У него сжалось сердце.
— По-твоему, я хотел сказать, что ты мне отвратительна?
Она не ответила.
Слейтер потянулся к ней, но Хоуп уклонилась и встала по другую сторону стола. Не обращая внимания на колющую боль в ребрах, он устремился следом, опрокинул стул и поймал Хоуп за талию.
Она отбивалась, но Клейтон крепко прижал ее к себе, хоть и заскрежетал при этом зубами. Когда она гневно фыркнула и перестала сопротивляться, явно боясь причинить ему боль, Слейтер сказал:
— Мне нравится твой голос, Хоуп. Он тихий, нежный и очень возбуждающий.
Она снова фыркнула и попыталась вырваться, но тщетно.
— Мы слишком долго откладывали этот разговор, и совершенно зря. Давай поговорим. Раз уж на то пошло, мне нравится, что тебя волнуют мои объятия и что ты загораешься от одного моего взгляда.
— Какое самомнение! — воскликнула Хоуп и ткнула его кулаком в плечо.
— Может быть, — согласился он, перехватывая ее руку. — Но это правда. Мне по душе твоя строгая манера одеваться и умение сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах, но от моих поцелуев ты теряешь голову. Так ведь?
У Хоуп запылали щеки. Она жалобно застонала и уткнулась в его плечо.
— Перестань. Перестань, пожалуйста…
Клейтон терпеливо поднял ее подбородок, чтобы она могла видеть его губы.
— Не могу. Хоуп, я люблю в тебе все.
Ответом ему был тяжелый вздох, но это не помешало Клейтону заметить, что она очарована, и понять, что Хоуп каждый раз с замиранием сердца ждет его слов.
Неужели никто никогда не пытался помочь ей в общении? Ему это не составляло труда. Наоборот, было приятно.
— Мне надо вернуться в клинику, — неуверенно сказала она.
— Зачем? У тебя нет больных, Хоуп. И не будет, пока мы не сразимся с Трентом.
— Мы? — еле слышно спросила она. — С каких это пор мы стеши союзниками?
— Отныне мы будем ими всегда, — сказал он и тронул губами ее губы. Вначале это было всего лишь легкое прикосновение. Но спустя мгновение поцелуй стал страстным, головокружительным. Когда у Клейтона задрожали колени, он с трудом оторвался от нежных губ Хоуп, услышал слабый стон и уперся лбом в ее лоб.
Лишь через минуту он поднял голову, рискнул улыбнуться, нежно прикоснулся к ее щеке и сказал:
— Я чувствую, что ты ко мне неравнодушна.
— А я чувствую, что ты неравнодушен ко мне, — ответила она и вдруг закусила губу, как будто сказала что-то ужасное.
Сначала Клейтон, пораженный тем, что она решилась пошутить, застыл на месте. И лишь потом до него дошло, что, крепко прижавшись к нему, Хоуп не ошибалась на сей счет. Он хмыкнул, а затем, видя ее явное смущение, рассмеялся.
— Мне нужно идти работать, — решительно сказала она, отводя взгляд. — Келли подумает, что со мной что-то случилось.
— Если понадобится, она придет за тобой.
Хоуп побледнела, и тут Клейтон задал вопрос, который давно беспокоил его:
— Почему ты прячешь меня?
— Прячу? — Голос Хоуп взвился на несколько октав, и Слейтер понял, в каком она отчаянии.
— Да. Ты же не представила нас. Келли понятия не имеет о моем существовании. Почему?
Она тяжело вздохнула.
— Мне действительно нужно идти. Поговорим об этом в конце дня…
— Подожди. — Клейтон поколебался и решил довериться инстинкту, подсказывавшему, что, хотя Хоуп о многом умалчивает, доверять ей все-таки можно. — Сегодня я вспомнил кое-что еще.
— Да?
— Благодаря твоему компьютеру. Кстати говоря, это почти антиквариат. Откуда он взялся?
— Клей! — Она издала тот самый возмущенный возглас, который так ему нравился. — Забудь про компьютер. Что ты вспомнил?
— Знаешь, в гневе ты становишься такой хорошенькой, что просто нет сил. — Он слегка подтолкнул ее локтем. — Сделай так еще раз.
В ее глазах снова полыхнуло пламя, но на этот раз оно лишь согревало, а не обжигало.
— Клей, — медленно сказала она, собравшись с духом, — что ты вспомнил?
— Что я умею обращаться с компьютером И очень неплохо. Похоже, я работаю с ним. Это верно, Хоуп? Ты говорила, что у меня свое дело. Оно связано с вычислительной техникой?
Хоуп втянула в себя воздух и задержала его.
— Уж лучше снова спроси, почему я пользуюсь такой старой рухлядью…
Он взял ее за руки и привлек к себе.
