— Я Кори Браун, — произнесла она, — с сегодняшнего дня я здесь работаю.
— Ага, Аннализа меня предупредила. Заходи.
Без всяких формальностей, ничуть не церемонясь, секретарша указала на дверь. Кори с опаской толкнула ее и очутилась в центре настоящего Бедлама. Суета сует — это, видимо, оттого, что ИРА взорвала автомобиль члена парламента где-то на окраине Лондона: надо подготовить подробное сообщение к вечеру, для передачи о терроризме.
Все говорили разом.
— Есть новости от Джекобса?
— Нет еще.
— Он жив или мертв?
— Не знаю, — крикнула в ответ женщина. — Еще не выяснили.
— Значит, по всей видимости, жив.
— Черт! Не знаю.
— Соединись еще раз со Скотленд-Ярдом. Ты нашла бригаду?
— Они уже поехали.
— Колин у телефона! — завопил кто-то. — Говорит, они только что прибыли в Иран.
— А кто из репортеров этим занимается?
— Гэвин.
— Шарон, срочно в библиотеку Люка и собери все, что можешь, по Джекобсу. Быстрее, пока какая-нибудь сволочь не опередила. Перкин, перестань чесать зад, уже можно приступать к сценарию.
— Не путайся под ногами, — кто-то случайно толкнул Кори.
— Боб, Люк на третьей линии.
Человек, который больше всех спрашивал и командовал, исчез в другой комнате. Кромешный ад тем не менее продолжался. Кори беспомощно глядела по сторонам, не зная, кому представиться. К счастью, в комнату ворвалась Аннализа.
— О Кори, — протянула она, столкнувшись с девушкой нос к носу. — Как здорово, что ты уже здесь. Двигай за мной.
Она подвела Кори к столу, до верху заваленному бумагами, и громко крикнула:
— Эй вы, все! Это Кори Браун, новый помощник ассистента. — И тут же исчезла.
— Так как тебя зовут? — спросила какая-то женщина.
— Кори.
— О’кей, Кори. Пожалуйста, двадцать копий. Сможешь? — она дала ей стопку бумаг и вернулась к телефону.
Кори осмотрелась в поисках ксерокса.
— Он в приемной! — пояснили ей.
Кори поблагодарила и двинулась к двери. Через минуту кто-то оттолкнул ее, сославшись на то, что его бумаги важнее. Кори отошла, потом возобновила копирование. Через несколько минут ее опять кто-то отодвинул, при следующей попытке удалось сделать только четыре копии, и аппарат застопорился.
— Нет! — простонала она.
— Без проблем. Просто там что-то застряло, — раздался мужской голос у нее за спиной. — Я Алан Фокс. Репортер.
— Да, я вас узнала, — улыбнулась Кори. — А я Кори Браун. — И она отошла в сторону, уступив ему место.
Наклоняясь к аппарату, он невзначай коснулся ее ноги. Кори показалось, что это намеренно.
Вынув застрявший лист, Алан все никак не уходил. Кори пыталась проверить готовые копии, но он и не думал двигаться с места, а очень откровенным взглядом разглядывал ее. Подошел еще кто-то и снова попросил уступить место.
Кори отступила от ксерокса, Алан, легонько обняв, скользнул рукой по ее спине. Она тут же отшатнулась, почувствовав его руку у себя под мышкой. Слава Богу, он наконец ушел, Кори решила начать все сначала. В этот момент появилась служащая, ждущая ксерокопий.
— О, ради Бога! — закричала она. — Почему бы тебе не приготовить всем нам кофе? А копии я сделаю сама.
Кори понуро приблизилась к секретарше и спросила, где кофе.
— В автомате, — ответила та, не поднимая глаз.
Девушка тяжело вздохнула.
— А где автомат?
Кто-то махнул рукой, и Кори занялась кофе.
Затем она подшивала газеты, при этом ее все время шпыняли за бестолковость. Аннализа, заглянув на полчасика, умудрилась поинтересоваться, как идут дела.
Кори с горячностью заверила, мол, все в порядке, спросила — не надо ли что сделать и в результате переместилась в монтажную.
В середине дня во время ее четвертого похода за кофе откуда-то выскочил Алан Фокс.
— Может, чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Очень мило с вашей стороны, — откликнулась Кори. — Но я вполне справляюсь.
Она наклонилась к автомату за очередной порцией и чуть не выронила чашку — теперь Алан, нисколько не стесняясь, оглаживал ее бедра.
Кори улыбнулась, поставила чашку на поднос, нажала кнопку.
— Так ты в Лондоне новичок? — спросил Алан. — Надо подумать, как ввести тебя в общество.
— Вы очень добры. — Кори не знала, что и сказать. Она снова наклонилась за чашкой и снова почувствовала руки Алана.
