Но вдруг над подоконником появились очертания мужской головы, и Флер услышала приглушенный шепот:
— Альфа… милая собачка… хорошая девочка… ложись, Альфочка, возьми-ка вот это…
Флер прижала кончики пальцев к губам. Она свернулась калачиком на кровати и вся напряглась, не смея поверить, что узнала этот голос.
Альфа прошла в угол комнаты и начала поедать какой-то лакомый кусок, который ей, определенно, пришелся по вкусу. В следующую секунду в спальню впрыгнул стройный мужчина и бесшумно двинулся по направлению к Флер. Оказавшись возле кровати, он тут же остановился. Он смотрел на нее сверху вниз, она всматривалась в него. Затем у нее вырвалось знакомое и такое родное имя:
— Певерил!
— Миледи! — выдохнул он.
— О Господи! — прошептала она и с волнением и радостью протянула навстречу ему руки. — О Боже, вы явились, чтобы увести меня отсюда!
Он встал на колени подле кровати, взял ее за простертые к нему руки и стал покрывать поцелуями каждый палец.
— Дорогая, дорогая миледи, что они сотворили с вами?!
Она поникла головой. Ее лоб коснулся его плеча. Он обеими руками поддерживал Флер, чтобы та не упала. На ней по-прежнему был мятый муслиновый пеньюар, который ей не позволяли сменить. Певерил едва различал ее в темноте, но ощущал, как сильно горит ее тело, как повлажнели ее шелковистые волосы. Она была словно в лихорадке. Он гладил ее спутанные локоны, сжимал в объятиях — не пылкой страсти, а в объятиях любви… глубокой, беспредельной любви, полной сочувствия и жалости к несчастному созданию. Ибо в это мгновение он понимал, в чем она нуждается и что он должен дать ей. Он прижал ее щеку к своей и с трепещущим сердцем осмелился поцеловать ее волосы.
— Дорогая, моя самая дорогая, возлюбленная… о Флер! — шептал он.
— Певерил… — вновь повторила она его имя, и по неистовству, с которым бросилась в его объятия, он почувствовал всю силу радости, которую она испытывала от этой встречи. Она вся дрожала в его объятиях, ее слезы заливали его лицо. Он услышал, как она хрипло произнесла: — Как же вы пришли? Откуда вы узнали, где меня найти? Разве это небезопасно? Вы же рисковали жизнью, чтобы прийти ко мне… вот так… ко мне?..
Он ответил только на последний вопрос:
— Если я пришел, то это того стоило… У меня была привилегия рисковать моей ничего не стоящей жизнью ради вас!
— Разве вы обо мне ничего не слышали? — спросила она.
— Мне известно все, — ответил он. — Я полюбил вас до того, как узнал обо всем. А сейчас люблю еще больше! Ваш муж утратил право защищать вас. Умоляю, разрешите это сделать мне.
— Вы единственный настоящий друг, который есть у меня во всем мире, — сказала она и снова заплакала.
Певерил почувствовал прикосновение ее губ к его щеке и проговорил:
— Нам надо поторопиться. В любую секунду миссис Д. или Айвор могут проснуться и услышать нас.
— Как вы сюда попали? И где вы были?
Он поведал ей все, не забыв и о разговоре с Раббиной на холме. Флер узнала, что маленькая служанка, встретившись с Певерилом под окном леди Сен-Шевиот, тоже рисковала подвергнуться страшному наказанию. Она стояла внизу, чтобы, если кто-нибудь объявится поблизости, предупредить об этом Певерила, карабкающегося к подоконнику миледи.
— Слава Богу, я оказался довольно ловким, и у меня не закружилась голова, когда я взбирался к вам, — улыбнулся Певерил.
Днем он приобрел в лавке крепкую веревку, которая и должна быть привязана к столбику огромной кровати. Сначала он спустит вниз Флер, затем последует за ней. Но им ничего этого не удалось бы сделать, не будь он в дружеских отношениях с Альфой.
— Как я благодарен Богу, что волкодав был моим постоянным спутником на прогулках еще до того, как вы приехали сюда, — произнес Марш. — Я ей только прикажу лежать тихо, и она не шевельнется.
Безумное волнение охватило Флер.
— У вас есть какая-нибудь одежда? — спросил Певерил.
— Увы, только шаль, что на моих плечах. Барон… в ярости… он порвал все мои платья и у… уничтожил все, принадлежавшее мне.
— Он действительно сумасшедший, — пробормотал Певерил.
— Хуже, чем сумасшедший.
Певерил зажег спичку. Слабый свет озарил лицо и фигуру Флер. У юноши чуть не вырвалось восклицание ужаса, так она была истощена. Ее волосы спутались, губы потрескались. При виде ее у Певерила разрывалось сердце. Но она, набросив на плечи шаль, улыбалась ему. Улыбкой неземной красоты и нежности. Он загасил спичку, взял руки Флер в свои и снова начал их целовать.
