— А как ваш друг финансист?
— Ну, по-моему мнению, мы распрощались навсегда.
— В то же самое время, как вы расстались с вашей компанией?
— Да, примерно в то же время.
— Извините.
Они подошли к машине Харриет. Она дотронулась рукой до своей шляпы и почувствовала, как она нагрелась на солнце. И вдруг она широко и от души улыбнулась.
— Не извиняйтесь, — сказала она.
Дэвид взял у нее из рук ключи от машины и открыл для нее запертую дверь.
Харриет швырнула портфель на заднее сиденье и затем повернулась к нему.
— Ну? — спросила она.
Она ощутила твердую уверенность в том, что он не отвергнет ее проекта.
Дэвид сказал:
— Я поговорю об этом с Энтони. — Энтони был архитектором и его партнером. — И мы приедем и посмотрим на ваш строительный участок.
— Не сообщайте слишком много и не задерживайтесь надолго. Времени не так уж много.
— Мыльные пузыри ведь недолговечны, да?
Харриет уже сидела за рулем.
— Вы что же думаете, что я нечестная или сумасшедшая? Или и то и другое?
— Нет, но я думаю, что вы слишком впечатлительны.
Машина медленно двинулась вперед. Харриет все еще была в сапогах.
— Сапоги оставьте у себя, — крикнул он. — Они вам пригодятся.
— Да они же на четыре размера больше.
— Значит, можно расти дальше. — Он помахал рукой и повернул к входу на строительный участок.
Ведя машину, Харриет насвистывала. Она преодолела уличное движение в южной части Лондона и теперь направлялась к Эвердену. Она сказала Дэвиду не что иное, как правду: времени было маловато. Однако она была убеждена, что, как бы то ни было, ей этого времени будет достаточно.
— Опять вернулись? — произнесла мисс Боулли.
— Можно войти? — спросила Харриет.
— Мисс Боулли не ответила ни да, ни нет, но, казалось, что дверь приоткрылась пошире на несколько сантиметров.
— Я не понимаю, что заставляет вас постоянно приезжать сюда? — заметила она в своей отгороженной кухне. — Я полагаю, что не мой чай, ведь верно?
Харриет отпила глоток заваренного и настоянного чая из кружки с желтовато-коричневым налетом.
Я зашла спросить вас:
— Не хотите ли вы пойти со мной на прогулку. Сегодня прекрасный день.
— На прогулку?!
Как будто Харриет предлагала совершить преступление или акт эксгибиционизма. Мисс Боулли с подозрением внимательно рассматривала ее. Мешки под глазами старухи казались мясистыми по сравнению с ее костлявой фигурой. Из-за седых волос, свернутых жгутом вокруг лица, она походила на какое-то маленькое, но свирепое млекопитающее.
Харриет быстро прикинула, а затем предложила:
— Я думаю, что мы могли бы пройтись и взглянуть на «Бердвуд», а также на землю. Ведь никто не обвинит нас, что мы нарушим владения, не правда ли?
Мисс Боулли тоже что-то обдумывала. Какое-то мгновенье они стояли молча, взвешивая за и против.
Наконец, она сказала:
— Я надену пальто.
Был еще один тихий, теплый день. Харриет прошлась по Эвердену без куртки, ее внимание было приковано к дому в низине и земле вокруг него с холмами и оврагами. А мисс Боулли надела древнее коричневое твидовое пальто, доходящее до лодыжек, и покрыла волосы чем-то вроде вязаного берета желтовато-коричневого цвета. Они представляли собой нелепую пару, когда вышли на короткую прогулку к воротам «Бердвуда». Как обнаружила Харриет, мисс Боулли не была расположена к беседе.
Харриет была занята тем, что представляла себе, как в любой из машин, быстро проезжающих мимо них, может находиться один из агентов Боттрилла или даже сам Боттрилл, кружащий, как хищная птица над своей жертвой. Мысль о том, что она и мисс Боулли пробираются через их охрану, и их пропускают, как эксцентричную старую даму и ее дочь на регулярную прогулку, была приятна и волновала. Харриет понимала, что эта выдумка не соответствовала действительности, но это было как бы неотъемлемой частью удовольствия.
И сам план был притянут за уши, но в этом были и его сила, и его слабость. Тем сильнее будет удивление и, следовательно, удар, когда наступит время.
Харриет улыбалась. Она шла быстро, но мисс Боулли без труда поспевала за ней. Живые изгороди по обе стороны были тяжелыми от кремовой пены майского цветения. Они достигли конца проезда и осторожно пролезли через ворота, не пытаясь раскрыть их пошире. Тень от высоких деревьев тотчас сомкнулась над ними.
