— Итак, — сказал он, — ты спала с ним?
Кори поколебалась.
— Дважды, — призналась она. — Я спала с ним два раза, и очень жалею. Лучше бы этого никогда не было. Здесь.
Кристос затормозил и выключил двигатель. Тяжело вздохнул:
— Черт побери, я, конечно, понимал, что ты не девственница, но Фитцпатрик?! Он был первым?
— Нет. До него у меня были двое. И, — продолжала она, — ты — единственный мужчина, с которым я занималась любовью без противозачаточных. Если это имеет значение для тебя.
— Теперь, значит, тебя это здорово беспокоит?
— Не знаю. А должно?
— Нет, я проверялся перед фильмом, но думаю, мы все же были несколько безответственны. — Он заглянул ей в глаза. — Но если я чист, и ты тоже, как насчет того, чтобы продолжить наше безответственное поведение?
— Но оно требует верности, — ответила Кори не задумываясь.
Он кивнул:
— Я за, а как ты?
Кори совсем ошалела и едва смогла выдавить:
— Конечно. Я готова.
Кристос погладил ее по голове, провел по подбородку.
— Что ты творишь со мной, Кори Браун? — прошептал он.
Кори в ответ лишь поцеловала его в ладонь, не отводя от него любящего взгляда.
— Все, за едой — и к тебе, — отрезал он.
Через двадцать минут Кори уже включала свет в своем доме.
— Положи еду на стол, я достану тарелки. — Она бросила сумку на пол, расстегнула пальто.
Кристос выложил коробки с китайской едой на стол и обнял Кори.
— Итак, мы у тебя дома, — прошептал он и огляделся по сторонам.
Кори улыбнулась:
— Это, конечно, не вилла на Холмби-Хиллз, но…
Он заставил ее замолчать нежным, трепетным поцелуем. Взор его затуманился, он целовал ее снова и снова, желая слиться с ней в любовном экстазе.
— Кори, я хочу тебя, — прошептал он, все еще касаясь ее губами. — Хочу тебя сейчас, прямо здесь… — Она прильнула к нему всем телом, ощутив, как он проник языком ей в рот.
Они одолели лестницу, не отрываясь друг от друга, он нетерпеливо срывал с нее платье, а Кори расстегивала его джинсы. Кристос первый оказался наверху. Кори наконец высвободила его рвущуюся плоть и припала ртом. Мужчина застонал от наслаждения.
Она все еще была на ступеньку ниже, он наклонился, стащил через голову ее бледное кашемировое платье и снова поцеловал, а Кори в это время умудрялась расстегивать его рубашку, лаская грудь, живот, спускаясь все ниже…
Кровать стояла так близко, что Кристос просто повалился на нее и потянул Кори за собой. Все еще не отрываясь от ее губ, он сбросил с себя туфли и джинсы. Кори повернулась на спину, увлекая его за собой и поглаживая его чресла.
— Сядь, — выдохнул он. — Хочу посмотреть, как ты раздеваешься.
Кори потянулась, чтобы расстегнуть лифчик, он уже стаскивал с нее колготки и трусики. В блестящем свете луны их глаза встретились, но стоило ей только отбросить в сторону кружевной лифчик, обнажить свои тяжелые, словно дыни, белые груди с сочными розовыми сосками, как он перевел взгляд.
— Господи, вот это да, — простонал он, сбросил на пол ее белье, лег на спину и втащил Кори на себя. Обхватив за талию, приподнял и ухватился губами за сосок. Он посасывал, стеная от наслаждения, то один, то другой, нежно касался живота, спины, спускался ниже и довел до такого возбуждения, что она уже умоляла взять ее.
Кристос с улыбкой качал головой, и Кори, задыхаясь, улыбалась ему в ответ. Она вдруг села ему на ноги и едва не припала ртом к взывающей плоти, он остановил ее и потянул к себе.
— О’кей, твоя взяла, — прошептал он. — Я хочу ощущать тебя. И как можно глубже…
Кори захлестнула волна небывалого возбуждения, она уже искала его язык, громко стеная… Не в силах больше терпеть, он вошел в нее и стал медленно двигаться, наслаждаясь каждым мигом близости.
— Сядь, — он приподнял колени. — Сядь, я хочу посмотреть на тебя.
Она снова села, он потянулся к животу, затем ниже, стал нежно, возбуждающе поглаживать, проникая все глубже и глубже. Сначала Кори только смотрела на Кристоса, обмирая от наслаждения, потом стала задыхаться — его бедра пришли в движение: голова Кори откинулась назад, она уже не владела собой.
— Нет, Кристос! Я больше не могу! — Он тоже сел, приник к ее груди, прикусил соски — оба были уже близки к кульминации, но вдруг он высвободился и, несмотря на все протесты, принялся целовать. Потом уверенным движением положил ее на спину и вошел в нее. Кори обвила его ногами и не отрываясь смотрела, как он двигается затяжными нежными движениями, давая ей возможность прочувствовать каждый дюйм его плоти.
