— На здоровье, — улыбнулась официантка и, положив салфетки, поставила перед Таней изящную рюмку и крохотное блюдце с такой же игрушечной чашкой.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Таня и хотела еще что-то сказать, чтобы начать разговор, но девушка уже повернулась и направилась к стойке бара.
«Наверное, она студентка. Днем работает, вечером — учится», — подумала Таня и почувствовала такую зависть, что у нее почернело в глазах. Она представила, что тоже начинает свой день в этом вкусно пахнущем теплом месте, а вечером идет в университет, встречает своих сокурсников, обмениваясь впечатлениями, раскрывает конспект и, как только входит преподаватель, толкает соседа по парте, чтоб тот замолчал.
«Обязательно буду поступать», — решила Таня и сделала глоток. Кофе был горьким и вязким. В два глотка Таня опорожнила чашку и придвинула к себе рюмку. Ликер оказался сладким и густым, как крем. Таня поднесла рюмку к лицу и вдохнула запах спирта и карамели. «Пахнет молоком и медом», — всплыла в памяти цитата, вероятно, из какого-то сентиментального романа, которые пачками заглатывала Нинка. Таня вдруг вспомнила, как они с подругой сидели в уличном кафе. «Сладкое любят те, кому не хватает любви», — вспомнились ей ее же слова.
Слезы вновь заструились по щекам. Таня открыла сумку и вынула платок. Клочок бумаги выскользнул из сумки и упал ей на колени. Вытерев слезы, она развернула записку. Шестизначный номер и подпись «Макс».
Таня, шмыгнув носом, решительно достала телефон и набрала номер.
— Алло, — буркнула трубка.
— Максим?
— Да.
— Я — Таня, вы вчера меня подвозили.
— А, леди. — Голос усмехнулся. — Значит, у тебя утро вечера мудренее. Вообще-то я вчера ждал.
— А как сегодня?
— Можно… Пообедать. Потом я уезжаю. Лады?
— Лады, — повторила Таня. — Где?
— Ты хозяйка. Покажи мне достопримечательности.
— Я не знаю…
— Хорошо, давай в двенадцать в центральной гостинице, что напротив универмага. Вход, где банкомат. Лады?
— Хорошо.
В полдвенадцатого Таня вошла в гостиничное фойе, где толпились возбужденные дамы. «От тридцати до пенсии», — определила Таня навскидку средний возраст этих представительниц сетевого бизнеса. В разноцветной толпе, как выходец из иного мира, выделялся мужчина в черном. «Инопланетянин» вскинул руки вверх, пару раз хлопнул в ладоши и направился к неоновой вывеске «Бар «Погребок». За ним пестрым ручейком потянулись дамы. Фойе опустело. Таня робко подошла к дивану, стоявшему в центре зала, и присела. Кожаная обивка еще хранила тепло предыдущего посетителя. Ей вдруг стало неприятно, как будто бы она села к кому-то на колени.
Она встала и подошла к ларьку с дорогими сувенирами. Глупые матрешки, выпучив ярко-голубые глаза с длинными и редкими ресницами, бездумно пялились в пустоту, а вырезанные из камня медведи лениво разлеглись на стекле витрины.
— Привет, — услышала Таня и обернулась.
Максим остановился в двух шагах от нее, но Таня ощутила сильный запах перегара.
— Привет, — повторил он, чуть настороженно вглядываясь в лицо девушки, словно пытаясь вспомнить что-то важное.
— Здравствуйте, — ответила Таня, уже пожалев, что согласилась на встречу с этим помятым, плохо пахнущим мужчиной. Хотя он был в деловом костюме, но выглядел как-то небрежно, будто спал не раздеваясь.
— Что-то не так? — спросил он, заметив ее недовольство.
— Запах…
— А! — махнул рукой Максим. — Выпил вчера лишку. Ты ж не позвонила.
Таня почему-то почувствовала себя виноватой.
— Я не могла… Работала долго… И вообще…
— Да ладно, — перебил ее Максим и, перебросив увесистый портфель из руки в руку, взял ее за локоть. — Пойдем. Сейчас машину со стоянки выгоню.
Таня заметила, как дрожат его пальцы.
— Может, не стоит? — нерешительно спросила она и отдернула руку.
— Не внушаю доверия?
Таня кивнула, опустив взгляд.
— Да-а… — протянул Максим, подошел к зеркалу и вгляделся в свое бледное, без кровинки, лицо. — Ты права… Хреновато мне.
Он опустил плечи и вдруг пошатнулся.
— Сядем? — спросила Таня и потянула его к дивану.
— Давай, — согласился Максим. — Вчера такой день был… — начал он, но, плюхнувшись на диван, махнул рукой и не стал договаривать.