— Если бы Небеса дали мне право называть себя вашим защитником, то я стал бы самым счастливым из смертных. С этого мгновения моя жизнь посвящена вам! — с чувством произнес он.
Затем он быстро привязал веревку к столбику кровати и что-то приказал Альфе, которая, виляя хвостом, опять принялась за восхитительную мозговую косточку, которую он бросил ей. Потом художник подошел к окну, высунулся наружу и шепотом спросил:
— Ну как?
Снизу раздался голос Раббины:
— Все спокойно, сэр!
Вскоре Флер превратилась в ту жизнерадостную быстроногую девочку, которая когда-то украшала родительский дом, где никогда не знала страха и несчастий. Певерил обвязал веревку вокруг ее талии, затем осторожно спустил на землю. Ее подхватила пара сильных молодых рук.
— О миледи, миледи! — шептала Раббина и, наконец отпустив Флер, присела в глубоком реверансе. Девочка была потрясена. Она ужаснулась, увидев знатную даму в подобном состоянии. «Ну почему бедняжка, которая не намного старше меня, такая худая, кожа да кости?» — печально подумала деревенская девушка.
Флер схватила служанку за руки и горячо проговорила:
— От всего сердца я благодарна тебе, ведь ты рисковала, вытаскивая меня отсюда!
Наконец рядом с ними появился Певерил.
— Тсс, помолчите-ка! — прошептал он.
Все трое застыли прислушиваясь. Флер казалось, что удары ее сердца нарушают тишину и спокойствие, нависшие над замком. Даже совы перестали ухать. Было слышно, как церковные часы в Монкз-Рисборо пробили час ночи. Огромный замок был охвачен каким-то жутким спокойствием, словно старался помочь Певерилу спасти несчастную жену барона Сен-Шевиота.
Художник наконец облегченно вздохнул и произнес:
— Все в порядке… пора идти.
Флер взяла его за руку, которую он протянул ей.
— Каковы же ваши планы? — спросила она.
Он рассказал. Его краски и кое-что из одежды находились в котомке, которую Раббина тайком забрала из башни и спрятала в укромном месте.
Им нельзя проходить через главные ворота, ибо привратник может проснуться и заметить их. Поэтому придется свернуть с главной аллеи и пробраться сквозь живую изгородь на дорогу, ведущую к Грэт-Миссендену. Если леди Сен-Шевиот сможет пройти еще с полмили, они достигнут перекрестка, где их ожидает двуколка с лошадью.
— Как только мы доберемся до леса, мы свободны, — добавил Певерил. — Единственная наша опасность, если кто-нибудь проснется и заметит, как мы перебегаем лужайку.
— О, тогда давайте спешить! — воскликнула Флер, которой не терпелось поскорее убраться из этого злополучного места.
Певерил схватил ее за одну руку, Раббина — за другую, и в следующий миг три расплывчатые темные фигуры помчались через лужайку. Им удалось быстро добежать до высоких деревьев, а под их укрытием они уже были в безопасности.
Беспредельная благодарность наполняла сердце Флер и согревала ее так, что постепенно к ней возвращались жизнь и душевные силы. Она бежала так быстро, что совсем не отставала от маленькой служанки в грубом домотканом плаще и башмаках на деревянной подошве. На бегу Флер задела плечом ветку, и с нее слетела шаль. Но Певерил подхватил ее и снова с нежностью закутал женщину. Она почувствовала ласковое прикосновение его рук и улыбнулась. Певерил еще ни разу не видел ее такой. Ему казалось, будто скорбная статуя мадонны неожиданно ожила и кровь заструилась по ее алебастровому телу. Новая красота Флер очаровала художника.
Но они еще не были вне опасности. Выбравшись на большую дорогу, Певерил возле деревянного столба с указателем «К Грэт-Миссенден» поднял котомку, которую собрала для него Раббина, спрятав ее вместе со своим скромным узелком. Она тоже навсегда покидала Уайтлиф. Девушка не особо горевала о том, что ей придется оставить свою семью и уехать из родных мест.
Ведь ее работа в замке под руководством миссис Динглефут не обещала ничего, кроме непосильного труда и самого дурного обращения. И она упросила Певерила взять ее с собой, когда они покинут Уайтлиф, чтобы она стала служанкой ее светлости.
Флер с Певерилом теперь нуждались в немедленной помощи Раббины. Оказывается, в Грэт-Миссендене у нее живет тетушка, миссис Табита Гомм, сестра ее покойной матери. Она всегда любила девочку, которой редко выпадала возможность навестить ее. Миссис Гомм, вдова, была достойной, уважаемой женщиной и известной в округе кружевницей. Раббина была уверена, что тетушка приютит беглецов на ночь в ее маленьком полуразвалившемся домике на окраине.
