Джойс не могла удержать ее, и она сама это знала: ей не хватило бы ни власти, ни физических сил. Дрожа всем телом, она отошла в сторону и покинула комнату, как только в нее вошла мисс Карлайл. Ну что же, теперь уже невозможно было что-то скрывать! На подушке лежало бледное лицо, более не защищенное гримом. Серая бархатная лента, очки, платок, закрывавший шею и подбородок, огромный чепец — все исчезло. Это было лицо леди Изабель, хотя и весьма изменившееся. Судьба посеребрила ее волосы, когда-то ниспадавшие на плечи шелковистыми локонами, и лишь глаза ее, нежные и грустные, были глазами прежней леди Изабель.
— Господи, помилуй! — только и смогла выговорить мисс Карлайл.
Так они и смотрели друг на друга, дрожа от волнения. Да-да, читатель: это касается и мисс Карлайл. Хотя у нее когда-то и возникло подозрение, что мадам Вин может быть леди Изабель, оно вскоре улетучилось: ведь это было просто невозможно, да и лорд Маунт-Северн представил убедительные свидетельства гибели своей родственницы. Правда, она всякий раз, увидев мадам Вин, принималась искать черты сходства с леди Изабель.
— Как Вы посмели вернуться сюда? — спросила она, и это было скорее тихое причитание, чем упрек.
Леди Изабель кротко сложила на груди свои страшно исхудавшие руки.
— Мои дети, — прошептала она. — Как я могла быть вдали от них? Сжальтесь, мисс Карлайл, не упрекайте меня! Я скоро отправлюсь к Господу, чтобы ответить за все мои грехи.
— Я не упрекаю Вас, — ответила мисс Карлайл.
— Я так счастлива, что ухожу, — еле слышно продолжала леди Изабель, глаза которой наполнились слезами. — Ведь Иисус явился в этот мир не для того, чтобы спасти таких праведных людей, как Вы, нет: он пришел ради нас, бедных грешников. Я пыталась нести свой крест, как он велел нам, нести его мужественно, ради нашего Спасителя, но тяжесть этой ноши убила меня.
Она произнесла эти слова столь робко и покорно, с такой искренней верой, словно мисс Карлайл принадлежала к сонму ангелов. И в этот момент мисс Корни подумалось, что та суровая, бескомпромиссная вера, которую она исповедовала всю жизнь, не принесет ей покоя и умиротворенности на смертном одре.
— Дитя, — сказала она, подойдя поближе и склонившись над леди Изабель, — была ли я виновна в твоем бегстве из Ист-Линна?
Леди Изабель покачала головой и прошептала, опустив глаза:
— Нет, дело не в Вас. Мы не слишком хорошо ладили с Вами, но причина моего… ухода вовсе не в этом. Простите меня, мисс Карлайл!
«Слава Богу!» — с облегчением подумала мисс Карлайл.
— Это Вы простите меня, — громко и взволнованно сказала она, прикоснувшись к руке Изабель. — Я могла бы сделать Вашу жизнь счастливее, и я горько жалею о том, что не сделала этого, с того самого времени, как Вы оставили этот дом.
Леди Изабель взяла ее ладонь в свои руки.
— Я хочу видеть Арчибальда, — прошептала она, вспомнив прежние времена, когда могла называть его по имени. — Я умоляю Джойс привести его ко мне, но она отказалась сделать это. Хотя бы на одну минуту! Только бы услышать, что он простил меня! Я все равно одной ногой стою в могиле, и мне легче будет умирать, если я увижусь с ним.
Почему мисс Карлайл сочла возможным удовлетворить эту просьбу? Кто знает! Возможно, она не хотела отказать в последней просьбе умирающей, возможно, так же, как и сама леди Изабель, полагала, что теперь это уже не имеет никакого значения. Она вышла в коридор и увидела Джойс, которая плакала в свой передник, прислонившись к стене. Мисс Карлайл подозвала ее к себе.
— Как давно Вы знаете об этом?
— С той самой ночи весной, когда поднялась тревога из-за пожара. Тогда я увидела ее без грима и узнала леди Изабель, хотя в первое мгновение мне показалось, что я вижу ее призрак. С тех пор, мэм, и я ходила как привидение сама не своя от страха.
— Ступайте и позовите сюда Вашего хозяина.
— Ах, мэм. Следует ли говорить ему об этом? — возразила Джойс. — Следует ли ему встречаться с ней?
— Ступайте и позовите ко мне Вашего хозяина, — непреклонно повторила мисс Карлайл. — Кто здесь хозяйка: я или Вы?
Джойс спустилась вниз и вскоре вернулась с м-ром Карлайлом, который даже не успел пообедать.
— Мадам Вин стало хуже, Корнелия? Она хочет видеть меня?
— Да.
Мисс Карлайл приоткрыла дверь. Он жестом предложил ей войти первой.
— Нет, — сказала она. — Ты уж лучше иди один.