Вчерашний день у него действительно был бурным. Сложные переговоры с потенциальными заказчиками привели к обсуждению долговременного сотрудничества, сулящего большую прибыль. Затем был большой обед в ресторане, который плавно перешел в ужин и закончился алкогольной амнезией. Память вернулась около двух ночи, когда он кончал прямо в рот длинноволосой блондинке. Помнится, он тогда еще посмотрел на часы. А блондинка еще усмехнулась, вытирая губы салфеткой, и сказала: «Уложился, спринтер». Потом взяла деньги, оделась (именно в такой последовательности!) и вышла, не удостоив его даже взглядом.
Когда она ушла, Максим почувствовал себя очень одиноким и несчастным. Он встал с кровати и направился в душ. Окатив себя ледяной водой, испытал некоторое облегчение, но чувство щемящего одиночества не проходило. Максим зажег свет, выдвинул ящик тумбочки, стоящей рядом с кроватью, и вытащил телефонный справочник. На дне ящика он увидел плотный картонный прямоугольник. «Молодая и опытная девушка осуществит ваши желания», было отпечатано типографским способом. Внизу, уже от руки, был написан телефонный номер.
Максим сделал заказ, и через четверть часа «опытная девушка» была в номере. Она принесла с собой бутылку водки, но осуществить желания клиента не смогла. Как ни пыталась она своими тонкими пальчиками с приклеенными пластиковыми ногтями воскресить его обмякший член, тот упорно оказывал сопротивление. Максим равнодушно, как будто со стороны, наблюдал за стараниями юной труженицы и даже сочувственно погладил ее по темным, жестким от лака кудряшкам. Секс был ему не нужен. Он хотел настоящей близости, хотел просто обнять податливое женское тело и заснуть, чувствуя рядом с собой мягкое тепло… как это было когда-то, в далекой до нереальности прошлой жизни. Но худосочная Настенька (так назвалась девица) явно не годилась для этой цели, поэтому он предложил ей провести с ним оплаченное время, дегустируя «Абсолют». Гостья с радостью согласилась и, сев напротив него, все два часа, бурно жестикулируя, рассказывала о чем-то из своего выдуманного прошлого.
О случайной попутчице, представившейся Таней, Максим ни разу не вспомнил, но, когда она позвонила, почему-то обрадовался.
И вот теперь он сидит рядом с ней, дышит перегаром и с трудом ворочает сухим языком.
— Вы хотели пообедать? — спросила Таня, не догадываясь, как мучает мужчину похмелье.
— Кофе бы выпил. А ты, наверное, есть хочешь, — догадался он.
— Ага, — смутилась она.
— Так давай спустимся в буфет. Я кофе возьму, а тебе — что-нибудь поесть.
Таня хотела предупредить его, что в буфете — толпа, но Максим уже встал и подал ей руку.
— Пойдем.
Небольшой зал был слабо освещен и казался особенно многолюдным.
— Блин, откуда здесь такая толпа?.. — проворчал Максим.
— Вон там есть столик, — потянула его Таня в угол рядом с аквариумом. — Вы садитесь, а я к бару подойду. Так будет быстрее. Вам что взять?
— Двойной кофе и пятьдесят грамм коньяку.
Таня кивнула, подошла к бару и взяла со стойки тяжелую папку с надписью «Меню».
— Можно сделать заказ? — спросила она бледного темноглазого юношу в фосфоресцирующей от голубоватой подсветки рубашке.
— Ты не с ними? — спросил он равнодушно, кивая куда-то в зал.
— Не-а. Мне бы двойной кофе, пятьдесят коньяка и перекусить, — заторопилась Таня, опасаясь отказа.
— Кофе — экспрессо, коньяк — «Аист». Есть жюльен из курицы и салат из огурцов-помидоров. Будешь?
— Давай, — согласилась Таня, так и не раскрыв меню.
— Садись, я принесу.
— Я там — у аквариума.
— Моя девушка там тоже любит, — сказал парень, и в его темных глазах мелькнула искра. — Ты с клиентом?
— С отцом, — зачем-то соврала Таня.
— Родители в разводе, что ль? — спросил он, склонив голову, наливая коньяк в пузатый фужер.
— Ага, — ответила Таня и удивилась, как легко дается ей ложь.
— Значит, переговоры ведешь? Алименты небось закончились, деньги просишь, — сказал он, ставя чашку с кофе на блюдце.
— Да нет, — растерялась Таня. — Я сама зарабатываю.
— А ты проси, а то на других потратит. Вот моя мать гордая: сама мыкается, а отец уже не одну бабу в загранку свозил.
Парень поставил на стойку блюдце с двумя кусочками сахара.
— Ладно, — согласилась Таня, взяла в одну руку фужер, а другой сняла со столешницы блюдце с наполненной чуть ли не до краев чашкой.