«Ничего себе, — подумала Кори, — стоило мне лишь поступить на работу, и я уже нарвалась на бабника».
Она отстранилась, озарила его быстрой улыбкой и еще раз нажала кнопку.
— Я смотрела вашу передачу на позапрошлой неделе — «Фронт борьбы за освобождение животных», — обернулась к нему Кори, — мне очень понравилось.
— Правда? — спросил он и сквозь призму своих серых глаз, казалось, раздел ее взглядом. — Может, мы как-нибудь вместе посмотрим? Я покажу, как это делается. Сама же говоришь, тебе надо многому учиться.
«Боже, да он натуральный развратник», — подумала Кори, пытаясь удержаться от презрительной усмешки и отводя глаза.
Подоспела еще одна чашка кофе, на этот раз он уже не лапал Кори, а прижался к ней сзади.
Девушка резко выпрямилась, едва не сбив его с ног.
— Пожалуйста, никогда больше не делайте этого! — возмущенно воскликнула она.
Ноздри Алана раздулись.
— Не делать чего?
— Не прижимайтесь ко мне.
Кровь прилила к его вискам.
— Ты слишком высокого мнения о себе, дорогая, — прошипел он, брызгая слюной. — Позволь заметить — с твоей-то внешностью надо сказать спасибо, если кто-то вообще захочет тебя. — И прежде чем Кори смогла что-то ответить, его уже и след простыл.
Кори хотелось плакать. Почему все так враждебно настроены? Но она тотчас овладела собой.
В тот день Аннализы больше она не видела и в шесть часов совершенно разбитая и ошеломленная тем, что к ней относятся как к прокаженной, засобиралась домой.
— Куда это ты? — поинтересовался кто-то.
Кори подняла глаза на Перкина, сидевшего через комнату.
— Ну я подумала… — она выразительно посмотрела на пустые столы секретарш. — Но если я нужна вам…
— Перепиши закадровый текст на компьютере. — Перкин протянул ей стопку исписанных от руки листков. — Завтра утром Люку понадобятся копии.
— Конечно, — ответила девушка.
К девяти часам она осталась в офисе одна — разбирала почерк Перкина. Столько страниц на получасовой комментарий! Но по крайней мере Кори освоилась с компьютером. Сходила за кофе, налила себе и снова взялась за текст.
Примерно в час ночи глаза уже лезли на лоб, но она закончила. Кори встала положить работу Перкина ему на стол, и в этот момент компьютер неожиданно отключился. Через несколько секунд питание восстановилось, но этого времени ей хватило, чтобы понять: она забыла сохранить текст. Ей хотелось рыдать, вопить, орать что есть мочи, выбросить этот чертов компьютер в окно, но, тяжело вздохнув, Кори начала все сначала. Из офиса она ушла после трех. Освальд, ночной охранник, вызвал ей такси.
Утром, в девять тридцать, она уже была на рабочем месте. Перкин орал на секретаршу, ибо та никак не могла найти в компьютере закадровый текст. Внутри у Кори все похолодело, она кинулась к секретарше, намереваясь сообщить имя файла.
— Что? — завопила секретарша. — Кто тебе разрешил там писать?
— Я думала, что… — начала было Кори.
Секретарша повернулась к Перкину.
Кори так и не поняла, что она натворила, потому что вошел Люк Фитцпатрик, и Перкин приказал секретарше напечатать все заново.
Секретарша бросила уничтожающий взгляд на Кори, и та направилась к своему столу.
Второй день прошел еще хуже, видимо, сказывалась усталость, объясняла она себе. Но в конце дня все собрались в бар опрокинуть стаканчик-другой перед передачей, а ее не пригласили. Кори вынуждена была признать, что трудности только начинаются, но решила не расстраиваться, ибо все равно не смогла бы пойти — ее ждал агент по недвижимости. Надо съездить на новую квартиру, вымерить размер занавесей.
Кори появилась, когда Николас уже подтаскивал стремянку к двери, и она очень обрадовалась. Во время их первой встречи он был очень приветлив, а она так сейчас нуждалась в дружеском расположении! Но Николас как назло куда-то торопился, нервничал, что она слишком долго раскручивает рулетку, отвечал односложно, явно погрузившись в какие-то свои мысли. Кори предложила ему выпить, но он отказался, и ей ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Она смотрела на сосредоточенные лица в метро, воображая уютные дома, семейные вечера лондонцев, и чувствовала себя страшно одиноко.
Дома, включив телевизор, Кори нашла Ти-ви-дабл-ю. Потом позвонила Поле и в радужном свете поведала обо всем подруге. Ни к чему волновать Полу, да и гордость не позволяла признаться, что ее вот-вот ожидает полное фиаско.