— Я встану перед тобой на колени и пообещаю достать луну с неба, если ты хоть раз прямо ответишь на мой вопрос — без уверток и полуправды.
Хоуп долго молчала, и Слейтер уже решил, что не дождется ответа. Наконец она тяжело вздохнула и призналась:
— Я не знаю, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Клей. Извини, но это так.
Удар был тяжелый, но Клейтон ждал его.
— Мы едва знали друг друга, верно?
— Я уже говорила это.
А он не захотел ей верить… Внезапно Хоуп вскинула голову.
— Странно. Я никого не жду.
— Что?.. — Спустя мгновение во входную дверь позвонили, и в кухне загорелась красная лампочка. Хоуп виновато посмотрела на Слейтера, и он негромко засмеялся. — Ты изумляешь меня.
Молли зарычала, а потом залаяла. Клейтон вслед за Хоуп миновал гостиную и подошел к двери, за которой обнаружился сердитого вида посыльный с огромным букетом цветов.
— Твои необычные способности меня просто поражают, — быстро шепнул Слейтер, пока Хоуп расписывалась и рылась в многочисленных карманах в поисках мелочи.
Когда Хоуп растерянно и удивленно посмотрела на огромную корзину благоухающих цветов, Клейтон ощутил болезненный укол.
Судя по смущению Хоуп, в ее жизни было не так уж много романов. И виновата в этом она сама, подумал Клейтон. У такой милой и красивой девушки должна быть тьма кавалеров. Судя по всему, Хоуп нелегко сходится с людьми. Она предпочитает ухаживать за другими, чем позволять ухаживать за собой.
— От кого они? — робко спросил Слейтер.
Хоуп растерянно смотрела на цветы, затем нагнулась, вдохнула их аромат и закрыла глаза.
В его груди снова шевельнулась сладкая боль. Так прекрасна и так не избалована вниманием… Клейтон подошел ближе, тронул ее за плечо, посмотрел в сияющее лицо и улыбнулся.
— От кого они?
Она пожала плечами, передала ему корзину и стала перебирать цветы, разыскивая карточку. Хоуп застыла на месте, едва ее пальцы коснулись кусочка картона.
Можно было не сомневаться, что она догадалась… вернее, почувствовала, кто прислал цветы. Проявление ее таинственных способностей неизменно повергало Клейтона в трепет. Так случилось и на этот раз.
— Что там такое?
— Выброси их, — дрожащим голосом попросила она. — Выброси скорее.
— Трент! — Он чертыхнулся и поставил цветы на маленький столик в прихожей. Затем вернулся к Хоуп и обнял ее. — Что в записке?
Она подняла расширившиеся глаза, выражение которых Слейтер уже научился читать. Сейчас в них было слишком много чувств, которым он затруднился бы подыскать название. Кроме одного, видного за милю, — страха.
— Хоуп, — негромко окликнул он. — Скажи, что там?
Она не могла говорить. Сердце билось в ее груди как паровой молот.
— Хоуп, милая, ты пугаешь меня.
Слейтер потянулся к ней, но Хоуп оттолкнула его руки.
— Хоуп…
Она вслух прочитала и карточку, и подколотую к ней вырезку из местной еженедельной газеты. То было извещение о бракосочетании Трента Блокуэлла и Хоуп Бродерик. А на карточке было написано: ”Мы поженимся ровно через месяц. Готовься”.
Клейтон остолбенел.
— Что?
Она вздохнула.
— Значит, ты тоже теряешь слух в стрессовых ситуациях.
В этом не было ничего смешного.
— Он сумасшедший.
— Никакого сомнения.
— Что заставило его выкинуть такой фортель?
— Он не в первый раз делает мне предложение, но в первый раз зашел так далеко.
— Хочешь сказать, что до сих пор он только болтал об этом направо и налево?
— Да.
— Одну угрозу он уже выполнил. Посмотри, клиника пуста.
Ее чудесные карие глаза были полны боли и страха. А в зеленых глазах Клейтона полыхала ярость. Ничего, это дело он уладит. Даже если не сможет сделать для нее ничего другого.
Она заслуживает это. Впрочем, она заслуживает куда большего.
— Не знаю, что делать, — прошептала Хоуп, глядя на карточку и поднимая плечи. Сейчас она казалась маленькой и беззащитной. — Впервые в жизни я не знаю, что делать.
— Зато я знаю, — пробормотал Клейтон. Он хотел, чтобы все было по-другому. Хотел романтического ухаживания, обедов при свечах, пикников и любовных клятв. Но теперь для этого не было времени. — Хоуп…
— Не могу поверить, что он мог зайти так далеко. Почему он так уверен, что я соглашусь? — Глаза Хоуп были широко раскрыты от изумления. — Все еще считает, что если я свободна…
— Но ведь это не так, — сказал он с деланной непринужденностью. Живот свело судорогой.