Когда он проходил мимо Джойс, она схватила его за руку и воскликнула:
— Хозяин, хозяин, Вас нужно подготовить! Мэм, разве Вы не скажете ему?
Он удивленно взглянул на них, подумав, что они обе лишились рассудка: их поведение было совершенно необъяснимым. Обе находились в весьма возбужденном состоянии, отнюдь не характерном для мисс Карлайл. Ее лицо и губы подергивались, но она упорно хранила молчание. М-р Карлайл нахмурился и прошел в комнату; они затворили за ним дверь.
Он сразу же направился к постели больной, осторожно ступая по ковру, чтобы не потревожить ее.
— Я весьма опечален, мадам Вин, что…
Слова застряли у него в горле. Подумал ли он, как когда-то Джойс, что перед ним призрак? Как бы то ни было, он покрылся мертвенной бледностью и попятился от кровати, хотя наш герой как никто умел не проявлять своих эмоций.
Ниспадающие волосы, нежные и печальные глаза, лихорадочный румянец, вызванный его приходом — все это яснее ясного свидетельствовало о том, что перед ним была леди Изабель.
— Арчибальд!
Она протянула свою дрожащую руку и схватила его ладонь, прежде чем он успел отойти слишком далеко. Он сначала посмотрел на нее, потом обвел взглядом комнату, как человек, только что пробудившийся ото сна.
— Я не могла умереть без твоего прощения, — прошептала она, опустив глаза. — Не уходи, побудь со мной хоть одну минуту! Только скажи, что ты простил меня, и я умру спокойно!
— Изабель? Ты… ты… была мадам Вин? — воскликнул он, сам не ведая, что именно говорит.
— Ах, прости, прости меня! Я не умерла. Я выжила после катастрофы, но оказалась страшно изувеченной; никто не узнал меня, и я приехала сюда как мадам Вин. Я не могла жить без тебя и моих детей. Прости меня, Арчибальд!
У него голова шла кругом; лишь одна мысль пульсировала у него в мозгу — мысль о том, что он — человек, имеющий двух жен. От нее не укрылось волнение мужа.
— Я не могла оставаться вдали от тебя и моих детей. Тоска по тебе убивала меня, — повторяла она, словно в бреду. — Я не знала ни минуты покоя после моего безумного поступка: бегства от тебя. И часа не прошло, как я горько раскаялась. Даже в этот момент я хотела вернуться, но не знала, как это сделать. Видишь, что сталось со мной! — показала она свои поседевшие волосы и исхудавшие руки. — Прости, прости меня! Я совершила страшный грех, но наказание оказалось еще страшнее. Это была бесконечная агония.
— Почему ты ушла? — спросил м-р Карлайл.
— Разве ты не знал?
— Нет, это всегда оставалось для меня загадкой.
— Я ушла из любви к тебе.
Его губы тронула презрительная усмешка. Неужели и на смертном одре она продолжает лгать ему?
— Не смотри на меня так, — задыхаясь, сказала она. — У меня почти не осталось сил, и я, возможно, не совсем ясно выражаюсь. Я любила тебя всем сердцем, и в него закралась ревность. Я полагала, что ты лжешь и изменяешь мне, что ты подарил свою любовь другой, и я, ослепленная ревностью, вняла речам подлеца, который нашептывал мне о мести. Я была неправа, не так ли?
М-р Карлайл снова овладел собой, во всяком случае — внешне. Он смотрел на нее, скрестив руки на груди и выпрямившись во весь свой немалый рост.
— Я была неправа? — с болью в голосе переспросила она.
— Как ты можешь спрашивать? Разве ты недостаточно знаешь меня? Я никогда не изменял тебе: ни мыслью, ни словом, ни делом.
— Ах, Арчибальд, я была просто сумасшедшей! Я не могла бы совершить это в здравом уме. Забудь и прости все, умоляю!
— Я уже простил, но забыть не могу.
— Постарайся, постарайся забыть время, прошедшее с той ужасной ночи! — продолжала она, обливаясь слезами и протягивая ему свою горячую ладонь. — Вспомни то время, когда ты познакомился со мной, те дни, когда я, Изабель Вейн, счастливая и беззаботная, гостила здесь со своим отцом. Временами мне удавалось забыться и стать почти счастливой, когда я думала об этом! Помнишь, как ты полюбил меня, хотя и считал, что не должен говорить мне о своей любви? Помнишь, как ты был добр ко мне после смерти папы? А стофунтовую банкноту ты не забыл? Помнишь твой приезд в Кастл-Марлинг, когда я согласилась стать твоей женой и ты запечатлел первый поцелуй на моих губах? Ах, Арчибальд, вспомни чудесные дни после нашей свадьбы! Как мы были счастливы друг с другом! Помнишь: после рождения Люси мы были уверены, что я умру? Как искренне мы благодарили Всевышнего, когда я все-таки выздоровела! Помнишь ли ты все это?