— Вы знаете, я, бывало, заходила сюда, — отрывисто произнесла мисс Боулли. — На рождество, на деревенский праздник летом, который всегда проводился в саду, иногда на состязания в крикет, в которых участвовал мой отец.
— Расскажите мне об этом, — попросила Харриет.
— О, это было давным-давно.
«Знакомая история», — подумала Харриет.
— До войны в доме были слуги и садовники, а после войны наступил медленный спад и дошло до того, что один старик, который выжил, жил в беспорядке в забаррикадированных комнатах.
Они достигли дома.
— Просто стыдно видеть все это в таком состоянии, не так ли? — сказала мисс Боулли.
Они медленно прошли еще один круг. Послеполуденный свет солнца обещал лето, но дом все еще казался темным, холодным и унылым, утонувшим в буйно разросшемся кустарнике. Причудливая железная веранда провисла в тех местах, где обломились детали цвета охры, и это нарушило симметрию филигранных завитков и переплетенных листьев аканта. Когда они проходили мимо деревянных щитов, небрежно приколоченных гвоздями к окнам, Харриет снова внимательно рассмотрела черные каракули.
Она была права, ничего зловещего в них не было. Наверное, дети поклялись в верности, набрызгав краску, которая, вероятно, переживет их самих. На продуманно украшенное крыльцо пошло еще больше тонкого железа. В разгар лета златоцвет поднимет из камня свои пурпурные соцветия по обе стороны крыльца.
Груда принесенных ветром увядших листьев, пачек из-под сигарет и пустых банок из-под напитков высилась у тяжелых двойных дверей. Харриет хотела наклониться и разгрести ее, чтобы добраться до тяжелых каменных плит внизу, которыми была вымощена дорога к дверям. Тогда она смогла бы распахнуть их и войти в роскошный холл в викторианском стиле, выложенный изразцами. Вместо этого перед ней была массивная дверь, заколоченная досками в тех местах, где, вероятно, было витражное стекло.
И все же Харриет подумала, что ее первое инстинктивное чувство было верным. Это был великолепный дом. Он притягивал ее, как магнит. Он ее не пугал, а возбуждал.
Ее ноги по щиколотку погрузились в мусор, она стояла около двери.
— Как жаль, что я не могу войти внутрь, — прошептала она.
У мисс Боулли слух был такой же острый, как и зрение.
— У Тома Фроста есть ключи, — прошептала она. — Но с какой стати он вас пустит туда? Дом принадлежит Эвердену.
— Я хочу купить его.
Старуха рассмеялась:
— У вас есть деньги?
Харриет отвернулась от двери, запертой на висячий замок.
— Я достаточно богата, — сказала она.
Она не могла вспомнить, признавалась ли она в этом раньше так просто. Она не извинялась и не рекламировала, она просто утверждала сам факт.
Обладание деньгами «Пикокс» начинало приобретать особое значение, не связанное с «Пикокс» и поражением. Если это даст ей возможность спасти «Бердвуд», тогда все было бы прекрасно. А с ним, что было очень соблазнительно, было связано и новое строительство.
Мисс Боулли теперь по-другому смотрела на Харриет. Не с нескрываемым подозрением или недоверием, а искоса, как бы размышляя. Они пошли прочь от дома по краю кустарника под большими деревьями в дальнем конце. Зеленые ветви ежевики как бы ловили, цепляясь за их ноги, а под ногами трещали сухие ветки. Они подошли к покосившемуся забору из металлических реек, который отмечал границы сада. Оглянувшись, Харриет увидела, что дом скрыт весенней порослью.
Мисс Боулли ухватилась руками за верхние перекладины забора, стоя одной ногой на нижней перекладине. Раскинувшиеся перед ними поля, зеленые вперемешку с коричневыми, были отгорожены друг от друга живой изгородью, воротами и узкими полосками деревьев. И снова, в который раз, Харриет отметила, что уединение этого дома обманчиво. Отсюда она могла видеть окраины двух из трех деревень в треугольнике и горсточку домов, разбросанных между ними. Она размышляла, сколько акров земли принадлежало кому-то из них и сколько землевладельцев подписали соблазнительные соглашения с Китом Боттриллом.
Свободные деньги сейчас и проценты с прибыли, когда высокодоходная сделка окончательно состоится. Хоть мисс Боулли не попалась на эту удочку.
Осмотрев округу, Харриет спокойно сказала:
— Знаете, здесь будет новое строительство каких-нибудь домов. Я думаю, что теперь это неизбежно. В конце концов, кто-либо на что-нибудь получит разрешение. Только совсем не обязательно это должны быть коробки для жителей Лондона, которые каждый день будут ездить туда на работу, как рассчитывал Боттрилл.
