Понимая, что он чувствует себя неловко, Алисия попыталась разрядить обстановку:
- Хочешь кофе?
- Да, только я сам все сделаю. Ты гостья. Гостья. Не жена, а только гостья.
На кухне она смотрела, как Кристос размалывает кофе, как включает кофеварку. Он задумчиво посмотрел на нее:
- Алисия, я думаю, будет лучше, если ты не будешь обсуждать своего отца с моими родителями.
- Не понимаю. Я чего-то не знаю?
- Не важно. Просто делай то, что я говорю. Алисия все еще слышала голос его матери:
"Хорошая девушка, а не Лемос". Ее передернуло.
- Это и мое дело тоже, - проговорила она. -Что случилось? Что сделал мой отец?
Кристос нахмурился.
- Это было очень давно.
- Значит, не очень давно, раз твоя мать не может без отвращения смотреть на меня.
- Все не так плохо.
- Но достаточно плохо. - Она подняла голову и вдруг поняла, что готова разреветься. Она испугалась. Неужели она начала чувствовать к Кристосу то, что никогда ни к кому не испытывала, даже к Джереми? Да, Кристос добился, чего хотел, прорвался к ней, растопил лед в ее сердце. И если его семья ненавидит ее, то их отношения в серьезной опасности. - Я имею право знать, Кристос. Как твоя жена.
- Твой отец сделал так, что мой не смог устроиться на работу на Оиноуссаи: он пустил слух, что папа - шулер, мошенник. Ком встал у нее в горле.
- Как? Почему?
- Твой отец занимался довольно неэтичным бизнесом, Алисия.
Она закрыла глаза, не желая больше ничего слышать. Итак, Кристос все знал. Знал, что ее отец нанимал специальных людей, чтобы те вредили другим судовладельцам. А когда эти другие не могли продать ни одного корабля, он появлялся и скупал весь бизнес.
- Тебе Константин сказал?
- Нет. Я знал это задолго до того, как стал работать с Константином. Мой отец был одним из сварщиков, которых нанял Константин, чтобы демонтировать свои корабли.
- Он должен был обратиться в полицию, -прошептала она.
- Но он этого не сделал. Из уважения к твоей матери.
Она почувствовала холод.
- Я думаю, мама поблагодарила бы его, - медленно и задумчиво проговорила она.
- Не волнуйся. Мы с Константином уже выплатили все долги твоему отцу. После этого мы и стали работать вместе. Мы с ним нужны друг другу. И это с его помощью я смог взять реванш и отомстить. - Он засмеялся, но в его глазах не было теплоты, а в его улыбке не было нежности. - Я получил тебя.
И приданое за нее.
Она отшатнулась от него и закрыла глаза. Какой же дурой она себя чувствовала. Она влюбилась в него, а он просто мстит за свои прошлые неудачи! Идиотка!
- Твой отец хочет внуков, - добавил он, - и он их получит. Только они будут Патере, а не Лемос. Никогда они не будут Лемос!
Трясясь, она обхватила себя руками.
- Какие дети? - спросила она. - Откуда?
- Я помню, ты говорила, что не можешь иметь детей, но ты никогда не была у специалиста. Врачи сейчас творят чудеса, есть специальные процедуры...
- Прекрати говорить мне о врачах и о процедурах и послушай меня! Ты хочешь, чтобы я была как твоя мать. Хочешь, чтобы я сидела дома и была домохозяйкой.
- Да. Точно.
- Но это то, что хочешь ты, а не я. А ты не можешь управлять моей жизнью, Кристос. У меня своя голова на плечах. И я хотела бы ее использовать.
- Используй ее для того, чтобы содержать наш дом и нашу семью.
Задняя дверь дома открылась. Им пришлось замолчать. Веселый голос произнес громкое приветствие. Кристос глубоко вздохнул, и его глаза стали злыми.
- Миссис Эвери, - невыразительно произнес он. .
Они посмотрели друг на друга. Кристос выпил кофе из чашки, а Алисия положила руку себе на грудь, пытаясь успокоить нервы.
Он женился на ней из мести. Женился, так как надеется, что она родит ему детей.
У нее не будет детей. Может быть, семь лет назад... А сейчас? Ни за что.
Шаги экономки глухо отдавались по паркетному полу, когда она шла через кухню. Ее маленькие пухлые ручки быстро завязывали фартук поверх ярко-красного платья.
- Завтрак? - спросила она, еще не видя Алисию.
- Да, пожалуйста, - хмуро ответил Кристос. Круглое лицо женщины вдруг расплылось в улыбке.
- Новая миссис Патере?
Кристос хмуро взглянул на Алисию:
- Да, миссис Звери. И раз уж вы здесь, я оставлю новую миссис Патере на ваше попечение.
Когда миссис Звери показывала Алисии дом, Алисия услышала звук хлопнувшей двери. Она вздрогнула и повернулась на звук.
- Не волнуйтесь. Это мистер Патере ушел на работу. - И с радостной улыбкой экономка продолжила экскурсию по дому.
