— Кажется, Испания, — пробормотал Котляров. — Как будто Пальма-де-Мальорка там столица. Да не гнусные они, Арик, и не паскудные. Вся элита наша теперь отдыхает там.
— Элита? А мы с тобой кто, Боря? Дерьмо?
— А мы с тобой, Арик, те, за кого мы с тобой сами себя считаем, — с трудом выговорил Котляров. — Хочешь быть дерьмом — будь. Хочешь элитой — да ради Бога!
— Ну да! — Аристарх покачал пальцем. — У элиты старые козлы не увозят жен на Канары.
— Увозят, — не согласился Котляров. — И старые у молодых, и молодые у старых. И на Канары, и в Монголию. Все у всех увозят жен, это прямо-таки напасть какая-то. Но я тебе, Арик, уже почти сутки твержу: не верю, что Ирка сама уехала с ним. Ты же вчера днем рассказывал мне, что она все поняла, считает себя виноватой, вы помирились, решили, что дальше нужно делать… И тут — на тебе! Ее похитили.
— И записку заставили написать? Что я, почерк своей жены не знаю?
— Заставили.
— Ты настоящий друг, Боря, спасибо.
— Пожалуйста.
— Я бы поверил тебе, если бы Ирка не написала про Шуру. Когда ей рассказали, она могла что угодно совершить.
— Ты судишь по себе, Арик. Это ты мог что угодно совершить. Тебе только почудилось, что жена готова изменить, и ты сразу помчался к Шуре. А если б тебе рассказали, что Ирка переспала с кем-то, ты бы не то, что на Канары, в какой-нибудь Урюпинск умчался бы с первой попавшейся дамой, только б отомстить. Но Ирка не такая.
— Ты лучше знаешь, какая, да?
— Я частенько у вас бывал, видел, слышал… Она любит тебя, Арик, и, если так получилось, она и Шуру простит, потому что понимает: сама тебя толкнула на этот «подвиг».
— Мне что, в милицию пойти?
— Я бы пошел.
— Ага… — Аристарх покачнулся, вытащил из пачки сигарету, закурил. — Приду, скажу: дорогие менты, я жене изменил, а она укатила с любовником на Канары. Помогите найти ее. Так, да?
Борис пожал плечами, наполнил рюмки, жестом пригласил приятеля выпить. Аристарх не стал отказываться.
— Она сейчас, наверное, на пляже, — с тоской пробормотал он. — В купальничке таком, что сзади — одна веревочка… Спонсор подарил, мол, будьте раскованной, Ириночка, чувствуйте себя европейской женщиной… Или они уже на «ты»? А сам, сука жирная, лежит рядом, греет свое пузо на солнце и ждет, когда они вернутся в номер, он и веревочку эту стащит, и будет разглядывать Ирку, слюни пускать… Боря, я больше не могу думать об этом, не могу, Боря! Я убью их, всех поубиваю!
— Я думаю, она здесь, в Москве, — вздохнул Борис.
— Да ты посмотри на замок, на комнату — она же сама пустила в квартиру этих ублюдков, понимаешь, сама! — воскликнул Аристарх. — Где следы насилия, следы… похищения? Все чистенько! Она сама ушла, уехала, улетела! Ты видел гардероб? Все вещи свои забрала! Ее что, с вещами похитили, Боря?! Может, похитители и чемодан ее несли, да? — слезы текли по небритым щекам Аристарха.
— Откуда я знаю? — опустил голову Котляров.
— Я знаю! — сказал Аристарх. — Они заплатят за эти… Канары! Они кровью умоются за это… — Он замолчал, думая о чем-то своем, неведомом Котлярову, а потом тряхнул головой и сказал: — Боря, позвони Олегу, скажи, что я хочу с ним увидеться.
— Зачем? — удивился Борис. — Работа нужна? Подожди, пока Ирка найдется, я же тебе занял пятьдесят тысяч, хватит на первое время, Арик.
— Сейчас прямо позвони Олегу, прошу тебя, Боря! — крикнул Аристарх. — Скажи, что Аристарх хочет с ним встретиться.
— А как вы договаривались, Арик? Ты уже знаешь, какую работу он тебе предложит, или вы еще будете встречаться и разговаривать об условиях? — Заметив удивленный взгляд Аристарха, Котляров пояснил: — Интересуюсь потому, что мне он до сих пор так и не сказал, что за работу я должен сделать.
— А мне сказал. И я сделаю ее. Звони, Боря.
С утра подул холодный ветер, заметались над городом низкие рваные тучи. Заторопились прохожие, укрываясь под зонтиками от мелкого, нагоняющего тоску дождя, и — как не бывало в Москве весны. То ли ранняя зима, то ли поздняя осень вернулась в город.
