился в господина Барсова. Пропустишь?

Парень подошел ближе, внимательно глядя на Аристарха, и вдруг улыбнулся, хлопнул себя по коленям.

— Слушай, а я тебя узнал! Ты же Мишка Крутой, да? «Холодная страна чудес»! Я два раза смотрел этот фильм.

— В смысле — я играл роль Мишки Крутого в том фильме? Да, верно. Но, как ты понимаешь, я — это не он.

— Ну так понимаю, о чем речь! — развел руками охранник. — Но ты классно играл, классно мочил всяких козлов там. Пачками.

— Это кино, — вздохнул Аристарх.

— Понятное дело! — живо откликнулся парень.

— А в жизни я такой же, как и все. — Аристарх скромно пожал плечами.

— Так все мы такие, как все, — важно сказал охранник. — Которые другие, так они в Кремле или в Верховном Совете заседают, козлы!

Похоже, для него не было разницы между теми, кого Мишка Крутой «мочил» в фильме, и теми, кто пытался руководить страной. Аристарх не стал спорить, молча склонил набок голову, ожидая, когда словоохотливый охранник позволит ему встретиться с Барсуковым. Но тому в это время пришла в голову замечательная, по его мнению, идея.

— Слушай, а может, поработаем в паре? — неожиданно предложил охранник и бодро дрыгнул ногой, показывая, что и он может пачками мочить всяких козлов, если возникнет такая необходимость.

— Нет, спасибо за предложение, — сказал Аристарх.

Он представил, как Барсуков, выйдя из кабинета, застанет его за имитацией киношных трюков… Не за этим он пришел сюда, совсем не за этим. Имитации не будет.

— Ну давай, поставь пару блоков, — не унимался охранник. — Моя телка обалдеет, когда я расскажу ей, что работал в паре с самим Мишкой Крутым. Она тоже «Холодную страну чудес» видела.

— Да я и понятия не имею, как это делается, — сказал Аристарх, сжимая кулаки. Разговор в коридоре явно затягивался.

— Рассказывай! Ты там от пятерых отбивался — высший класс работа. Уж я-то в этом разбираюсь, не в банке все-таки работаю, в киностудии.

— Дублеры, — усмехнулся Аристарх. — Я в том фильме только делаю грозный вид, а все остальное — работа дублеров. Ну что ж, приятно было побеседовать с понимающим человеком. А теперь скажи, можно мне Гесю повидать, или для этого спецразрешение требуется?

— Дублеры? — повторил охранник, почесывая затылок. Он сел за стол, обиженно посмотрел на Аристарха и добавил: — Дублеры так не могут работать, что я, не разбираюсь, что ли? А к Барсукову можно, последняя дверь по правой стороне.

— Там, наверное, и секретарша сидит в предбаннике? — как бы невзначай поинтересовался Аристарх.

— Зачем ему секретарша, если каждый день актриски косяком валят, — многозначительно сказал охранник. — Только мешать будет… просмотрам.

— Понятно, — сказал Аристарх, — спасибо. Я ненадолго задержу твоего начальника, не волнуйся. — Он улыбнулся, давая понять, что шутит, и неторопливо двинулся в глубь коридора.

Нужная дверь выглядела весьма солидно. Аристарх усмехнулся, покачал головой и без стука распахнул ее. Кабинет Барсукова оказался неожиданно большим, просторным помещением: стены оклеены фотообоями с видами карибских пейзажей, пол покрывал ярко-красный ковер, а по обеим сторонам массивного письменного стола, за которым сидел хозяин кабинета, стояли две настоящие пальмы, как реальное продолжение карибских пейзажей.

Барсуков поднял голову, посмотрел на вошедшего. Вялый взгляд разомлевшего от бесцельного сидения чиновника постепенно превращался во взгляд удивленный, потом настороженный, а когда Аристарх подошел к столу — стал раздраженным, с искорками испуга в широко раскрытых глазах.

— Привет, начальник, — сказал Аристарх, присаживаясь на край стола. — Как дела фирмы? Поднимаете уровень российского кинематографа?

— Поднимаем… — буркнул Барсуков. — Мог бы позвонить, если собрался в гости. А то у меня тут охрана, да и вообще, дел по горло. Ты чего пришел?

— В кино хочу сниматься, — усмехнулся Аристарх. — Дашь мне какую-нибудь роль?

— Нет у меня вакантных ролей. Зайди послезавтра, может, что-нибудь появится, — важно сказал Барсуков, переводя дух. — У тебя все?

— Да нет. А как насчет роли для моей жены? Для Ирки? Есть у тебя что-нибудь, Геся?

— Геннадий Васильевич, — поправил Барсуков, с опаской поглядывая на Аристарха. Понял, что дух переводить рано, однако все еще надеялся, что можно договориться. — Я же предлагал ей недавно, была как раз вакансия, так сказать, но она отказалась. Могу еще что-нибудь подобрать…

— То, что ты предлагал ей, порядочной женщине не подходит, Геся, — Аристарх наклонился к Барсукову. — Ты, мой дорогой, предлагал ей не роль, а немного пораздеваться, чтобы озабоченному руководителю кинокомпании можно было поразглядывать, пощупать, ну и все прочие удовольствия себе доставить, да еще и поизгаляться при этом: мол, как стоишь? Как лежишь? Как ноги расставляешь? Прав я или нет?

— Ты чего пришел? — Барсуков откинулся на спинку кресла. — Выяснять, зачем я предлагал твоей жене роль? Не нравится — не буду. У меня таких студенток знаешь сколько?

Аристарх рывком перебросил ноги на другую сторону стола, задев ботинком дорогой костюм начальника. Барсуков брезгливо отряхнул пиджак, но ничего не сказал, только напряженно смотрел на Аристарха, ожидая продолжения.

— Ты еще осмелился пригласить ее на дачу, чтобы посмотреть, удастся ли ей справиться с этой ролью! — рявкнул Аристарх прямо в лицо Барсукову. — Что, запамятовал, чья это жена? Или, наоборот, думаешь, теперь все можно?

— У многих актрис мужья есть, — пробормотал Барсуков. — Ну и что? Я, наоборот, хотел…