— Да, да! — Голова ее металась по подушке, потом Кори глубоко вздохнула и широко раскрыла глаза, он жестко вошел в нее, снова и снова вращая бедрами, стараясь коснуться ее самого интимного и возбуждающего места.
И раз за разом доводил ее до грани, она уже билась в конвульсиях, и наконец, подняв ее колени руками, он развел ее ноги и вошел до последнего дюйма.
— О Кристос, Кристос, — рыдала она от мучительной изнуряющей слабости; руки, обнимавшие его, бессильно упали, она все еще задыхалась, постанывая, а Кристос никак не отступал.
Он очень крепко обнимал ее, грубо, с силой целовал, чувствуя рефлекторные сокращения ее мышц, втягивающих его в глубины и выталкивающих, пока он извергался. Она всхлипывала, шептала, завывала, все теснее прижимаясь к нему.
— Я чувствую, о Господи, Кристос, я чувствую тебя в себе.
Потом они долго лежали в тишине, ее рука — в его руке, она смотрела на небо, оживляя в памяти каждый момент, проведенный вместе, каждое слово, произнесенное им в монтажной, и сердце ее переполнилось таким счастьем, что казалось, лучшего и быть не может.
Кори слышала его ровное дыхание. Он не спал, хотя глаза были закрыты. Она оглядела его прекрасное стройное тело при лунном свете, смуглое и мускулистое на фоне ее молочно-белого и чуть рыхловатого.
— О чем ты думаешь? — Кори снова посмотрела на лицо Кристоса.
Улыбаясь, он поднес к губам ее руку:
— Женни считает, что я влюбился в тебя.
Казалось, сердце Кори остановилось. Затаив дыхание, она ждала, когда он снова откроет глаза. Улыбка исчезла с его губ.
— И наверное, она права, — прохрипел он. Снова привлек ее к себе и поцеловал. Когда он ее отпустил, Кори все еще смотрела на него. — И ты ничего мне не скажешь?
Кори опустила глаза, уткнулась в его плечо и пробормотала:
— Не знаю, что и ответить. То есть ты понимаешь, все кажется таким нереальным. Ты и я и…
Он засмеялся:
— Я вдруг подумал, ты скажешь, что все произошло слишком быстро и внезапно…
— Да…
— Ну, а что ты чувствуешь? — он поцеловал ее в макушку.
— Мне почему-то стало неудобно.
Действительно так оно и было. Не потому, что она не любила его, а просто потому, что не уверена, значат ли эти слова что-нибудь для него. Ее признание в любви — это обязательство навсегда. Впрочем, она готова, но только в том случае, если для него оно значит то же самое…
Он обнял ее:
— Эй, дорогая, все в порядке. Я не собираюсь тебя торопить.
Глаза Кори вдруг наполнились слезами, она засмеялась:
— Так обычно говорила мама.
— Правда? — он улыбнулся. — Тогда понятно, почему ты плачешь. Ты все еще тоскуешь по ней?
Кори кивнула.
— А почему бы тебе не поделиться со мной?
— Не могу. Потому что я тотчас начну плакать, а заплаканная я очень плохо выгляжу.
— Спасибо за предупреждение, — засмеялся он. — А как насчет того, чтобы поужинать? Я хочу есть.
— Здесь? — она приподнялась на локте. — В постели?
Он кивнул. Кори потянулась за халатом, но он резко отбросил его в сторону.
— Эхе-хе, — сказал он. — Никакой одежды. У тебя такое роскошное тело, я никак не могу наглядеться.
Ничуть не стесняясь, Кори нагишом потопала вниз по лестнице подогреть еду в микроволновке. Через несколько минут она подняла глаза и увидела Кристоса — он, опершись о перила, молча наблюдал за ней.
— У тебя, вероятно, есть какие-то сексуальные извращения. Беннати, — бросила она.
Он рассмеялся:
— Ты, женщина, тащи лучше свой зад обратно и перестань понапрасну там возиться.
— Что значит напрасно возиться?! — воскликнула она.
— Ну, ежу понятно, на что ты намекаешь, вот так наклонившись к холодильнику. Ты оттуда еще ничего не вынула.
Смеясь, Кори подхватила палочки и поставила на поднос коробки с едой. Поднявшись наверх, она увидела взбитые подушки и расслабленного, умиротворенного Беннати. Он привалил ее к себе на грудь, прислонился к изголовью. Сначала они ели палочками, потом кормили друг друга, смеялись, целовались, боролись за лучшие кусочки и снова целовались. Кристос залез рукой в соус и обвел пальцем вокруг ее соска, потом принялся слизывать.
То же самое он проделал и с другой грудью. Кори ощутила его вновь вспыхнувшее желание, переставила поднос на прикроватный столик и повернулась к нему. Толкнула на подушки и села верхом. Намеренно дразнящим движением потянулась к еде, стала его кормить — давала еду с палочек, намазывала соусом свою грудь. Он остановил ее, отобрал палочки.