Лариса сидела в машине, припаркованной неподалеку от магазина «Восход» на Большой Дорогомиловской. «Дворники» монотонно ерзали по лобовому стеклу, смахивая мелкие капли. Лариса посмотрела на часы: половина одиннадцатого. Сегодня она проснулась непривычно рано — не нужно было больше подстраиваться под режим дня Валета. Пусть он теперь подстраивается!
Час назад позвонила ему и сказала, что им срочно необходимо встретиться. Похоже, она разбудила его. Валет удивился звонку, потом, видимо, вспомнив прежнюю обиду, стал хамить, требуя немедленной, пока он в постели, компенсации за выстрел из газового пистолета. Но Лариса оборвала его, сказав, что в десять тридцать будет ждать у магазина «Восход» неподалеку от его дома. Еще добавила, что за час можно успеть надеть штаны и подойти к назначенному месту. Ну а если он не успеет, пусть обижается на себя. Будет ему компенсация, будет, как говорят, и белка, и свисток.
Вот уже половина одиннадцатого, а этого подонка нет. Задерживается, наверное, специально, чтобы подразнить ее. Идиот!
Лариса еще раз продумала сценарий разговора. Все должно получиться. Теперь она знает достаточно для того, чтобы отправить Валета в тюрьму, если он откажется убрать деревенскую дрянь. Пусть попробует отказаться!
Вчера она побывала в том доме, откуда накануне они вывели молодую женщину и вынесли чемодан. Решила выяснить, кого бандиты могли ограбить, чью жену или дочь похитить. Конечно, просто так никто ничего не скажет, да и спрашивать напрямую: не у вас ли похитили молодую девушку, было бы глупо. Лариса придумала очень удачный ход. Просмотрела последние номера «Московского комсомольца», нашла объявление фирмы, занимающейся укреплением дверных коробок и установкой бронированных дверей, после этого оставалось лишь позвонить в незнакомую квартиру и, представившись агентом этой фирмы, поговорить с хозяевами. Не так уж трудно понять, случилось ли у них что-то страшное, или все нормально.
Она сразу начала с шестого этажа. Четыре двери выходили на лестничную площадку. Первую дверь, стальную, ей попросту не открыли, а на робкие объяснения Ларисы о цели визита, раздался громкий мужской хохот и совет разуть глаза. Из второй двери высунулась старушка и долго-долго жаловалась на маленькую пенсию, в конце концов призналась, что красть у нее нечего, поэтому и тратить деньги на укрепление двери она не собирается. А вот за третьей дверью, похоже, случилось что-то из ряда вон выходящее. Высокий молодой мужчина, которого она, казалось, где-то видела, посмотрел на нее тоскливым взглядом и медленно произнес, распространяя тяжелый дух перегара:
— Если бы это помогло…
Он был сильно пьян, но глаза!.. В них застыла боль, и Лариса решила для себя, что бандиты побывали в этой квартире. Последнюю, четвертую дверь на шестом этаже открыла пожилая женщина, укреплять двери не пожелала, но с гордостью рассказала, что рядом живет известный артист Аристарх Таранов, который снимался в фильме «Холодная страна чудес». Замечательный человек, и жена его, тоже актриса, симпатичная девушка. Нет, она в том фильме не снималась, там же черненькая была, а Ирина — русоволосая, да и ростом повыше будет…
Лариса поняла, что бандиты увели именно Ирину Таранову. У молодой женщины, которую вели к машине, приставив к спине нож, были русые волосы.
Конечно, Лариса могла ошибиться, но в принципе ошибка была не страшна. Не столь важно, кого похитили бандиты, главное — они это сделали, и Лариса об этом знает. Но, если она все же не ошиблась, ее расследование станет дополнительным козырем в разговоре с Валетом. Еще каким козырем — тузом!
Задумавшись, она не сразу узнала Валета, наклонившегося к боковому окну ее машины. Привыкла реагировать на цепкий, наглый взгляд, а тут — темные очки, скрывающие его. В такую погоду — темные очки! Лариса едва не расхохоталась.
Она жестом пригласила его в машину.
— Только не вздумай распускать руки, — поджав губы, холодно сказала она. — Есть люди, которые знают, где я, с кем встречаюсь. Если со мной что-то случится, тебе не поздоровится.
— Боишься? — ухмыльнулся Валет. — Ты меня постоянно удивляешь, лапуля. Вроде как ненавидишь, а все время тянешься ко мне. Слушай, может, закончим эти игры, соединимся, как базарят в народе, на почве любви и брака? Я готов. Даже предательский выстрел из газового пистолета прощу тебе.
— Это что, официальное предложение?
— Считай, что так. Знаешь, сколько баб станут тебе завидовать черной завистью? Самого Валета прихомутала! Это будет похлеще, чем коня на скаку остановить, в горящую избу войти. Помнишь, как нам в школе вдалбливали эту хреновину? Скоро у меня будет много бабок, зеленых. Я тебе личную жизнь по высшему разряду обеспечу.