Дому было около двухсот лет, и он был основательно переделан в начале этого века. Все комнаты - большие и светлые, потолки - одиннадцать с половиной футов, красивые окна впускали достаточно света.
Но так трудно чувствовать солнечное тепло, когда внутри - холод. И как оценить все удобства, когда она не могла выкинуть из головы их последний разговор с Кристосом?!
Ему нужна образцовая греческая жена. Такая, как его мать. Жена должна вести хозяйство, присматривать за детьми.
Так же как когда-то ее отец разочаровался в ней, сейчас в ней разочаровался Кристос. Она не может дать ему то, что он хочет.
Кристос позвонил и оставил миссис Звери сообщение для нее. Его не будет дома до полвосьмого. Миссис Звери всегда уходила в шесть, но сегодня она предложила остаться и подать приготовленный обед. Алисия решила, что справится . сама, и отпустила миссис Звери домой.
Оставшись одна, Алисия накрыла на стол, поставила на него фарфор и хрусталь, аккуратно разложила салфетки. Весь вечер она снова и снова проигрывала в голове сцену на кухне, повторяя про себя слова Кристоса, что его семья столько претерпела из-за ее отца, что он женился на ней не только из-за приданого, но и чтобы отомстить Демосу.
Да, дорого она заплатила за возможность быть дочерью своего отца.
Алисия поставила на стол несколько высоких витых свечей. Она едва успела потушить спичку перед тем, как Кристос появился в дверях гостиной.
Она повернулась на его шаги и посмотрела в его уставшие глаза. Он же рассматривал умело накрытый стол.
- Миссис Звери, наверное, решила, что у нас медовый месяц.
Ей послышался цинизм в его голосе, но она не отреагировала.
- Бокал вина? Я открыла бутылку. Миссис Звери сказала, что ты любишь вино во время обеда.
Он неохотно кивнул:
- Хорошо.
Она налила вина и передала ему бокал. Он избегал касаться ее пальцев.
Кристос обошел стол и, немного отхлебнув из бокала, изучающе посмотрел на цветы в вазе, на льняную скатерть, на хрусталь и свечи:
- Мы же ничего не празднуем?
- Нет. - Алисия ощутила неловкость, волнение и почувствовала, что краска приливает к лицу. - Тебе не нравится? - заискивающе спросила она.
- Видно, что это доставило много хлопот.
- Никаких хлопот. Мы все время, всю жизнь накрывали такие официальные столы. Крахмальные скатерти. Свечи.
- О, да. Жизнь богатых и знаменитых. Его сарказм обжег ее, заставил покраснеть.
- Я не могу поменять свою жизнь и быть другой.
- Так же, как и я не могу поменять себя. - Он еще отпил из бокала.
- Это не так-то просто - быть единственным ребенком Дэриуса Лемоса.
- Конечно, нет. Это, наверное, ужасно - быть богатой.
- Я была очень испорченным ребенком, - она с усилием засмеялась, - ела только при свечах и из хрусталя.
- Я не мог позволить себе хрусталь, а свечи были бы просто легкомыслием.
Алисия была задета. Она наклонилась и задула свечу, которую только что зажгла. Фитилек задымил.
- Так лучше?
- Ты не обязана была это делать.
- Это то, чего ты хотел. Ты наказываешь меня сейчас и будешь наказывать при каждой возможности. Ты каждый раз будешь пытаться задеть меня тем, как тяжело тебе было в детстве и как богато жили мы... Знаешь почему отец не смог выдать меня за настоящего грека? - Алисия поймала на себе его удивленный взгляд. Она быстро продолжила, наполняясь холодом и пустотой: -Ты думаешь, что ты полноправный хозяин, но у меня для тебя новости. Тебя купили, Кристос. Тебя купили, потому что тебя можно было купить. Ни один уважающий себя грек не взял бы меня в жены. Уважающий себя грек скорее лишился бы глаз, чем посмотрел бы в мою сторону. Но ты, жаждущий кораблей, денег и власти, заключил сделку с моим отцом.
- У меня есть несколько вопросов.
- Я думаю, - она дрожала от гнева, - ты, Кристос, как и мой отец, очень веришь в свою судьбу.
Он ничего не сказал, его спина была абсолютно прямая, темные глаза сузились, ресницы опустились.
- Но я устала оттого, что ты, как и мой отец, пытаешься решить за меня, кто я, что я буду делать, о чем мне думать. Двадцать пять лет мужчины постоянно принимали за меня решения, и больше я с этим мириться не собираюсь.
- Ты вынуждаешь меня стать монстром.
- А разве ты еще не монстр? Во всяком случае, мой отец всегда был монстром. Он не умел любить, не умел прощать. Скажи, чем ты от него отличаешься?
Кристос ничего не сказал, но его напряженное тело, весь его вид заставили ее опасаться, как бы он не поднял на нее руку, не решил наказать ее, как это обычно делал отец. Но он не двигался. Не шевельнул даже пальцем.
